Как не обжечься о звезду. Гаджи Гаджиев рассказывает, как находить общий язык с именитыми игроками

48‑летний тренер Юрий Красножан проработал в махачкалинском «Анжи» 48 дней и отбыл восвояси, не успев провести с командой ни одного официального матча. Одна из версий его ухода – конфликт с Самюэлем Это`О и последовавший за этим звонок его друга Роберто Карлоса владельцу клуба Сулейману Керимову…
О том, как не стать жертвой звезд, об их влиянии на команду и незавидном положении тренеров «ССФ» поговорил с предшественником Красножана в «Анжи» – Гаджи Гаджиевым.

«КОГДА ИГРОКИ ГОВОРЯТ, ЭТО ХОРОШО»

– Гаджи Муслимович, случалось ли вам сталкиваться с ситуацией, когда группа футболистов настраивает команду против главного тренера?
– Нет. Но поскольку тренировка – процесс многогранный, бывает, что игроки какими-то частностями недовольны. «Да что он нам вообще сегодня дал?» – иногда говорят они после тренировки, и это можно понять. Андрей Гусин, играя в Киеве, искренне возмущался некоторыми упражнениями Валерия Васильевича Лобановского. Сейчас Андрей сам работает тренером, и к нему пришло совершенно новое понимание сути тренерской работы. Вообще же конфликты в команде неизбежны, какими бы прекрасными ни были отношения по линии «тренер – игрок». Но их жесткость, непримиримость во многом определяются справедливостью тренера, его твердостью в своих убеждениях.
– Он, стало быть, не должен «гнуться» ни при каких условиях?
– Это тупиковая, на мой взгляд, линия поведения. Нет, тренер прежде всего обязан понимать, почему у футболистов возникают вопросы, откуда они «растут», какова их природа. И если тренер видит, что игрок прав, он обязан искать компромисс. Игроки, в моем понимании, должны быть участниками процесса, у них есть полное право на диалог. В 25–30 лет мне казалось, что быть категоричным, максимально жестким, непререкаемым – именно то, что нужно серьезному тренеру. Но жизнь показала, что это только накаляет обстановку. Ты команде свистнул, что надо собраться в центре, а кто-то среагировал с опозданием – такое недопустимо! Я на подобные вещи реагировал моментально. Предельно жестко. Но с той поры прошло время…
Вот вам простая рабочая дилемма из этой же серии: во сколько проводить первую тренировку – в 10.30 или в 11.00?
– Ручаюсь, любой игрок выберет второй вариант.
– Хорошо, договорились: проведем в 11.00, принципиально на качество подготовки это не влияет. Принципиально совсем другое: назначенная по обоюдному согласию на 11.00 тренировка содержит разные упражнения, и какие-то из них можно выполнять в три четверти силы, что тоже не отражается на общей эффективности. Но доминирует конечно же другая работа – с максимальной интенсивностью. Именно этого ты требуешь от футболиста и убеждаешь его в этом. Именно тогда подчинение должно быть абсолютным. Когда я пришел в «Крылья Советов», Андрею Тихонову было 33 года, и через какое-то время объективные показатели его работоспособности выросли процентов на 30. Такие результаты возможны только в том случае, когда идеи тренера восприняты. Если же контакта с командой нет, тренер волен думать о чем угодно. Он может полагать, что тренирует качество, но на самом деле он просто расстреливает время.

«ПРЕДМЕТ РАЗДОРОВ – СТАТУС ФУТБОЛИСТА»

– Что делать тренеру, если игрок немотивирован?
– Это редкие случаи. У каждого из них – своя природа. Например, Роберто Карлос немотивирован усиленно тренироваться только потому, что прошел и познал в футбольной жизни все и, по его признанию, «устал от футбола». При этом нет никаких сомнений: его опыт нужен команде. Поэтому, вероятно, в тренировочной работе Роберто можно дать послабление, и тренер обязан донести это понимание до команды, чтобы не возникло противоречий. И на общем собрании в присутствии Роберто я объяснял примерно так: «Парни, ему уже, слава богу, 38 лет. Силовой компонент – не показатель мастерства Роберто Карлоса, правда? Он и без некоторых занятий в тренажерном зале соответствует требованиям премьер-лиги. И не только российской».
Несколько иная ситуация была в «Крыльях». Травма спины центрального защитника Мойзеса не позволяла ему в полном объеме проводить недельный цикл. Мне приходилось объяснять игрокам: «Мойзес пропускает некоторые занятия по необходимости. Или он работает индивидуально с тренером по физике, или мы можем лишиться его в игре». В конечном итоге команда с этим посылом согласилась, хотя обычно на такие вещи игроки реагируют крайне болезненно.
– А ведь есть, Гаджи Муслимович, и такое понятие, как статус футболиста. И тут мы снова обращаемся к личностям Роберто Карлоса, Самюэля Это’О и других звезд. Куда без них…
– Любой футболист – источник сравнительной оценки. Он может делать это сознательно или случайно, но оценку себе и конкурентам дает на поле каждый. Каждый и всегда. И если человеку по тем или иным причинам кажется, что уровень его статуса не соответствует уровню внимания, возникают условия для конфликта. Когда в «Анжи» пришел Самюэль Это’О, я понимал, что его статус не ниже статуса Роберто. Для команды было крайне важно, чтобы отношения между этими серьезными фигурами урегулировались сразу. Первое, что я сделал, – пригласил обоих к диалогу с целью обсудить совершенно конкретные аспекты игры «Анжи». Коснувшись организации игры в атаке, я обратился к Самюэлю: «Твое мнение?». Это`О поступил очень разумно. «Старший здесь – Роберто, – сказал он. – Поэтому сначала пусть говорит он». «Ты абсолютно прав, – согласился я. – К тебе первому я обратился потому, что речь шла об атаке. Когда заговорим о средней линии или об обороне, первым станет Роберто».
– Очень сложно управлять звездами?
– Сложнее всего управлять людьми, которые не дружат с головой. Теми, чья психика оторвана от реальной жизни.
Например, когда человек в официальном матче перестает играть, садится на мяч и ждет, пока соперник с ним сблизится (в 2007 году в матче «Крылья Советов» – ЦСКА Серж Бранко демонстративно сел на мяч. – Прим. ред.). Еще сложнее, как в случае с Красножаном, когда в команде изначально существует оппозиция внутри команды, клуба.
Игроки становятся звездами во многом потому, что профессионально относятся к делу. А в отношениях «игрок – тренер» это главное. У меня не было проблем со звездами и потому, что мои мысли до них доходили свободно, как и их до меня. Но, опять же, это не говорит об отсутствии противоречий во взглядах на игру и подготовку – они будут всегда.
Я работал со звездами и до «Анжи». Ведь тот же Андрей Канчельскис вы-игрывал Лигу чемпионов, Игорь Добровольский, Леша Михайличенко и Дима Харин – Олимпиаду. Или, например, скажете, что Соуза, Мойзес, Короман, Гусин, Анюков, Колодин, Каряка, Лоськов, Евсеев – игроки национальных сборных своих стран – покладистые, сахарные ребята? Все с характером. Однако с каждым из них мне было интересно найти общий язык, потому что мы жили реальными футбольными понятиями. Думаю, мы друг друга понимали.
– Зато Самюэль Это`О, выступавший за «Реал», «Барселону» и «Интер», легко мог узнать, что пытающийся его тренировать Юрий Красножан играл за «Эталон» и «Автозапчасть»…
– И что?! Ставить спектакль и быть артистом – две большие разницы. Какими артистами были Товстоногов, Любимов? А какие спектакли ставили! Каким футболистом были Моуриньо, Феола, тренер чемпионов мира? Тренер должен глубоко знать проблемы игры и подготовки, чувствовать настроение команды, уметь убеждать ее, а значит, управлять ею. Жозе Моуриньо очень точно сказал: «Великому клубу нужен великий тренер, но великий тренер может быть великим только тогда, когда имеет полную поддержку со стороны клуба». У Красножана не было этой поддержки.
– Как вы считаете, игрок может обращаться к хозяину клуба, перешагивая через голову главного тренера?
– Футболист имеет право на любой уровень общения, но в его профессиональные обязанности входит безусловное подчинение требованиям тренера в вопросах игры и подготовки. И он не имеет права переступать эту грань. Иначе – диктат игроков. А диктат игроков во все времена разрушительный фактор.
– Почему же, в таком случае, в Англии Роберто Манчини отправляет на скамейку Карлоса Тевеса, а в России Роберто Карлос увольняет Юрия Красножана?
– В «Анжи» боролись две группировки: одна хотела, чтобы пришел Красножан, вторая – чтобы Хиддинк. Под Хиддинка еще летом в команду пригласили тренеров по физподготовке. Гус не пришел, кто-то посчитал, что это плохо…
Выбор игроков, менеджмента, тренера – эксклюзивное право собственника. Хозяин «Анжи» Сулейман Керимов пришел в футбол недавно. Он человек занятой, у него времени в обрез. Ваш вопрос, очевидно, надо адресовать людям, которые его консультируют.

«ЧЕТЫРЕ ИЛИ ПЯТЬ ПЕРЕВОДЧИКОВ»

– Хорошо, а как при вас вели себя звезды в «Анжи»?
– С Это`О я работал недолго, всего полтора месяца, а про Роберто я уже все рассказал. Самюэль и Роберто принимали очень активное участие в жизни коллектива. Не могу сказать, что они стали друзьями, но они создавали рабочую обстановку. И команда в целом хорошо их понимала.
– С помощью переводчика?
– Профессиональный перевод – достаточно серьезная проблема российского футбола. В контракте игрока в любой европейской лиге, как правило, прописан пункт, согласно которому легионеру гарантирован переводчик на шесть месяцев или чуть больше. За это время футболист должен овладеть языком. Много ли у нас на слуху примеров, когда легионер, получивший хороший контракт в России, проникся симпатией к русскому языку? Что хорошего, когда на командном собрании рядом с каждым легионером сидит переводчик и шепчет ему на ухо то, что говорит тренер? Теперь в любой серьезной команде минимум три или четыре языка.
Евгений Александрович Гомельский, один из классиков отечественного баскетбола, недавно в интервью сказал, цитирую: «Наверное, я несовременен. В свой первый сезон после Барселоны-1992 я приехал работать в такую интересную страну, как Израиль. Иврит, я вам доложу, – язык, который напрочь выбивает все, что есть у тебя в голове из области лингвистики. Однако через семь с половиной месяцев я вел тренировки на иврите. Не для того, чтобы понравиться девчонкам, а потому, что это более продуктивная профессиональная методика. Через три с половиной месяца после приезда в Испанию я вел тренировки на испанском. Да, я, очевидно, несовременен, но ведь это я приехал к ним в гости, а не они ко мне! Я приехал в страну, которая предоставила мне хорошую работу. Есть ли у меня право не уважать ее обычаи и ее язык?
Именно с неуважения к языку начинается неуважение к стране. Можно петь бесконечные песни про любовь к России, к ее березкам, матрешкам и пельменям и при этом научиться говорить «спасибо» на третий год пребывания в стране». То же, кстати, касается и зарубежных тренеров.
– Все это понятно. Но ведь Роберто Карлос – чемпион мира, Это`О – олимпийский чемпион. Чувствовал ли себя ущемленным рядом с ними, к примеру, Али Гаджибеков?
– В определенных моментах – да. Но мы договорились, что они – гости. А если пришел гость, ему надо уступить место. Если не хватает стула, ты должен отдать ему свой. Однако гостем невозможно быть постоянно. Мы договорились по истечении года выровнять отношения. И дагестанцы, и остальные россияне оказались на высоте, хотя их интересы порой ущемлялись. Наиболее откровенный и жесткий разговор обычно бывает с самыми близкими людьми: говоришь им нелицеприятные слова, но ты уверен – они понимают, что это во благо. Поэтому замечания в адрес своих я делал несколько жестче, чем, к примеру, Жусилею или Буссуфа.

«РОБЕРТО НЕ БУДЕТ ТРЕНЕРОМ»

– Многие считают, что Роберто Карлос никак не помогал команде.
– Может быть, вы знаете больше, чем я. Мне тоже доводилось слышать, к примеру от Ткаченко, что Роберто мешает игре и его надо сделать президентом клуба, чтобы была возможность поставить в состав игрока, действующего с большей отдачей. Но я видел при этом, что у Роберто есть другие качества. Например, колоссальный опыт. С точки зрения тактики было нерационально оставить его в позиции крайнего защитника – первые две игры сезона показали, что Роберто просто не готов гонять по бровке. Зато в опорной зоне он провел хороший сезон. Иначе мы с 7‑го по 23‑й тур не находились бы в четверке.
– После вашей отставки Роберто Карлос пошел на повышение – директор команды, играющий тренер. Похоже, ему нравится, он вошел во вкус...
– Возможно, у Роберто получится стать неплохим представителем клуба. Не думаю, что он будет тренером.
– Неужели в Дагестане верят в то, что Роберто Карлос обоснуется в Махачкале?
– В нынешнем статусе Роберто не сможет жить в Махачкале. И Это`О не захочет жить в Махачкале.
– Абсурдная картина…
– Абсурдная – это слишком резко. Однако на сегодняшний день ситуация такова, но она не может существовать долго. Она – картина времени. Но если согласиться с тем, чтобы еще и поменять игроков из Махачкалы, в адрес которых очень много необоснованной критики, то ситуация действительно может стать абсурдной. Сейчас все-таки в команде пять своих воспитанников. Хочу обратить внимание: эти игроки появились, несмотря на безобразные условия подготовки, в которых находятся мальчишки в Дагестане. Сейчас в Хасавюрте построил школу Михаил Убайдуллаев – там неплохие условия, два поля построил Сулейман Керимов на «Хазаре». Это уже что-то…

А ВЫ ШЛИ С ТРЕНЕРОМ (ИГРОКОМ) НА КОНФЛИКТ?

Евгений БУШМАНОВ,
защитник «Спартака» в 1990‑е годы:
– Когда я играл в «Спартаке», у меня
возник конфликт с Романцевым. Его не устраивала моя игра, и он высказывал мне претензии в присутствии всей команды. Советские тренеры в выражениях не стеснялись… В любой команде в то время тренер был царь и бог. А Романцев в «Спартаке» был не только главным тренером, но и президентом клуба. В итоге я ушел из «Спартака»…
А Красножан правильно сделал: если уже сейчас, через месяц после подписания контракта, руководители его не поддерживают, какой смысл работать дальше?

Денис БОЯРИНЦЕВ,
полузащитник «Томи»:
– Мне удавалось найти язык с любым тренером. Ситуацию, когда игроки могут повлиять на отставку тренера, считаю в корне неправильной: о тренере надо судить по результату, а не по наличию конфликта со звездными игроками. В свое время мне попадало от Бердыева «за излишнюю жесткость по отношению к легионерам в тренировочном процессе». И меня отправляли бегать по кругу. Со временем я остепенился.

Валерий ГЛУШАКОВ,
защитник ЦСКА в 1980‑е годы:
– Фамилии называть не буду. Но мне приходилось идти против тренера, который очень много для меня сделал, – голосовать, чтобы его убрали из команды. Я был молодой, и мне сказали: «Если пойдешь против нас, тебе будет трудно». Я понял. Тренер не устраивал двоих-троих лидеров команды, и они сделали так, чтобы он не нравился всем. Приезжал министр обороны, беседовал с лидерами, а он им симпатизировал. Когда министр уехал, пришел тренер: «Такие дела… Либо я с вами, либо вы без меня. Давайте проголосуем». Проголосовали.

Юрий СЕМИН,
главный тренер киевского «Динамо»:
– У меня были непростые отношения с Александром Алиевым, когда он вернулся к нам из «Локомотива». Но сейчас Алиев – совсем другой человек. Тот период помог ему правильно осознать ситуацию. Он понял принципиальность тренера. Критиковать ведь тоже можно по-разному. Одного – в зале, когда все вместе. А другого – только одного в комнате. Если бы мы пропустили тот момент, сказали: какой ты, Сашенька, хороший, то сегодня Алиева не было бы не только в основном составе сборной Украины, но и киевского «Динамо». Он понял, что ему деваться некуда, нужно стать чернорабочим, брать орудие труда и много работать. Хотя ему долго казалось, что он феноменальный футболист, номер один в мире, а тренер его обижает.
У тренера судьба такая. Одиннадцать человек, выходящие в основе, всегда довольны тренером. А десять, которые сидят, – самые проблематичные люди в команде. Но нужно находить общий язык со всеми.

А с Алиевым мы постоянно разговаривали. Иной раз – нормально, иногда – на повышенных тонах, а случалось, я просто прекращал с ним говорить. Я ведь могу говорить и убеждать до определенного времени, а когда лимит исчерпан, человек сам вправе выбирать судьбу. Либо он хорошо работает, хорошо получает и радует зрителя. Либо его устраивают деньги до окончания контракта, и он уходит. Рад, что в итоге Алиев сделал правильный выбор.