По Бессарабке с Серафимычем... Наш обозреватель Евгений Ловчев провел экскурсию по местам своей футбольной боевой славы

Футбол

За матчами группового этапа Евро обозреватель «Советского спорта» Евгений Ловчев наблюдал в Киеве. Дабы отвлечься от неприятных эмоций, связанных с выступлением российской сборной, мы решили прогуляться по празднично-шебутному, величественному и уютному, тихому и тенистому городу. Приглашаем на прогулку и вас.

Едем к гостинице на метро. Посадка – на «Театральной» (ранее «Ленинская»), выход на «Крещатике».

– Интересно было взглянуть, чем отличается нынешнее метро от московского, – говорит Ловчев, когда спускаемся по эскалатору. – Здесь, например, жетоны до сих пор используют. И цена за проезд не московская – 8 рублей против 28... А когда приезжали сюда на футбол, видели только вокзал, аэропорт, стадион да гостиницу. Это сейчас есть время на все посмотреть.

К гостинице мы поднимаемся от площади Независимости, она же майдан (ранее Октябрьской).

– «Спартак» всегда останавливался в отеле «Москва», это место мне хорошо знакомо, – щурится от солнца Ловчев. – Вот по этой улочке (сейчас Институтской, а в советское время Октябрьской Революции. – Прим. ред.) мы спускались вниз на площадь. Почему-то мы часто здесь играли 2 мая. Как сейчас помню, на Крещатике первомайские демонстрации, много народа. Вот как сейчас в фан-зоне. И еще воспоминание – как цветут каштаны... Классное время!

Ловчев улыбается, увидев на «готеле «Україна» три звезды.

– Для нас это были все 10 звезд! – говорит Евгений Серафимович. – Тогда это был самый престижный и красивый отель города. А какой вид оттуда на Крещатик и площадь! Правда, некоторым игрокам (тем, кто постарше) администратор выбирал номера, окна которых выходят не на площадь, а на противоположную сторону. Там поспокойнее, что ли...

– В этой гостинице состоялась одна из самых памятных для меня тренерских установок, – рассказывает Ловчев. – 1969 год. Мы приехали играть с «Динамо», которое до этого трижды становилось чемпионом страны. Никита Палыч Симонян говорит: «Ребята, не волнуйтесь. Вы уже сделали огромное дело для Москвы. Играйте спокойно, никто на вас пальцем не покажет».

– Мы понимали, что здесь «Динамо» любой может проиграть, но не любой выиграет, – продолжает Ловчев. – Нам удалось! Та игра проходила осенью, погода была скверная – дождь, снег, ветер. Киевляне нас мяли и давили. Но Коле Осянину очень искусный гол удался – он на протыке прошел пятерых и забил. Как сейчас, помню фото в газете: Рудаков и Соснихин стоят с опущенными руками. Словно крылья сложили... Нам тогда еще два матча в чемпионате оставалось.

Мы победили и стали чемпионами. А гостиница «Москва», да-да, именно так, с тех пор для меня счастливая. Да что там, она золотая.

И никак не с тремя звездами! – уходя, оборачивается Ловчев к зданию. – Как минимум пятизвездочная, как армянский коньяк!

– Конечно, мы выходили гулять на Крещатик. Ведь вот он, рядом, – показывает Ловчев. – А еще ходили за киевскими тортами – они продавались рядом. Побывать в Киеве и вернуться без торта? Домашние бы не поняли. И перед тем памятным матчем в 1969‑м за ними тоже ходили. Давай и мы пройдем посмотрим, есть ли сейчас эта булочная-кондитерская.

На углу Крещатика и улицы Архитектора Городецкого теперь магазины. Булочной нет.

– Но я точно помню, что с тортами мы шли отсюда, – припоминает Евгений Серафимович. – Кто еще? Анзор Кавазашвили точно был, кто-то еще... В руках по вязанке этих самых тортов, в каждой по три штуки.

– С покупками нас застал Лев Иванович Филатов, известный журналист, работавший в «Советском спорте», «Футболе». Он тоже приехал в Киев – писать репортаж о нашей игре. И то, как «Спартак» «готовился» к встрече с киевлянами, он в своем материале упомянул. Написал про раскрепощенных ребят, которых перед игрой заботила не судьба медалей, а как довезти торты до Москвы.

В семи минутах ходьбы от майдана – стадион «Динамо». Но Ловчев говорит, что не помнит, чтобы матчи игрались здесь. Все принципиальные встречи «Динамо» и «Спартака» проводились на Республиканском стадионе, теперь «Олимпийском».

Утопающий в зелени стадион имени Лобановского, памятник мэтру. Ловчев читает то, что выбито на бронзовой скамейке: «Ты сидишь на скамейке, а рядом бушуют трибуны. Ты сидишь на скамейке, а мы вспоминаем любя...»

Это строчки из песни Юрия Рыбчинского «Рыжий подсолнух», посвященной Лобановскому.

– С середины 1970‑х наш футбол развивался на соперничестве Бескова и Лобановского, – говорит Ловчев. – Этот человек слепил себя как тренер сам. У него не было учителей. И свою игру Лобановский строил через математику. Запрещал спартаковские «стенки». Он говорил: если соперник перехватывает мяч у игроков, которые решили сыграть в «стенку», то не у дел остаются сразу двое. С точки зрения математики неправильно...

Математику Лобановского Ловчев усвоил хорошо. Потому что был чуть ли не единственным некиевлянином, игравшим в сборной СССР под руководством этого тренера.

– В сборной меня часто путали с Муней (так Ловчев называет Владимира Мунтяна. – Прим. ред.). Мы внешне чем-то похожи были, – говорит наш обозреватель. – Сейчас я его номер наберу, мы договорились встретиться.

– Алло! Володя! Это Ловчев Евгений. Отчество тебе не скажу! Подъезжаешь уже? Ну, давай!

Они и правда похожи, особенно сейчас, когда стали седыми как лунь. Объятия, рукопожатия на уютной Лютеранской улице, что поднимается вверх от Крещатика.

– Послушай, когда мы последний раз виделись? – спрашивает Мунтян.

– На открытии памятника Лобановскому, – вспоминает Ловчев. – Мы как раз оттуда идем.

– Уже почти десять лет с той нашей встречи прошло, – разводят руками оба.

Но это не стариковские кряхтелки! О чем можно говорить, когда Владимир Федорович, протягивая руку корреспонденту «Советского спорта», коротко представляется: «Володя».

Вот это закалка!

Начинаются подколки.

– Да, отдали мы вам чемпионство в 69‑м, – улыбается Мунтян.

– За бабки еще скажи, – подтрунивает Ловчев.

– Да ладно болтать! – возмущается Мунтян.

– А вот еще послушай, – Ловчев предлагает корреспонденту «Советского спорта» сосредоточиться, а Мунтяну поправлять, если ошибется. Евгений Серафимович поет популярную на Украине песню 60–70‑х.

– Всюду гарно грают киевляне. Не страшны им форварды-тараны. Бибу и Мунтяна, Сабо, Поркуяна жде медали, жде...

– Ждуть медали, ждуть! – поправляет Мунтян.

Оба хохочут. Ну, разве с такими людьми соскучишься?

– А ты помнишь 1975‑й, когда мы со Швейцарией в Цюрихе играли? – обращается Ловчев к Мунтяну.

Евгений Серафимович едва не спрашивает меня, помню ли я этот матч. Но тут же ориентируется, что вряд ли. Это точно, потому что первый турнир, который я помню, – это ЧМ-1994...

– Это была отборочная игра чемпионата Европы, – рассказывает Ловчев. – Минут за 15 до конца матча подключаюсь по левому флангу, вижу, как по центру открывается Володя. Делаю длинный пас, он принимает мяч на грудь и метров с 25 забивает. Мы побеждаем 1:0.

– После игры нас приглашает к себе Николай Николаевич Озеров, который вел репортаж с игры, – напоминает Мунтян.

– Да, говорит, что сейчас будет прямой эфир, надо рассказать, как гол забили, – продолжает Ловчев. – Мунтян говорит, что, мол, Ловчев сделал пас, он ударил. Передает мне трубку, я говорю, что это все Вовка сделал... Но как-то так вышло, что все посчитали, что забил именно я. Все эти годы меня благодарили за гол. И только недавно кто-то сказал: «Какой вам тогда пас удался!»

– А ты уже, наверное, и сам верить стал, что забил! – смеется Мунтян.
– Конечно! – смеется Ловчев.

Друзья расстаются, договариваясь о скорой встрече. А Ловчев, прежде чем отправиться в гостиницу, заходит на Бессарабский рынок.

– Возьму клубники! Она тут крупная и сладкая, – объясняет Евгений Серафимович, подходя к знакомому лотку.

А как же другие сладости?

– Торты, перед тем как домой отправиться, обязательно куплю, – поднимает вверх большой палец Ловчев. – Жаль вот кондитерской, где мы в 69‑м ими закупались, не сохранилось...

Ловчев верит в успех сборной Украины. Не согласны? Участвуйте в конкурсе прогнозов

Олег Блохин: Я не уважаю игроков сборной России