«Муж поправится. В это верят все!»

ПОМОГИТЕ ФУТБОЛИСТУ! ВАЛЕРИЙ БРОШИН. «В тяжелом состоянии в одной из московских онкологических клиник находится бывший игрок ЦСКА и «Зенита» Валерий Брошин…». В сентябре эта крохотная фраза перечеркнула на новостных лентах все другие новости, которые до
news

ПОМОГИТЕ ФУТБОЛИСТУ!

ВАЛЕРИЙ БРОШИН. «В тяжелом состоянии в одной из московских онкологических клиник находится бывший игрок ЦСКА и «Зенита» Валерий Брошин…». В сентябре эта крохотная фраза перечеркнула на новостных лентах все другие новости, которые до нее виделись важными…

«ОН И СЕЙЧАС СОБРАЛ БЫ СУМКУ И ПОШЕЛ ИГРАТЬ…»

Жизнь – это всегда диалог: иногда – с кем-то и постоянно – с собой. В диалоге о жизни Валерия Брошина у меня были два собеседника: жена футболиста Ольга Брошина и его близкий друг, одноклубник по ЦСКА Владимир Татарчук.

С Володей мы встретились в Строгино, с Ольгой – в Кунцево. Татарчук приехал сразу, Ольга собиралась с силами пару недель. Во время разговора Владимир, много дней дежуривший в больнице у друга по очереди с женой Наташей, то и дело отводил глаза. Во время разговора в Кунцево невысокого росточка Ольга, месяцами прятавшая в сердце страх за надеждой, вдруг заплакала. А потом сжала всю себя изнутри, извинилась передо мной за эти секунды слабости и еще долго рассказывала о муже. После Валериной операции на языке ей пока – говорить за обоих…

ВЛАДИМИР: С чего началось? Валера почти полгода твердил: «Болит горло…». Пока Ольга не настояла: «Давай, поедем – проверимся?». 21 августа мы приехали в шестую больницу на «Щукинской» и сдали анализы…

ОЛЬГА: 21 августа Валере позвонил Дима Кузнецов: «Собирайся – поехали играть!». Из больницы муж забежал домой: «Налей мне кофе!» – и, не съев бутерброда, поехал на футбол.

Даже когда поставили диагноз, он рвался на поле. Ветераны улетали в Болгарию, а у Валеры была виза, и он говорит: «Я с ними поеду!». Я попросила: «Не надо, Валер. Здоровье – дороже…».

Если б проводился какой-нибудь прощальный матч бывших чемпионов, он и сейчас собрал бы сумку и пошел. Сыграл бы по тайму – за «Зенит» и ЦСКА… И сыграет еще. Уверена.

ВЛАДИМИР: В больнице на «Щукинской» мы подошли к врачу, а он нам – прямым текстом: «Опухоль». И мы месяца три только анализы разные сдавали, потом лучевая терапия была – прооперировали лишь в начале февраля…

Перед операцией Валере было тяжело говорить – и он на нас злился: мы его не понимали и все время переспрашивали. После операции он пока еще не разговаривает… Но Броха даже сейчас шутит: пытается что-то руками показать, бровями двигает… Врачи говорят: «Будет так себя вести – поправится совсем скоро».

Броха – тот еще весельчак! Он в ЦСКА всем прозвища давал. Ко мне из-за невысокого роста приклеилась кличка «Малый». А я его звал «Белобрысым».

ОЛЬГА: Олега Сергеева муж прозвал «Телегой»: «медленно едет». А «Сосися» – это был длинный Дмитриев, его даже я так называла. Серега, когда его пригласили в ЦСКА, четыре месяца жил с нами. И его жена и ребенок приезжали из Ленинграда – и тоже жили у нас. На шестиметровой кухне баклажанов, помню, нажарю – и всех накормим.

ВЛАДИМИР: Брошин очень добрый. Хороший он, компанейский. Ему нелегко сейчас – но он борется.

ОЛЬГА: В 2006-м, когда Валера работал тренером в «Нике», футболисты занимались на открытом воздухе, а морозы были страшные – и муж ходил с высокой температурой. Я сейчас вспоминаю, как у Валеры от холода одна половина лица распухла, – и думаю про себя: может, мы еще тогда упустили?..

«Я БЛАГОДАРЕН, ЧТО МНЕ ПОМОГАЮТ…»

ОЛЬГА: Когда речь зашла о сборе средств на операцию, Валера уперся: «Не надо!». Но друзья разместили сообщения в интернете, а Дима Кузнецов созвонился с Гинером. Евгений Леннорович сразу сказал: «В ЦСКА Валере помогут, тут не может быть вопросов. Все, что надо, мы сделаем». Вскоре нам позвонила Ольга Ивановна Курина, которой Гинер поручил заниматься здоровьем Валеры. Она врач, кандидат наук, и в дальнейшем обо всех процедурах договаривалась она.

В «Зенит» мы не обращались. В конце сентября на «Локомотиве» был Мемориал Бещева – и Валера день провел на стадионе. Ветераны «Зенита» сами собрали немалые деньги. А ветераны ЦСКА записали мужа как игрока – и он получил сумму, которую организаторы платили каждому ветерану за турнир.

Я благодарна всем, кто не остался в стороне: Валера Минько, Саша Гришин, Володя и Наташа Татарчук, Анжелика и Александр Колосовы, Таня и Дима Кузнецовы, Миша Колесников, Олег Малюков, родители Игоря Семшова Вера и Петр – все, как только узнали, тут же приехали. Мы читали пожелания в интернете. А одна болельщица даже позвонила: «Мы Валеру давно не видели, а тут узнали, что он заболел – передайте ему привет…».

ВЛАДИМИР: Когда я сказал Валере, что буду встречаться с вами, он написал на бумажке: «Скажи корреспонденту: я очень благодарен, что мне помогают и поддерживают меня».

ОЛЬГА: В 2000 году мне поставили кардиостимулятор на сердце. Муж играл с Валерой Масалитиным на КФК в «Нике» – и ездил ко мне в больницу каждый день. Два раза он пропустил тренировки, ничего никому не объяснив. Руководство «Ники» только от Масалитина узнало, в чем дело…

…Неделю назад мужа выписали из клиники – и до ночи он весь в футболе. В палате телевизор плохо ловил каналы, а тут – игра за игрой. Он даже от обезболивающих отказывается: «Не надо их колоть: у меня от них голова кружится…».

«МЕНЯ ТУТ ВСЮДУ УЗНАЮТ…»

ВЛАДИМИР: В ЦСКА я пришел в 1985-м, Валера – через год. У обоих не было жилья в Москве. И, пока я не женился, мы с Брохой жили на базе в Архангельском в одном номере.

Из «Зенита» от Павла Садырина он ушел с двумя годами дисквалификации – и полгода служил в Эстонии. А потом Юрий Андреевич Морозов раньше срока забрал его в ЦСКА. Тогда матом на судью ругнулся – и только за это компартия могла от футбола отстранить.

ОЛЬГА: Валера мне говорил: «Я в Москве не собирался оставаться надолго. Думал, поиграю чуть-чуть в ЦСКА – и в «Зенит» вернусь. Но тут я с тобой познакомился!..».

Мне, с пороком сердца, врачи иметь детей запретили. Но он, узнав, что я забеременела, сказал: «Все! Рожать!». Валера – это главное чудо в моей жизни. В 27 лет я родила Настю, в 32 года – вторую дочь Сашу. Настя учится на втором курсе университета на спортивного менеджера, Саша – в седьмом классе.

В 90-м, когда я выписалась из роддома с Настей, Валера уехал в Италию на чемпионат мира. Вернулся – ни слова о турнире: только кричал, как он по мне соскучился. Оказалось, он на чемпионате не сыграл ни разу. Ходил потом, переживал: «Если пригласили – то надо в состав ставить!».

ВЛАДИМИР: В 86-м в ЦСКА шла перестройка. Мы в 1984 году вылетели в первую лигу – и Морозов комплектовал команду из юношей. Старше Брошина были только четверо оставшихся от «вышки»: вратарь Новиков, Штромбергер, Имреков да Валька Ковач. В ЦСКА Валера, уже ставший чемпионом СССР с «Зенитом», не пришел: «Вот он, я – Брошин!». Простой и скромный, он ставить себя выше нас не мог. Нет в нем этого, и никогда не было.

ОЛЬГА: Когда мама уехала к отчиму на Кутузовский проспект, мы с Валерой остались одни в квартире на «Ждановской». Муж гулял у метро с коляской – и его постоянно узнавали болельщики. После таких прогулок он, радостный, заносил дочку домой и говорил: «Оля! Ты представляешь, меня тут у вас на «Ждановской» всюду узнают!».

ВЛАДИМИР: В ЦСКА команда была дружная: видели, когда тренер по отношению к какому-то игроку не прав – собирались все вместе и говорили: «Надо дать человеку шанс, а не выгонять его!». Когда убрали Морозова и должен был прийти Садырин, все сказали: «Мы уходим!». Нам надоело, что нас, офицеров, чуть что пугают: «Плохо отыграете – отошлем в Сибирь служить!». А Садырин сказал: «Давайте, ребята, мы месяц вместе потренируемся – а там решите». Потренировались – и решили не разбегаться.

На базе в Архангельском отбой был в одиннадцать. Обычно было так: тренеры шли по комнатам, всех от нас выгоняли, а когда они уходили, все обратно возвращались к нам – болтать и играть в карты. Валера нарды и карты не любил – только бильярд и настольный теннис.

ОЛЬГА:Валера карты не любил потому, что не любит проигрывать. В пансионате «Лесные дали» они с Татарчуком десять партий подряд бились против нас с Наташей так, что мы не выиграли ни разу.

ВЛАДИМИР: Я по вечерам детективы читал, а Валерка – все подряд, включая классику. Раньше в Болгарию или Чехословакию едешь – везешь оттуда книжки, вазы, люстры, хрусталь, духи и бутылку водки. В те годы бутылку водки в Москву привезешь – уже застолье: ты еще едешь, а в СССР уже люди ждут: когда?

«БРОШИН? ТАКИЕ ИМЕНА НАДО ЗНАТЬ!»

ОЛЬГА: Это еще СССР был. Лето. Ливень неимоверный. Нас, девчонок, однокурсники из института привели на футбол. На стадионе «Динамо» играл ЦСКА. Армейцы победили динамовцев Тбилиси. Мы сидели на пятом или шестом ряду. Я тогда представить не могла: ЦСКА, Валерий Брошин… Это было за год до нашей встречи с Валерой.

…«Я познакомилась с Прошиным!», – кричу я. А сокурсники поправляют: «Ты что! Он не Прошин, а Брошин! Такие имена знать надо!». С «Прошиным» потом у нас в гостях весь курс института перезнакомился.

ВЛАДИМИР: Наши друзья приехали к нам домой вместе с Ольгой, а Броха в это время был у нас в гостях. Вот так они и познакомились.

ОЛЬГА: Валера мне позвонил сразу: «Оля! Давай встретимся». Но я была на втором курсе института связи и никак не могла сдать историю КПСС! А он названивает, названивает. Я Брошину говорю: «Некогда мне! На свиданье приду после экзамена».

Мужу еще в начале 91-го пришло приглашение из Испании. Но Татарчук уговорил Валеру остаться в ЦСКА: «Подожди годик: вот чемпионами станем, Кубок возьмем, тогда за границу и поедешь». Как Вова сказал – так и получилось: в 1991 году ЦСКА и чемпионом стал, и Кубок России выиграл.

ВЛАДИМИР: Чемпионство мы не отметили: зашли всей командой в банкетный зал, а там все места заняты. Помялись у чужих столов – и поехали домой спать. Нам уже утром надо было лететь на мини-турнир в Италию. Руководители посчитали, что «золото» заслужили они – и мы после чемпионства разбежались по заграницам.

ОЛЬГА: В 92-м мы уехали в Финляндию, через пять месяцев были уже в Испании, а еще через год вернулись в ЦСКА. Брошин всегда говорил: «Заграница – это не мое! Мне лучше у нас, в России».

ВЛАДИМИР: Когда я в 94-м вернулся из Чехии в ЦСКА, Броха был уже там. Но это была совсем другая команда – в ней я провел два месяца. Тарханов так и сказал: «Не подходишь ты к моим понятиям игры». Валере Тарханов сказал то же. Так нас, стариков, по одному и отчислили…

ОЛЬГА: В 95-м муж ушел в «Зенит». Но с Садыриным у него не срослось, Валера вернулся домой и полтора года сидел без работы из-за того, что ему не давали трансфер. А потом его пригласили в Ашхабад.

У нас в семье у всех голубые глаза. Валера смотрел в мои и говорил: «Голубые-голубые! Ты – моя любимая».

Мы приехали в Ашхабад, нам сняли квартиру, а наутро соседка мне шепчет: «Вы – брат с сестрой?». Я говорю: «Ну, что вы! Разве возможно, чтоб брат с сестрой женились?». А она отвечает: «Это у вас невозможно. У нас в Ашхабаде возможно все!». Там пятьдесят градусов жары и прямо по городу черепахи ползают…

В «Копетдаге» муж провел два замечательных года: стал чемпионом, завоевал Кубок. Валера даже за сборную Туркмении поиграл. А потом команда: «Всех русских убрать: мы можем сами!».

В начале 2000-го Валера за свои деньги окончил ВШТ. С детьми работать не хотел – все ждал предложения от клуба.

ВЛАДИМИР: Мы с Валеркой всю жизнь отдали футболу, а чтоб тренировать – никак место себе не могли найти. Вроде и имя в футболе есть, а никому ты не нужен. А ходить к каждому: «Ну, возьми меня на работу, возьми!», – я не могу. Мне в ЦСКА дали группу пятнадцатилетних ребят – так я с ними даже месяца не проработал: привез их со сбора, а мне говорят: «Ты уволен». А за что – не объяснили.

ОЛЬГА: Я с Валерой ругалась: «Валер, ну позвони! Может, у них работа есть для тебя?». А он мне кричит: «Оля, не лезь!». Футболисты, они как дети: матч отыграл, ведомость взял, расписался, деньги получил, диспансеризация в такой день, выезд на сбор завтра. И – все. Просить он не умеет.

ВЛАДИМИР: В 2001-м Валера был в «Гомеле» играющим тренером. В 2005-м поработал в «Нике». Вот и все. Я – три года без работы, он – чуть меньше. Вот и играем по всей России за ветеранов. Деньги небольшие – так, дают пару копеек, на молоко. Жизнь не супер-пупер. Но живем же! Дышим.

ОЛЬГА: Мы до Валериной операции мечтали отдохнуть вместе, всей семьей. Но, кроме дачи Татарчуков, нигде и не были: то Валера играл – не мог поехать, то денег не хватало… Раньше о загранице грезили, а теперь нам все равно, куда ехать – главное, чтобы Валерка выздоровел и все было хорошо. Ничего, прорвемся!

ОТ РЕДАКЦИИ «СОВЕТСКОГО СПОРТА»

В феврале Валерию Брошину сделали операцию, но для дальнейшего восстановления Брошиным потребуется еще немало денег. Поэтому мы снова публикуем счет – для всех, кто остается неравнодушен к судьбе чемпиона.

ДОСЛОВНО

Ольга БРОШИНА,

– Неделю назад мужа выписали из клиники – и до ночи он весь в футболе. В палате телевизор плохо ловил каналы, а тут – игра за игрой.

Валерий БРОШИН

Родился 19 октября 1962 года.

Амплуа: полузащитник.

Карьера: воспитанник футбольной школы «Смена» (Ленинград). Выступал за ленинградский «Зенит» (1979-1985, 1995), ЦСКА (1986-1991, 1993-1994), финский КуПС (1992), испанскую «Бадахосу» (1992/93), израильские «Хапоэль» Кфар-Саба (1993), «Маккаби» Петах-Тиква (1994), туркменский «Копетдаг» (1997-1998), ростовский СКА (1999), московскую «Нику» (2000), белорусский «Гомель» (2001). В чемпионатах СССР провел 184 матча, забил 21 мяч. В чемпионатах России сыграл 28 матчей, забил 5 мячей. В чемпионатах Израиля сыграл 13 матчей.

Достижения: чемпион СССР в составе «Зенита» (1984) и ЦСКА (1991), с армейцами также выиграл Кубок СССР (1991). Чемпион Туркмении (1998).

Сборная: за сборную СССР сыграл 3 матча. Первая игра – 18 апреля 1987 года со Швецией – 1:3. Последняя игра – 29 августа 1990 года с Румынией – 1:2. В конце 90-х годов выступал за сборную Туркмении. n

РЕКВИЗИТЫ ДЛЯ ПЕРЕЧИСЛЕНИЯ

Получатель: Брошин Валерий Викторович

Счет получателя: 40817810004940120118

Банк получателя: филиал ОАО АКБ

«Донактивбанк» в г. Москве

Корсчет: 30101810400000000494 в отделении №2 Московского ГТУ Банка России

БИК: 044585494

Назначение платежа: Пожертвование на лечение Брошина В.В. НДС не облагается.

Новости. Футбол