«Я шла к нему по каплям крови на полу…»
РАКУРС
КИРА ГАБУЛОВА. Химки. 13 сентября. Воскресенье. 26-я минута игры «Динамо» – «Спартак». Динамовский вратарь Владимир Габулов в броске забирает мяч. Но спартаковец Веллитон со всего маху врезается левым коленом ему в голову. По лицу Володи струится кровь. Подбежавший доктор «крутит» руками: «Срочно замену!». Через три минуты Владимир сам, без помощи врача, идет к кромке поля.
16 сентября, среда. Институт стоматологии на улице Вучетича. Усыпляюще желтые стены больничного холла на четвертом этаже. Вчерашний день вобрал в себя операцию Габулова и одиночество реанимационной палаты. Сегодняшний – ворвался к Володе уже в обычную палату с улыбкой Киры и домашним супом…
Напряжение последних дней немного спадает, и Кира смущенно улыбается:
– Вчера, когда я приехала сюда, спросила у доктора: «Что везти мужу завтра?». Он говорит: «Супчик можно. Бульон». А вечером мне из реанимации муж звонит: «Кира, я такой голо-о-одный! Завтра с утра мне нужно все: и суп, и кашу…» Ну, какой тут бульон, когда спортивный организм требует питания!
– А три любимых осетинских пирога?
– Пирогов пока не просил. Но их он обожает – поэтому из дома, с Кавказа, мы всегда везем осетинский сыр: в Москве его достать невозможно!
«ДВЕРЬ ЗА ВОВОЙ ЗАКРЫВАЮ Я»
– Кира, как вы мужа к играм готовите? К примеру, жена знаменитого динамовского тренера Константина Бескова – Валерия Николаевна – наглаживала мужу шортики «со стрелочкой» и лично привозила ему их на стадион перед матчем.
– Видно, и вправду, в каждой футбольной семье по этой части придумывают что-то свое. У нас с Вовой принято: дверь за мужем, когда он уезжает на матч, закрываю я. Провожаю его, целую, желаю удачи. В последнее время мы это делаем вместе с Данэликом.
– Сын уже все понимает?
– Три с половиной года! Мужчина! В машинах разбирается. Футбол любит. Матчи зачастую бывают поздними, и когда отец приходит «с работы» – сын уже спит. А тренировки заканчиваются раньше. Вова домой возвращается уставший, но Данэлик тут как тут: «Папа, давай в мячик поиграем!». Вова собирается с силами – и с сыном во двор. Они порой и меня, – Кира опять засмеялась, – привлекают. Гоняем в футбол втроем.
– Вы сейчас, когда засмеялись, что вспомнили?
– Как-то наш папа решил, что ему надо потренироваться дополнительно – и мы втроем с Данэликом отправились на стадион «Динамо». И тут такая картина: муж с очень серьезным лицом бегает по кругу, – он себе поставил цель, сколько ему надо пробежать. Но сын-то за ним не успевает… И вот малыш злится, пытается его догнать, но не может: то остановится, то опять бежит за ним! А папа его не видит…
– Кира, а Володе нравится, когда вы смотрите футбол?
– Муж к этому спокойно относится. А вы какой футбол имеете в виду: просто какой-то матч по телевизору или с его участием?
– Когда Владимир играет. Есть футболисты, которые волнуются и не любят, чтоб их родные были на трибуне.
– Вова тоже не любит. Не могу сказать, что он из-за этого волнуется – просто ему легче знать, что мы дома. Но если в Москве его родители, то они идут на все его игры: для них это – праздник.
– Некоторые родные – та же мама вратаря Игоря Акинфеева – так переживают за своего игрока, что вообще не могут смотреть игру, даже по телевизору.
– Не могу объяснить, в какой момент… с чего это началось… но в последнее время я тоже очень сильно начинаю волноваться. Доходит до того, что я нарочно стараюсь накапливать ко дню игры как можно больше дел. Мне так легче. Все откладываю на день матча, потому что просто сидеть и ждать у телевизора игру, а потом смотреть ее до последней минуты я не могу. Я готовлю, убираю дом или рисую вдвоем с сыном, пока не услышу стартовый свисток. А сейчас стала замечать, что начинаю что-то делать даже во время игры… Могу из комнаты выйти. Это – нервы. Во время матча переживаешь не только за мужа, но и за всех игроков: кто бы ни упал, кто бы ни схватился за ногу…
– Кира, это правда, что в воскресенье в Химки вы впервые приехали на стадион?
– Впервые за много лет. На стадионе я давно не была. В последний раз – еще когда Вова в дубле ЦСКА играл. А то, что я поехала на стадион именно в этот день – это как будто бог меня туда направил, чтобы в такую минуту я оказалась рядом с Вовой.
– Может, у вас было какое-то предчувствие?
– Не было. Мы с сыном утром проснулись – и погода была хорошая, и настроение у нас было радостное. Помню, я еще подумала: «Значит, надо ехать!». И мы с Данэликом, тетей и папой Володи отправились в Химки…
– Муж в тот день нашел вас глазами на трибуне?
– Когда разминка перед игрой закончилась, и Вова уходил в раздевалку, я стала показывать Данэлу: «Смотри! Во-о-н, папа идет!». И когда муж поднял глаза и помахал нам рукой – сын страшно обрадовался. А я сильно удивилась, потому что, когда Володя на поле, он отключается целиком: для него нет даже нас с Данэликом – только игра.
«МУЖ ГОТОВ БЫЛ ПРОДОЛЖАТЬ ЭТУ ИГРУ»
– Сын, наверно, перепугался, когда Володя упал?
– Слава богу, он ничего не понял. Мы сидели очень высоко, и ребенок больше смотрел на меня. Спасибо тебе, господи, что он не видел в тот момент мою мимику. Я, как могла, старалась не выдать, что перепугана...
– Что в тот момент происходило с вами? Это был шок, когда нет сил встать с места, или испуг, который гнал вас с трибуны прочь от сына – туда, вниз, к мужу?
– (Глубоко вздыхает). Я видела удар и то, что Вова перевернулся на земле несколько раз. Насколько это серьезно – я предположить не могла. Сверху было не разобрать. Я набрала номер моей сестры – она смотрела игру дома по телевизору…
– …и после разговора с сестрой вам стало страшно?
– Страшно мне сделалось, когда динамовский доктор стал показывать «замену». Потому что я знаю, что Вову можно заменить, только если это что-то очень серьезное. Муж – из тех вратарей, кто может продолжить игру в любом состоянии. Как я знаю, он и эту хотел продолжать…
– А что сестра?
– Сестра сказала мне в трубку: «По телевизору говорят: Вову повезут в больницу». Тогда я прерываю разговор с ней и начинаю звонить ему. Он не отвечает. Но вот, наконец, его голос. Я говорю: «Я поеду с тобой». Он: «Как хочешь, Кира…». И у меня первая мысль: если сказал «как хочешь» – то значит, надо. И я побежала.
– Ольгу Быстрову, когда ее муж Петр получил этим летом в Казани во время игры тяжелейший тепловой удар, в раздевалку не пустили…
– А я прошла. Знаете, как я нашла мужа, когда сбежала по лестницам под трибуны?
– Как?
– Я шла по каплям крови на полу… Меня встретили. Проводили к нему. В комнате было много медиков: из «Скорой помощи», из «Динамо». Володя сидел на стуле. Прикладывал лед. И все лицо его было в крови.
– Вас пропустили и в машину «Скорой помощи»?
– Да. Мы ехали очень быстро. Но дорога мне казалась длинной-длинной.
– Муж терял сознание?
– Нет. Но я так боялась этого, что всю дорогу не сводила с него глаз. И еще почему-то с самого начала ухватилась за ручку носилок, на которых он лежал. Мне казалось, что, если я буду крепко ее держать, носилки не начнут ездить туда-сюда по салону, Вову не будет трясти и ему не станет хуже. Мне действительно казалось в тот момент, что я могу что-то сделать для него. Что я ему помогаю.
– Диагноз произносили еще в «Скорой»?
– Нет, никто ничего не говорил. Диагноз Володя знал сам: он чувствовал, что у него на лице. В НИИ Склифосовского сделали снимки и сказали: осколочный перелом скулы со смещением. Конечно, муж расстроился: это два месяца без футбола. Легче стало, только когда мы приехали сюда, в стоматологический институт.
– Операция шла долго?
– Слава богу, нет. Полчаса.
– Иногда хирурги нарочно не называют родным время начала операции…
– Верю. Я мужа попросила: «Володя, ты, когда будешь идти на операцию, пожалуйста, скажи мне». Мы же эсэмэсками переписывались, даже когда ему капельницы ставили. Потом я быстро собралась и – к нему. Приеду, думаю, и узнаю сама, во сколько все начнется. И вот я во вторник утром примчалась, спрашиваю у доктора: «Начали?». А доктор смеется: «Только что закончили…».
– Не пустили вас к нему?
– Нет. Увидела только следующим утром, но писать друг другу сообщения мы начали с рассвета. Я сегодня в семь утра проснулась, чтоб успеть все сварить, отвести ребенка в сад – и скорей к нему, потому что знала, что он голодный.
– Вы за него молились в эти дни?
– Молилась. И я, зная Вову как сильного человека, была в нем уверена. Я знала, что все будет хорошо. Самым сложным для нас было – пережить вчерашний день. Операцию.
«ДЛЯ МУЖА КАЖДЫЙ МАТЧ – ЭТО ЖИЗНЬ»
– Вы или Вова когда-нибудь расскажете об этом вашему сыну?
– Сейчас – нет. Я считаю, что он маленький и ему это не нужно. Но когда-нибудь придет время, и Володя, возможно, расскажет Данэлику о том, что произошло однажды во время матча.
– Когда случилась трагедия с армейским вратарем Сергеем Перхуном, его жена Юля матч не смотрела, но в этот момент дочка подошла к ней и сказала: «Мама! Папа «бу-бух»!». Дети каким-то непостижимым образом чувствуют такое…
– Если бы Вова был дома и вдруг приложил руку к лицу, Данэлик бы сразу подошел: «Папа, у тебя болит?». А тут он просто ничего не увидел – поэтому весь вечер дома мне приходилось улыбаться ему и продолжать вести себя, как в обычный день. Я поступаю так и сейчас.
– А он не спрашивает: «Где папа?»
– Спрашивает. Но я ему говорю как обычно: «Папа на работе». Вова до этой игры тоже долго не был дома: приехал после сборной буквально на двое суток. Данэлик никак не мог нарадоваться ему: у них с Вовой – крепкая мужская дружба. Он и внешне – копия папы, и такой же серьезный – даже притом, что еще малыш. Я порой на Данэлика смотрю – и мне кажется, что это Вова маленький на меня глядит со своих детских фотографий (смеется).
– Вы, наверное, спартаковца Веллитона теперь терпеть не можете?
– Вы имеете в виду злость? Ее нет. Но на мужа мне сейчас смотреть больно. В палате у Вовы Веллитона не было. И специально Веллитон это сделал или не специально – знает только он один. А я вам, зная мужа, могу сказать: если бы на месте форварда был не Веллитон, а Габулов, он бы в такой ситуации не стал играть до последнего.
– Бывший вратарь Владимир Маслаченко заметил, что Габулов не успел «свернуться улиткой».
– Нет. Не в этом дело. Для него каждый матч – это не просто игра, а отдельная маленькая жизнь. Он проживает матч от начала и до конца, – Кира молчит с минуту. На глазах появляются слезы. – Он очень серьезно относится к футболу. Не как к игре, а как к жизни. Понимаете?! Его единственной целью в ту минуту было взять этот мяч.
– А что бы он сейчас сделал, если бы увидел, что вы заплакали?
– Он меня в таких случаях сразу приводит в чувство! Скажет что-нибудь такое, что я рассмеюсь.
– Кира, вы, наверно, все эти дни держались, чтобы только не заплакать при нем?
– Настолько сильное было внутреннее напряжение, что при нем слезы и не шли. Я старалась его подбодрить.
– Кира, куда бы вы сейчас увезли мужа, подальше от этих больничных стен?
– В тот день, когда родился Данэлик! Вову тогда отправили из роддома домой. Но когда он узнал, что я родила, он примчался в больницу. И первым, кого я увидела, был муж. Он шел безумно счастливый. Выхватил у медсестры каталку и повез меня в палату сам!
…Мы познакомились шесть лет назад на Дне города во Владикавказе. Я тогда училась в колледже культуры, он играл в «Алании». Во второй раз мы встретились в городе лишь спустя большой промежуток времени – и целый день не могли наговориться: нам казалось, что мы знаем друг друга всю жизнь.
– Врачи уже говорят, когда его выпишут?
– Да я бы хоть сегодня забрала! Но сейчас ему ставят капельницы, и врачи дали Вове срок в десять дней… Но я надеюсь, что он выйдет раньше. А играть он уже сегодня согласен (Кира снова улыбается).
– Голкипер «Челси» Петр Чех после травмы выходит на поле в специальном шлеме. Вове придется надеть похожий?
– Все может быть – тем более что так ему будет легче психологически. Именно это и предложил наутро после операции гендиректор «Динамо» Дмитрий Иванов, когда зашел навестить мужа. Мы сегодня читали в интернете телеграмму от Сергея Степашина – и Вове было о-о-чень приятно. Телефон у Володи «закипал» все эти дни – муж то и дело ответные эсэмэски «строчит». Это большая поддержка и для него, и для всех нас.
Мы с мужем вообще хотели бы выразить через ваш журнал огромную благодарность болельщикам. Когда Володя уходил с поля, они провожали его, скандируя его фамилию. Спасибо вам всем! Пока он то лежит, то сидит потихоньку. Говорить еще тяжело – но он улыбается мне одной половинкой лица…
– Кира, а вы еще раз на футбол пойдете?
–…Время покажет. Но если Вове будет нужно, чтобы я была на его игре – то обязательно!
P.S.
Вечером воскресенья, когда верстался номер, Кира Габулова сама позвонила в «ССФ», чтобы поделиться радостью: «Владимир идет на поправку, и, возможно, после осмотра врачом в понедельник утром, его выпишут из больницы домой. Курс капельниц закончен, отек на лице потихоньку спадает, и Володя уже разговаривает, улыбается – в общем, понемногу приходит в себя. Мужу надарили за эти дни столько подарков! Знакомые принесли нам статуэтку, символизирующую «птицу счастья». А болельщики – портрет, на котором Володя счастливый – по-моему, после выездной победы над «Селтиком». Спасибо вам всем!».
