Карло Анчелотти: Я остался ребенком

КАРЛО АНЧЕЛОТТИ. «ССФ» еще раз поздравляет итальянского тренера с пятой (!) победой в Лиге чемпионов (два кубка он выиграл как игрок, три – как тренер) и публикует отрывки из автобиографии Анчелотти «Preferisco la Coppa» («Я предпочитаю Кубок»), которые

О ДЕТСТВЕ

– Я родился в крестьянской семье и очень хорошо помню наши воскресные обеды. Классика жанра. Тортеллини (итальянские пельмени из пресного теста с мясом, сыром или овощами. – Прим. ред.) были коронным блюдом, единственным и исключительным. Священное время, проведенное в кругу родных в атмосфере родного дома. Мы были бедны, но благовоспитанны – даже не знаю, было ли у нас на что стоило посмотреть…

Я, сестра Анжела, папа Джузеппе и мама Чечилия, дедушка Эрминьо, которого мы называли Карлино, и бабушка Мария – все усаживались вокруг стола, на котором стояла миска с тортеллини. Церковь и дом, сначала причащаемся гостией (у католиков – аналог православной просфоры. – Прим. ред.), потом тортеллини, и всегда только в такой последовательности. Тортеллини, вино и свинина – вот неизменное меню, за которое не нужно было платить.

Свинина в то время была самой распространенной крестьянской едой. Брали поросят, откармливали в течение года, зимой забивали и употребляли до последнего кусочка. Отличное мясо, мы ели его все 365 дней в году, и ни у кого никогда не было проблем с холестерином. Думаю даже, что холестерин изобрели позже.

К чему я все это? Да к тому, что, думая о свинье, я представляю прекрасное, почти священное животное, как корова в Индии. Только люди со скудной фантазией могут с завидным постоянством твердить одно и то же: «Свинья не может тренировать!». Как серпом по яйцам! И вообще, что за ужасное неуважение к свиньям?

Свинья может тренировать! Может, без всякого сомнения! Как и побеждать, несмотря на все эти вопли и плохо скрываемое недоверие со стороны двоих моих друзей из Пармы, истинных тиффози «Ювентуса», к которым я испытываю глубокую симпатию. Именно их первыми я вспомнил после победы над «бьянконери» в финале Лиги чемпионов на «Олд Траффорд». Благослови Боже последний пенальти Андрея Шевченко! Я купил две салями, красиво упаковал и передал по назначению, снабдив записками: «Вам – салями, мне – Coppa» (в итальянском языке Coppa имеет несколько значений: кубок (чаша), а также сорт колбасы. – Прим. ред.). Они посмеялись, но поняли все правильно, поскольку изучили меня лучше, чем все остальные. Они знали, что coppa для меня почти всегда означает еду, но в исключительных случаях – победу, достигнутую благодаря силе духа, унаследованного от семьи, и философии жизни, полученной в родном краю. Свинина и тортеллини – я всегда возвращаюсь к истокам.

«Мое прозвище в «Роме» было Il Bimbo - Рубенок»

О РОДИТЕЛЯХ

– Если бы не мама и папа, не их титанический труд, я стал бы заурядным человеком. Меня воспитали два превосходных тренера! В те далекие времена обработка земли требовала колоссальных усилий и времени, все операции осуществлялись без каких-либо машин, вручную. Посеянное будет собрано только через год, то есть результат нельзя увидеть сразу. Требовалось адское терпение, чтобы не пасть духом в трудные минуты.

Продуктом, приносящим хоть какой-то доход, было молоко, но деньги за него мы получали только после того, как сыроварня продавала готовый сыр. На это мог уйти год или даже полтора. В течение этого времени нужно было проявлять терпение и чудеса самоконтроля. Искусство сохранять спокойствие стало основным, чему я научился у родителей, и это сослужило мне хорошую службу как игроку, когда я получал травму, а как тренера вообще выручало несчетное количество раз. Это же помогает мне держать себя в руках и не позволяет гневу затуманить разум, когда я испытываю напряг из-за поведения какого-либо футболиста, критики со стороны тиффози или общественности, а также из-за СМИ. Нужно всегда сохранять здравый смысл, в противном случае ты обречен.

О «РОМЕ»

– Мое прозвище в команде было Il Bimbo – Ребенок. Il Bimbo я и остался. Однажды я стану тренером «Ромы», так как в долгу перед ней. С первой же минуты в этой команде я понял, что оказался в особом месте. А первое впечатление – самое верное.

…Вечер накануне матча с «Интером». Мы разместились в «Grand Hotel Brun» по соседству с «Сан-Сиро». После ужина наша компания – я, Роберто Пруццо и Бруно Конти – расположилась в гостиничном номере. Небрежно развалившись на кровати, Пруццо читал «Corriere dello Sport». Вдруг на Конти, этого непризнанного гения, снизошло озарение: он взял зажигалку, поднес к газете и поджег. Заметив огонь, Пруццо тут же наложил в штаны и отбросил горящий шар, да так мастерски, что попал прямо в занавеску позади себя. Она сразу воспламенилась. В общем, случился пожар такого масштаба, словно среди нас был сам император Нерон. Служащие отеля носились как угорелые в поисках огнетушителя. С огромным трудом удалось потушить сначала комнату, а потом Конти, который хотя и оплатил отелю причиненный ущерб, но так и не купил Пруццо новую газету.

Другая история. Мы должны были ехать в Авеллино на игру Кубка Италии. Распорядок дня был самым обычным – утренняя тренировка, обед в Тригории, а потом отъезд. К сожалению, на этот раз мы шли с опережением графика и нашего тренера посетила «блестящая» идея – пойти посмотреть на «Лацио» на «Стадио Фламинио». «Парни, в путь!». Будь он проклят… этот «Лацио»!

Явились мы без приглашения и, как бы точнее выразиться, не остались незамеченными, ярким желто-красным пятном выделяясь на фоне наших врагов. Тиффози встретили нас, как и полагается настоящим кузенам, скандируя «дерьмо!».

За десять минут до конца матча мы пошли к выходу. Наш автобус был припаркован в двухстах метрах от стадиона. Тихо спустившись с трибуны, мы дошли до парковки и обнаружили там… поджидающих нас тиффози «Лацио». Нападение разъяренной толпы, приятного мало…

Они всем скопом набросились на нас, и я в первый раз применил на практике то, чему учил меня Лидхольм. «Бей правой!» – и я дал пинка под зад какому-то «лациале». «Бей левой!» – пинок по другой заднице. «Уворачивайся!» – и я счастливо уклонился от пары «бьянкадзурри». «Обводи его!» – и я ускользнул еще от двоих. «Обводи себя!» – и я почувствовал, что у меня совсем не осталось сил…

Мы выглядели просто ужасно, когда с трудом добрались до автобуса и выяснили, что Лидхольм еще не пришел. У него было двое телохранителей, и он забаррикадировался в их грузовичке, предоставив нам возможность самим выпутываться из ситуации. Тиффози «Лацио» поднимали с земли сосновые шишки и швыряли по окнам. Кого-то из наших ранило осколками стекла, пошла кровь. Мы не знали что делать и, чтобы хоть как-то защититься, улеглись вдоль прохода между сиденьями. Кромешный ад! В какой-то момент из ниоткуда в сопровождении охранников нарисовался Лидхольм – одежда в полном порядке, идеальная прическа: «Парни, что случилось?». Мы ответили хором: «Шел бы ты в ж…!». В отделении «скорой помощи» нам наложили так много швов, что ниток хватило бы на пошив формы для всей команды…

Школьный снимок Анчелотти

О ТРАВМАХ

– У Ахиллеса – пятка, у Пиноккио и Тассотти – носы, а моим слабым местом были колени. Я это заметил только в «Роме», получив две серьезнейшие травмы.

У меня плохая память на даты, но 25 октября 1981 года я запомнил на всю жизнь. Мы играли с «Фиорентиной», меня опекал Казагранде – жесткий полузащитник, однажды, будучи еще футболистом «Кальяри», он сломал мне нос. Передача с фланга, я сделал какое-то неестественное движение после остановки мяча грудью, колено подвернулось… Ребята набросились на Казагранде с криками «ублюдок». В действительности же он был ни при чем – на повторе эпизода по RAI было четко видно, что он меня даже не коснулся.

В декабре 1983 года матч в Турине с «Ювентусом». Я подпрыгнул, чтобы сыграть головой после длинной передачи, а Кабрини, находясь сзади, схватил меня рукой за плечо. Потеряв равновесие, я неудачно упал на колено – щелк. Как – щелк, снова? Да, щелк.

Увы, колено говорило со мной, и новости были скверные. Нижняя часть ноги меня не слушалась, как и в первый раз. Ну вот, опять! Ужасное ощущение.

Новая операция и новый курс физиотерапии. По прошествии шести месяцев я все еще не мог выпрямить ногу. Профессор Перуджа обнаружил там спайки: «Мне жаль, но мы должны будем сделать еще одну маленькую операцию. Она называется «манипуляции под наркозом». Едва я услышал это, как по спине побежали мурашки: «Сделай такую операцию своей сестре!». Мне выпрямили ногу, загипсовали, а ступню вывернули набок – сумасшедшая боль! В конце концов, как бы то ни было, я поправился.

В то время был травмирован еще один футболист «Ромы» – Джованелли. Мой друг. В отличие от меня, у него был разрыв задней крестообразной связки. Даже после шести месяцев лечения он не преуспел – так и не мог полностью согнуть ногу. Вот тогда он и услышал хорошо знакомую мне фразу: «Мы должны сделать тебе операцию под наркозом». В тот момент сестре профессора Перуджи наверняка икнулось, а я спросил себя: «Если мне, чтобы полностью выпрямить ногу, пришлось ее загипсовать, то что они сделают с ногой Джованелли, чтобы она полностью сгибалась?». Все оказалось очень просто: его усыпили, прооперировали, ногу обмотали бинтами так, что она стала похожа на салями. Увидев ее, я сразу почувствовал голод. Инстинкт толкал меня сожрать ее, но чувство дружбы победило. Джованелли выл, как раненый зверь, а я смеялся: «У тебя нет яиц. Боли не существует».

Я не шучу, боли действительно нет. Такова моя теория, и она работает. Колени – это враги, с которыми приходится бороться. Война началась давно и продолжается по сей день. Когда хочу пробежаться, мозг отдает команду – и я бегу. Колени опухают, но мне пофиг, ведь это они страдают от боли, а не я и не моя голова. Во время бега колени причиняют некоторое беспокойство, ведь там теперь нет менисков, поэтому они подвергаются большей нагрузке, но я не сдаюсь. Я многое вытерпел по их вине, но сейчас пришло мое время, и я их наказываю, часто бегая по лесу, взбираясь на пригорки. А еще на беговой дорожке или какой-то другой твердой поверхности. Как же им это не нравится! Но чем сильнее опухают колени, тем больше я бегаю, и это идет им на пользу. Я всегда с ними разговариваю и даже оскорбляю. По пальцам можно пересчитать разы, когда я с ними не общался. Возможно, по мне плачет психушка, но даже если я там окажусь, буду вполне доволен жизнью, ибо мои колени попадут туда со мной. Так и вижу заголовок в газете: «Карлетто, побежденный несуществующей болью».

В «Роме» полузащитник Анчелотти провел 8 лет (был даже капитаном «волков»)...

О ПЕРЕХОДЕ В «МИЛАН»

– В 1987 году в «Милан» пришел молодой тренер Арриго Сакки. Не знаю, почему, он был буквально одержим мною: хотел заполучить меня во что бы то ни стало, даже больше, чем уже купленных Гуллита и Ван Бастена.

«Палаццо Велабро» – отель, расположенный в историческом центре города. Именно туда мне и предстояло явиться. Добрался, вошел внутрь. Не говоря ни слова, портье вручил мне ключ от номера и подмигнул. В тот момент я еще не знал, что бы это значило…

Поднявшись наверх и найдя нужную дверь, я открыл ее и попал в огромную гостиную. На столе – шампанское и большое блюдо с пирожными. К алкоголю не притронулся, а вот сладкое умял.

Неожиданно словно из ниоткуда в комнате появился мужчина. Выглядел он довольно молодо, хотя на голове не было ни единого волоска. Ни одного – я проверял. Это был Адриано Галлиани, исполнительный директор «Милана», известный также как Lo Zio – Дядя. Вспомнив поведение портье, я прикинул, что он мог себе напридумывать, и содрогнулся. Он видел, как в отель прибыл лысый синьор, заранее попросивший принести в номер шампанское и пирожные. Потом пришел я, Карлетто, прозванный Il Bimbo – Ребенком. Теперь стало понятно, почему портье мне подмигивал: он решил, что мы педики…

...но Кубок чемпионов (дважды) выигрывал с «Миланом».

ОБ АБРАМОВИЧЕ

– Май 2008 года. Я в Париже, еду к Роману Абрамовичу – русскому, появившемуся из ниоткуда, богатейшему владельцу «Челси», который подыскивает нового тренера.

Никто об этом не знает, но мы уже виделись с ним пару недель назад в Швейцарии, в Женеве, в большой гостинице, расположенной неподалеку от центра города. Я бы сказал ее название, но, клянусь, не помню. Должно быть, старею…

Абрамович приехал ко мне – хороший знак, но… сколько же у него телохранителей! Они тормознули меня и сопроводили к Большому Боссу. Мы расположились, сердечно поздоровались, а затем начали разговор о футболе. И ни о чем, кроме футбола.

Абрамович хотел знать все обо мне, о моих методах работы, о моей философии. Он был поглощен идеей создания команды с ярко выраженным почерком. Пока он говорил, во мне росло любопытство. Абрамович не был похож на монстра, каким сделала его пресса. Совсем наоборот. Первое, что я отметил, – застенчивость. Второе – его компетентность в вопросах футбола. А третье – его жажду успеха: «Дорогой Анчелотти, я хочу выиграть. Выиграть все».