Когда он был на поле, мне казалось, что это два мяча - просто один мячик настоящий, а другой в форме сборной Аргентины. И когда они оказывались в одной точке, начинался сумасшедший дом.
В Иванове шел снег, но было тепло. Я шел по улице Ермака в сторону вокзала. Мне потребовалось остановиться. При помощи шашлыка, салата и кружки пива я зафиксировал поражение «Текстильщика» от «Оренбурга», сел в поезд и поехал в Москву. В это же самое время где-то очень далеко умер Диего Марадона...
Очень смутно, но помню его на своем первом в жизни чемпионате мира. Нас на даче было двое: только телевизор «Темп» и я. Его гол рукой в ворота Англии обсуждали все. Как и все остальное, что он делал на поле. Мне было 8 лет.
Его слезы после проигранного немцам финала на чемпионате мира 1990 года в Италии вызывали у меня чувство злорадства. Мне было уже 12 лет и я научился злорадствовать. Тот финал был отвратительным по содержанию игры, а пенальти отчаянно левым. В матче за золото я болел против всех, ведь к тому моменту феерический Камерун имени Валерия Непомнящего уже вылетел из турнира.
Прошло сто световых лет, но я тверд в ощущении, что противостояние «Спартака» и «Наполи» я не видел целиком из-за зажмуренных глаз, вызванных ужасом. Особенно страшно было в Неаполе. Каким образом «Спартак» умудрился там не пропустить - непонятно до сих пор. Ни разу не пересматривал тот матч. Может быть, было не все так жутко? Не хочется проверять. Пусть легенда остается легендой.