«Операция «Ё» и другие приключения…
ЛИЧНОСТЬ
ЯКОВ КОСТЮКОВСКИЙ. Без него Леонид Гайдай не снял бы «Бриллиантовую руку», «Кавказскую пленницу» и «Операцию «Ы». Попросту не было бы сценариев этих всенародно любимых комедий. Если режиссер и стал бы снимать, получилось бы совсем другое кино. А в фильме «Штрафной удар» у Якова Ароновича попросил роль молодой Владимир Высоцкий.
До прихода в кинематограф Костюковский успел поработать в газетах и журналах, пройти Великую Отечественную войну, поучиться в легендарном ИФЛИ. Еще раньше, в 30-е годы прошлого века, он полюбил футбол. С тех пор писатель, драматург, сценарист и поэт Костюковский ему не изменял.
РАДИ КРАСНОГО СЛОВЦА
— Как вы, Яков Аронович, отнеслись к тому, что Родина-мать отныне зовет на футбол? И кто, по-вашему, поведет Россию на баррикады в предстоящих стыках со Словенией? 14 ноября креативный перфоманс в «Лужниках» гарантирован!
— Ожидаю этого момента с ужасом. Мне хватило увиденного перед игрой с Германией, когда на центральной трибуне растянули полотнище с пародией на знаменитый плакат Ираклия Тоидзе, созданный в июне 1941 года.
— Мы же немцев хотели напугать! Чтобы у Баллака с компанией поджилки тряслись от фантомного страха, передавшегося от дедов-прадедов.
— По-моему, это смотрелось отвратительно.
— У вас в свое время была «Операция «Ы». А проведенную 10 октября как назвать? «Операция «Ё…»?
— Самое приличное из приходящего на ум, чтобы не выругаться матом. Хотя, откровенно говоря, шутить на эту тему не хочется. Не предмет для демонстрации чувства юмора. Слишком позорно все выглядело. Любые сравнения футбола с Великой Отечественной кощунственны. И дело не в том, что я ветеран. Даже если бы не участвовал в войне, сказал бы эти слова. Нельзя спекулировать на святом!
— Ради красного словца?
— Зачем смешивать спорт и политику? Так патриотов не воспитывают. Это явно не на пользу нашему футболу. С трудом представляю, чтобы английская королева накануне матча с аргентинцами призывала бы посчитаться за Фолкленды, а перед игрой с французами напоминала о Столетней войне. Смешно даже думать!
Мы же стремимся под все подвести идеологическую базу, превратив любимую народом игру в национальную идею. Самое же печальное, нечто похожее уже было в недавней истории. Лучший друг физкультурников товарищ Сталин пытался поставить спорт на службу государству. Ничего хорошего из затеи не вышло. Утверждаю как болельщик с семидесятилетним стажем.
— Цифра впечатляющая!
— Давно живу, девятый десяток на исходе... Достаточно сказать, что я дружил с отцом и сыном Федотовыми, а обоих уже нет на этом свете. Первую книжечку, вышедшую вскоре после войны, я подарил Григорию Ивановичу, а одну из последних — Володе…
— Правильно понимаю, что вы поклонник ЦСКА?
— С 1937 года. Жил я тогда в Харькове, где соседствовал с парнем, выступавшим за местную команду. Футболистом он был не бог весть каким, но страстно болел за армейцев, лично знал ряд игроков и даже представил меня Борису Аркадьеву, который навсегда стал моим футбольным кумиром. В тот момент Борис Андреевич еще тренировал московский «Металлург», потом перешел в «Динамо», а в 1944 году возглавил ЦДКА, по сути, с нуля создав великую команду лейтенантов. Как они играли! В них нельзя было не влюбиться.
ПОД ДИКТОВКУ СТАЛИНА
— Спасибо Аркадьеву?
— Именно ему я обязан знакомством со многими выдающимися футболистами. Увы, о большинстве из них приходится говорить в прошедшем времени. Страшусь открывать старую записную книжку — почти все фамилии в черной траурной рамке. Вот недавно проводили Валю Николаева, который, на мой взгляд, остался недооцененным при жизни…
О Боброве этого вроде не скажешь, он успел сполна вкусить славы, и все же, думается, воспринимали его несколько однобоко. На Всеволода Михайловича часто смотрели как на простого русского парня, хотя эта простота была обманчива, скрывала под собой острый ум и глубокий интеллект. Помню, подарил ему книжку с надписью и услышал в ответ: «А я буду оставлять автографы на табло». По-моему, замечательные слова!
Столь же прекрасно как-то выразился великий Дмитрий Шостакович…
— Он тоже был болельщиком?
— По крайней мере, однажды я удостоился чести сопровождать его в гостевую ложу стадиона «Динамо». Дмитрий Дмитриевич поинтересовался, за кого болею, и отвесил изысканный комплимент: «В музыке не бывает оркестров, состоящих сплошь из первых скрипок, а в футболе такое возможно. Доказательством тому — команда ЦДКА». И еще штрих, связанный с походом Шостаковича на футбол. Во время матча начался сильнейший ливень, я пытался затащить Дмитрия Дмитриевича в ложу прессы, над которой был тент, но он отказался уходить: «Раз футболисты играют под дождем, и я останусь».
Еще в памяти всплывает эпизод, связанный с Михаилом Светловым, классиком советской поэзии. Как-то я по-соседски пригласил его на стадион. Матч, надо сказать, выдался малоинтересный. Михаил Аркадьевич откровенно скучал на трибуне. Я предложил: «Поехали домой, зачем томиться?» Светлов усмехнулся: «Дождемся финального свистка. Футбол, как сберкнижка: самое интересное — в конце».
— Прямо-таки сборник афоризмов!
— Попали в точку. Я написал серию мемуаразмов (это нечто среднее между мемуарами и маразмом), рассказал о том, чему был свидетелем. Там есть воспоминания о Валере Харламове, Саше Гомельском, представителях иных видов спорта, но сердце мое всегда принадлежало футболу. Конкретно одному клубу — ЦСКА. Хотя как-то я едва не нажил большие проблемы из-за этой любви.
— То есть?
— Длинная история. Перед началом сезона, кажется, 1950 года было решено выпустить брошюры о каждом из отечественных топ-клубов, как сказали бы сейчас. Провели жеребьевку, чтобы определить, кому из журналистов писать о какой команде. Я надеялся, что судьба улыбнется, и мне достанется ЦДКА, но выпал ВВС, шефом которой являлся Василий Сталин, сын вождя народов. Через три дня у подъезда редакции остановился черный «Паккард» с правительственной «кукушкой».
— Что за птица?
— Праматерь современных мигалок и сирен. Словом, мне велели немедленно садиться в авто и ехать к Василию Иосифовичу. Моего согласия, разумеется, не спрашивали. Сели и полетели. Шофер гнал по Москве с такой скоростью, что я боялся оказаться в итоге не на даче во Внуково, а на операционном столе в институте Склифосовского. Страх господень! К счастью, добрались без эксцессов. Сталин-младший был уже подшофе, слегка наконьяченный. Пригласил к столу, угостил, а потом начал рассказывать, что и как писать о каждом игроке. По мере опьянения Василий Иосифович становился все более категоричным, а я слушал и от растерянности не смел возражать. Старался запомнить информацию, чтобы ничего не перепутать.
В конце концов меня отпустили домой, и я засел за работу. Вскоре брошюра была готова. Василий Сталин остался доволен результатом и через адъютанта предложил перейти к нему на службу, пообещав сразу присвоить звание полковника. А я всю войну прошел старшиной и прекрасно себя чувствовал. Кое-как мне удалось вежливо отказаться…
Завершилось все неожиданно. Через год или два я спешил на «Динамо» и у памятника Сталину… Вы ведь знаете, что раньше у центрального входа на стадион стоял огромный каменный Иосиф Виссарионович? Так вот, у ног постамента отцу я неожиданно натолкнулся на сына со свитой. Тот опять был под градусом, обводил мутным глазом толпу и вдруг уперся взглядом в меня. «Костюковский, сюда!». Что делать? Подошел. Сталин-младший с ненавистью глянул в мою сторону и заорал на всю площадь: «Что же ты, бл…! О ВВС книжки сочиняешь, деньги на нас зарабатываешь, а сам за ЦДКА болеешь! Ладно, иди пока». Последнее слово мне не понравилось. Это «пока» не сулило ничего хорошего. К счастью, Василий Иосифович забыл о скрытой угрозе, и она не превратилась в явную репрессию. Хотя запросто могла. Такая вот история.
ФУТБОЛТУСЫ И ОБОЛТУСЫ
— Любопытно!
— Вспомнить есть что, это правда. Например, как Константин Бесков после матчей в «Лужниках» отвозил меня домой к метро «Аэропорт», и нам удивленно смотрели вслед: у кого это Константин Иванович работает водителем? Словно драгоценный раритет храню подписанный Андреем Старостиным, Михаилом Яншиным, Львом Филатовым и другими уважаемыми людьми диплом, удостоверяющий, что именно мне принадлежит неологизм «футболтус». Я первым ввел это слово в оборот.
— Которое, надо полагать, переводится с узкопрофессионального на русский общедоступный как оболтус?
— Выражаясь по-современному, фанат. Горжусь, что еще несколько десятилетий назад предугадал его появление на наших стадионах.
— Раньше ведь иначе болели?
— Даже сравнивать бесполезно! Но не хочу, чтобы у вас создалось впечатление, будто прежде все было замечательно, а теперь отвратительно. Это не так. Я не брюзга, а человек в возрасте, позволяющем оглядываться и проводить параллели. Да, сегодня есть молодые болельщики, которые прекрасно разбираются в футболе, но в массе своей… Кстати, обращали внимание, что лидеры фанатских группировок большую часть матча стоят спиной к полю и лицом к своему воинству? Им же надо постоянно дирижировать «оркестром», заряжая очередные порции кричалок-погонялок. Поразительно: люди приходят на футбол и практически не видят игру!
Во многом именно из-за фанатов в последние годы перестал бывать на стадионе. Поведение молодежи на трибунах мешает следить за происходящим на поле, отвлекает и раздражает. Файеры, скандирование бесхитростных речевок вперемежку с оскорбительными баннерами, адресованными соперникам… Уже не говорю о риске ненароком попасть под раздачу и получить оторванным креслом по голове!
Самое же главное: не могу поверить в страсти, которые пытаются изобразить фанаты. Якобы они так переживают за любимую команду, что готовы ради нее броситься в драку. Разумеется, я не Станиславский, но — не верю! Убежден, людям попросту хочется помахать кулаками, а тут подвернулся подходящий повод. Только и всего!
Впрочем, действия милиции тоже не добавляют настроения. Пока через многочисленные кордоны доберешься до трибуны, тебя десять раз обыщут с головы до пят. Понимаю: угроза терактов, правила безопасности, все такое прочее, но хочется видеть со стороны сотрудников органов правопорядка больше уважения к согражданам. Мы еще ни в чем не провинились, а на нас уже смотрят как на преступников.
Словом, с некоторых пор предпочитаю не выездной футбол, а его домашний вариант. Особенно люблю репортажи по радио. Все-таки телекартинка гасит воображение, давит конкретностью. Хороший же радиокомментатор обязательно оставит слушателю пространство для фантазии.
ГЕРОИ И АНТИГЕРОИ
— У вас есть персональные предпочтения, Яков Аронович?
— Нравится, как работает у микрофона Юрий Севидов. Я был близок с его отцом, и Юру всегда отмечал, хотя он не играл за ЦСКА. Комментарии Севидова выгодно отличаются от всех прочих верной интонацией. Он не рубит с плеча, ничего не утверждает безапелляционно, а рассуждает вслух, давая пищу для ума. Что касается коллег Севидова на ТВ, выделить кого-то одного трудно. Пожалуй, симпатичнее других Василий Уткин. Считаю его человеком компетентным, образованным, хотя и не лишенным некоторого снобизма.
Но главный мой антигерой — Юрий Розанов.
— Что так?
— Это глубоко субъективное мнение, никому его не навязываю. Более того, готов извиниться, если не прав, но Розанов старается выдать себя не за того, кем является в действительности. Посмотреть со стороны: чистой воды диссидент! Рубит правду-матку в глаза, придерживается строгих принципов, не позволяющих идти на компромиссы. А копнуть глубже, окажется, это банальный конформист. Вы слышали от Юрия хоть одно критическое слово в адрес наших футбольных властей, к которым у всякого нормального человека есть масса справедливых претензий? Не успевают господин Мутко и его подчиненные открыть рот, а Розанов уже спешит согласиться с начальством. Зато послушайте, как отвечает Юрий на звонки болельщиков в студию! Дикая смесь высокомерия, пренебрежения и хамства в одном флаконе. Особенно достается великовозрастным звонящим, с ними Розанов не церемонится. Видимо, старики чем-то его раздражают. Я гнилой либерал и убежден, каждый имеет право высказывать свою точку зрения. Но нельзя оскорблять других людей. А комментатор Розанов этим грешит. Внешне все выглядит вежливо и пристойно, но, по сути, скрывает тонкую и подлую издевку. Еще раз повторю: приношу извинения, если ошибаюсь, но такое у меня впечатление. Не ставлю целью задеть или обидеть человека. Скромно надеюсь, что он услышит мои слова и сделает для себя выводы.
Опять-таки мне есть, с кем сравнивать, в моей жизни были Вадим Синявский и Николай Озеров. При этом не скажу, будто во всем соглашался с тем же Колей. И он порой излишне старался угодить, угадать желания начальства, из-за чего становился объектом дружеских шуток с нашей стороны. Но комментаторы той эпохи не ставили себя выше слушателей и зрителей, что сегодня, увы, широко распространено. Это вопрос внутренней культуры.
— Значит, Яков Аронович, раньше все-таки реки были шире, горы выше, а деревья зеленее?
— Я стараюсь сохранить объективность и не скатиться на старческое брюзжание. Молодые всегда правы. Хотя бы в силу того, что им жить дальше, а нам уходить. Но пока я здесь, хочу говорить о том, о чем никто другой, боюсь, уже не скажет. Свидетелей попросту не осталось.
Горжусь, что дружил с Львом Филатовым, много и долго публиковался в его еженедельнике, который тогда назывался «Футбол — Хоккей». Лев Иванович был блистательным журналистом и редактором. А еще в высшей степени благородным и честным человеком, который терпеть не мог любую несправедливость.
Расскажу эпизод. В конце сороковых годов в Советском Союзе началась шумная кампания по борьбе с безродными космополитами, проще говоря, с евреями, которых под благовидными и не очень предлогами пытались уволить, отодвинуть в сторону, а то и посадить. Я в то время заведовал отделом информации «Московского комсомольца» и с удовольствием писал футбольные репортажи. И вот однажды открываю свежий номер газеты и вижу под публикацией вместо своей фамилии кем-то придуманный псевдоним «К. Яковлев». Видимо, Костюковский перестал устраивать…
Действительно, вскоре меня выгнали из редакции как агента мирового сионизма, по прямому приказу ЦК перестали печатать где-либо, и лишь Лев Филатов продолжал упорно публиковать, ставя подлинное имя. Более того, он говорил: «Будь моя воля, подписывал бы репортажи так — Яков Аронович Костюковский». В те времена подобная позиция, поверьте, требовала большого мужества. Филатов был настоящим русским интеллигентом и патриотом в истинном значении этих слов.
ЧТО НАПИСАНО ПЕРОМ?
— А за нынешней спортивной журналистикой следите?
— Про телевидение и радио уже сказал. Что касается прессы, к ней у меня тоже есть вопросы. Порой чувствуется ангажированность, заряженность. Одни команды мы любим вне зависимости от показываемой игры, другим не прощаем малейших просчетов, готовы критиковать почем зря.
И кампанейщину не приветствую. То вдруг взялись за футбольных арбитров, увидев в них главное зло. А я вот не готов бросить камень в судей. Не могу в каждом подозревать жулика. Для этого нет никаких оснований, а презумпцию невиновности пока никто не отменял. И количество проданных и купленных матчей в нашем футболе, думаю, гораздо меньше, чем об этом болтают. Да, проблема договорняков существует, но масштаб ее сильно преувеличен. Все должно быть доказуемо, иначе грош цена всем рассуждениям.
Еще раздражает небрежность, когда в двух соседних заметках фамилия одного и того же футболиста пишется по-разному. Аккуратнее надо, ребята, тщательнее. Как-то не выдержал и спросил у главного редактора уважаемой и любимой мною газеты, читает ли он полосы до подписания в свет. В ответ услышал: «Некогда». О чем тогда говорить?
Кроме того, журналисты часто оказываются заложниками стереотипов, мыслят шаблонами. Скажем, много лет живет легенда, будто величайшим футбольным менеджером в нашей стране является Евгений Гинер. Может, он и был таковым, однако то время ушло. Тем не менее имидж действует на прессу гипнотически, хотя Евгений Леннорович, по моему мнению, допустил в последние годы массу ошибок. Кадровая политика вызывает вопросы, проданы и розданы почти все лучшие футболисты. Стратегические просчеты очевидны. Велика угроза, что ЦСКА в итоге останется без стадиона, хотя речь о его строительстве ведется давно. Пожалуй, единственный шаг, который могу записать Гинеру в актив, приглашение Леонида Слуцкого. Надеюсь, этот человек способен создать новую команду. Слуцкий умеет и любит возиться с молодежью, его амбиции сегодня не зашкаливают, как у Зико или Рамоса. Это дает шанс.
— Говорят, у Слуцкого жила тонка.
— Есть такая опасность. Он упустил победу в Манчестере. Вести 3:1 и дать сопернику сравнять счет на последних минутах… Чем хорош «МЮ»? Для него нет проходных матчей, на любой команда настраивается, как на решающий. Казалось бы, что за резон убиваться в игре с армейцами? Ведь ясно, в оставшихся поединках «Манчестер» взял бы очко, необходимое для выхода из группы Лиги чемпионов. Но проигрывать перед родными болельщиками? Это позор для сэра Алекса и его ребят! А ЦСКА, увы, в последнее время утратил дух победителей. Сможет ли вернуть его Слуцкий? Вопрос.
БАННЕР ИМ В РУКИ!
— Хиддинку это, кажется, удалось, он вдохнул в наших сборников веру.
— Да, при голландце команда заиграла иначе, но не разделяю восторгов тех, кто спешит записать Россию в число великих футбольных держав. Пока ничего серьезного мы не выиграли, и успехи на последнем Евро кажутся столь значительными лишь на фоне предыдущих поражений. Как говорится, все познается в сравнении. Чтобы встать вровень с грандами мирового уровня, надо побеждать по-настоящему сильных соперников не раз в два года. Такой шанс представится, если преодолеем барьер в лице Словении.
— Полагаю, это нам по силам.
— Безусловно. Но посмотрите, что происходит. Едва стало известно, что без стыковых матчей не обойтись, тут же началась психологическая накачка. Почитать прессу, получается, на кону престиж страны. Дескать, победа возвеличит родину, а вот если не пробьемся в ЮАР, произойдет национальная катастрофа, форменная трагедия. Но это же глупости!
Безусловно, буду болеть за сборную, всячески желаю ей удачи, тем не менее прыгать от радости в случае выхода в финальную часть чемпионата мира не стану. Как и посыпать голову пеплом при неудаче.
Давайте не забывать: футбол — лишь игра и ничего более. Так к нему и надо относиться. Не стоит валить все в кучу, подверстывать патриотизм и прочие понятия. Люди выходят на поле играть, доставлять радость зрителям, а не умирать в битве с врагом.
— Но если бы вам предложили написать баннер для первого матча со словенцами, на каком варианте текста остановились бы?
— Отказался бы от этой чести. Абсолютно не тянет участвовать в подобных акциях. Ни в каком качестве. Лучше остаток серого вещества потрачу на что-нибудь иное. Да и не позовут меня. В РФС хватает руководящих товарищей, знающих ответы на все вопросы и готовых браться за любую работу. Как говорится, баннер им в руки. А я буду болеть у телевизора и надеяться, что не испытаю чувства стыда ни за наших футболистов, ни за организаторов предматчевого перфоманса.
— Операции «П».
— Да хоть «АБВГД»! Лишь бы людям вкус не изменял. Мы это узнаем совсем скоро…
Яков КОСТЮКОВСКИЙ
Родился 23 августа 1921 года.
Советский драматург и сценарист художественных и мультипликационных фильмов.
Соавтор сценария самых знаменитых комедий Л.Гайдая «Операция «Ы» и другие приключения Шурика», «Кавказская пленница» и «Бриллиантовая рука». Автор нескольких книг.
