Ален Делон советского футбола

ВАЛЕРИЙ ВОРОНИН. Блестящая карьера, взлет, перспективы и… падение с высоты. Слава осталась так далеко, будто этот человек не имел ничего общего с красавцем, игравшим за сборную мира. И трагический финал: смерть от «удара тупым предметом»…

17 июля исполняется 75 лет со дня рождения одного из лучших полузащитников мира 1960‑х. О Воронине вспоминают партнер по сборной СССР Владимир Пономарев и журналист, писатель Александр Нилин.

«ПОНОМАРЬ, СУП С ВОДКОЙ БУДЕШЬ?»

– Валерка, конечно, выдающийся игрок был, – рассказывает участник ЧМ-1966 Пономарев. – Была в «Торпедо» такая связка центральных полузащитников Воронин – Маношин. Играли тогда по системе 4–2–4. Коля был технарь, но все как-то на месте, «полотер» его звали. А Валерка – движок команды. В сборную сначала планировали Маношина вместо Нетто, но тот не тянул в физическом плане. А вот Валерка идеально подходил под требования Морозова (главный тренер сборной СССР на ЧМ-1966. – Прим. ред.): полузащитник должен пропахать все поле! Благо здоровья было… Как у Эдика Стрельцова! Но растратили себя и тот, и другой.

– Воронина сравнивали с Аленом Делоном…

– Что-то было. Он даже брал автограф у Софи Лорен. Знакомился с английской королевой! Элегантный. Влияние Бескова – тот любил, когда у него футболисты хорошо одевались. А то ходили как беспризорники, на тренировки выходили в чем попало. А Валера и на тренировках всегда в очень красивых костюмах – тем, кто за сборную мира играл, выдавали. Одновременно был представителем «Адидаса» и «Пумы»! Как-то на тренировку вышел: на одной ноге – «Пума», на другой – «Адидас».

– Шутник…

– Это он любил! В Бразилии в Сан-Паулу сидим на сборах. С нами два чекиста ездили – старый и молодой. Следили, чтобы мы по двое ходили – считалось, что двое не сбегут. Ребята решили пошутить, распустить слух, мол, Пономарь с Хмельницким решили свалить. Валерка начинает травить, громко, чтобы чекисты слышали: «Сегодня вечером свалят – собрали сумки, такси подъедет!». Вечером мы с Хмелем выходим с сумками из отеля. Молодой чекист выскочил, хватает наши сумки, орет: «Не пущу!». Ребята в холле чуть не померли от смеха.

Или вот еще история. На сборах в Швеции перед чемпионатом мира. Петрович (Морозов. – Прим. ред.) не разрешил никому купаться. А там бассейн, девчонки… Я забрался на пятиметровую вышку, стою в костюме. Валерка снизу кричит: «Ну что, Пономарь, нырнешь?» – «Деньги собирайте, нырну!». Валерка начал собирать. Кричит: «Сто долларов!» Думаю, черт с ним. Прыгаю. И тут выходит Петрович. Выплываю, рукава растянулись – шерстяной же костюм. Петрович: «Зайдешь ко мне». Захожу. «Нырял?» – «Оступился». – «Да хватит! Поспорил? На сколько?» – «Сто долларов!» – «Ну тогда ладно».

– Расслаблялись на сборах…

– Сыграли со сборной Швейцарии, а после матча – ужин. Молодые ребята, выпить охота. Морозов сидит и смотрит, чтобы на столах бутылок не было. Валерка подходит: «Пономарь, суп будешь?» – «Буду». – «С водкой!» – «Давай». И так – к каждому. Тем, кто заказал супец, принесли тарелки, а там вместо супа – водка. И вот хлебаем мы ложками водку, хлебом закусываем. После этого человек шесть – в дребадан! Петрович не понимает – что за ерунда!

 

«КОГДА Я СМОГУ ИГРАТЬ?»

– Играли против Воронина?

– Конечно! Он и играл так же – легко, с шутками. Выходим: «Пономарь, ну что вы стараетесь, все равно проиграете». А торпедовцы действительно все время у нас (ЦСКА. – Прим. ред.) выигрывали. Что выходить, говорит, может, сразу разойдемся – в другом месте посидим.

От этого «посидим» и все его проблемы… Красавец, коммуникабельный, друзей до черта! Все приглашали, никому не мог отказать. Но подрежимить иногда все-таки нужно, от чего-то отказаться. Та авария – не случайность, падение началось еще до нее.

– Авария жуткая была…

– Заснул за рулем. Руль вылетел через крышу, ударил в подбородок. Как у него голова не отлетела… Говорят, первые слова были в реанимации: «Когда я смогу играть?». И ведь вернулся, но ненадолго. Даже гол забил Яшину. Но уже не тот был. Нарушена координация. Я его не узнал, когда мы встретились на «Динамо». Деформировано все лицо, одутловатый. А ведь такой красавец был! Все бабы балдели…

– Смерть стала неожиданностью?

– Я не удивился. Он квасил, ушел в запой. Хотя еще за ветеранов играл. Но там все поддавали. Банкет после каждого матча…

Выходил минут на пятнадцать. Так же как и Численко со Стрельцом. Публика требовала… Попылили мы по средним азиям – надо было как-то на жизнь зарабатывать. С работой у Валерки не сложилось, у Эдика тоже, Численко – тот вообще пошел цветы сажать, в озеленение…

«МЫ С ПЕЛЕ РАЗМЕНЯЕМ ДРУГ ДРУГА»

– Валера опережал свое время по энергетике, по манере игры, – рассказывает Александр Нилин, познакомившийся с Ворониным в 1964 году. – Сегодня был бы большой звездой. Может быть, даже большей, чем тогда. Ведь в «Торпедо» его часто приходилось использовать сзади, затыкать какие-то дыры – то разменивать на Бышовца, то еще на кого-то. Играл не в свой футбол.

А сейчас было бы его время. Даже идеологически. Он ведь был игроком земного шара. Даже как-то вкусно иностранные фамилии произносил. Была у него такая бредовая идея, что русский футбол не может быть классным, потому что Россия – северная страна, а игра – южная. И говорил, что у него южная кровь, хотя доказательств не было. Поэтому и несколько равнодушно относился к знаменитым футболистам, даже к Стрельцову. Хотя в юности кок под Эдика делал. У Стрельцова тоже к нему претензии были. Считал, что Воронин сделал себя трудом, то есть футболист он не от Бога.

– С кем-то из современных футболистов Воронина можно сравнить?

– Да ни с кем! Ни по мозгам, ни по способностям. Мне как-то Белаковский (врач сборной СССР. – Прим. ред.) сказал: «Ну разве можно сравнить Мостового с Ворониным? Нет! А мы говорим о прогрессе…».

Конечно, сегодня бы Валера играл за границей. Ведь входил во всевозможные символические сборные, нашел общий язык со всеми этими звездами, английский знал. Ему очень хотелось там жить и играть, но тогда это было невозможно. Нам вообще не нужна была такая звезда. Нужны были комсомолец и рабочий, а он – аристократ. Хотя из простой семьи. Но тянуло к другой жизни, к другому стилю одежды. Общался с артистами. И жена была – танцовщица «Березки» Валя Птицына. Ему, кажется, и футболисты были не очень интересны. И карьера, думаю, стала затухать, потому что потерял интерес к нашему футболу. Вот сейчас кончится чемпионат мира, начнется чемпионат России – и будет общее разочарование. Так было и у него, когда в 1966 году вернулся из Англии, где выиграл спор у Морозова, как надо готовиться. Морозов ведь сначала не хотел его брать…

– Воронин, кажется, был против форсированной подготовки?

– Да, и не особо выкладывался в весенних матчах. Морозов начал его воспитывать, не поставил на первую игру с Кореей. Перед матчем с Италией послал на какое-то представительское мероприятие, куда обычно посылают тех, кто завтра не играет. Там можно расслабиться, даже выпить. А потом вдруг говорит: будешь играть! И Валера прекрасно сыграл против Альберта! Потом против Эйсебио. Хотя это было не его дело – персоналка.

Один раз не получилось – с Пеле, но там и тренеры были виноваты. За Пеле отвечал еще и Сичинава – они мешали друг другу. До этого мы зимой ездили в Ленинград, сидели ночью с начальником поезда, Валера сказал: «Матч будет не очень интересным, потому что мы с Пеле разменяем друг друга». Когда не получилось, очень переживал.

ПЕРВЫЙ ПРОФИ

– В аварию он попал, после того как его отчислили из сборной…

– Перед отборочной игрой Евро-1968 с венграми его три дня не могли найти. Потом, правда, здорово сыграл – 3:0 выиграли. Но Якушину надо было какой-то воспитательный ход сделать… Да он бы наверняка через несколько дней позвал Валеру обратно!

Валерка не знал, куда себя деть. «Волга» его стояла в Мячково (база «Торпедо». – Прим. ред.). Он туда приехал на такси. Взял у буфетчицы деньги и уехал на своей машине. Стрельцов потом сказал: надо было дать ему водки, отнять ключи и положить спать. Ездил он, кстати, плохо. Вымотался в тот день, заснул и врезался в автокран. Машину сплющило в гармошку. Как его вообще из нее вытащили… Он бы разбился насмерть, если бы сиденье было жесткое, но оно сдвинулось назад. За день до аварии он был в машине с дамой и не стал закреплять сиденье. Это и спасло ему жизнь. Но если бы погиб, был бы национальным героем, а когда лет пятнадцать ходил как несчастный инвалид, никому не нужный, образ деформировался… Нельзя было ему возвращаться в футбол. После таких травм любые нагрузки противопоказаны. Ведь клиническая смерть была!

– Говорят, падение началось еще до аварии. Шел под откос.

– Да все бы у него было благополучно! Он прекрасно держал выпивку до той катастрофы. Профессионал! Первый наш профи. Вот показатель – в каком бы виде Воронин ни приезжал в Тарасовку (там жила его тетя), Бесков всегда очень тепло к нему относился. Валера был его любимым учеником.

Как бы жизнь сложилась, если бы не авария? Тренером вряд ли бы стал – не его. Скорее каким-нибудь крупным футбольным деятелем. Или классным комментатором. Я со многими большими футболистами говорил – глубже всех понимал футбол Валера. Даже пьяный, уже опустившийся, в тапочках, мог прийти на пресс-конференцию и… Валерка Винокуров рассказывал: на ногах еле стоял, но задавал два вопроса, и тренеры начали говорить только с ним. Пытались мы ему помочь в журналистике. Появились хорошие статьи. Но потом как-то перестал следить за футболом и часто не знал о чем писать, потому что не видел матчей.

– Не жаловался на жизнь?

– Никогда! Всегда улыбался и говорил английскую пословицу: «Что плакать об убежавшем молоке». Вел себя с большим достоинством. Пил, конечно, хотя после аварии было нельзя – эпилептические припадки случались. На ЗиЛе устроили Валеру в строительный цех, но когда он туда заходил, начиналось что-то вроде клаустрофобии – боязнь замкнутого пространства. Потом занимался канцелярщиной в спортклубе, потом возглавил какой-то «поезд здоровья»… Снова женился – на работнице ЗиЛа. Она была старше, выхаживала после пьянок. Но вдруг умерла. И тогда он совсем потерялся.

– Таинственная смерть, убийцу так и не нашли…

– А никто и не искал. Чем-то ударили по голове около Варшавских бань. Все подумали – отмучился человек, ну и ладно…

 

СЛОВО – ОЧЕВИДЦУ

«Не отходи от него ни на шаг!»

Журналист «Советского спорта» Геннадий ЛАРЧИКОВ (стаж работы – с 1964 года!) неоднократно встречался с Ворониным.

– В последние годы жизни он часто приходил к главному редактору газеты Льву Филатову, – вспоминает Геннадий Иванович. – Мы не упускали возможности послушать его, благо рассказчиком Валерий был превосходным. Вот одна из историй.

В конце 1965 года сборная сыграла в Южной Америке несколько товарищеских матчей и возвращалась с приличной суммой валюты. В Париже сделали остановку, устроились в гостиницу. После ужина была выпита не одна бутылка виски. Доктор сборной заснул с сигаретой, вспыхнул пожар. Скандал руководителям делегации не был нужен, поэтому за ущерб отдали, не торгуясь, чуть ли не всю заработанную валюту. Однако надо же сдавать деньги в спорткомитет! Выход предложил Воронин. Его жена Валентина танцевала в ансамбле «Березка», недавно вернулась с очередных гастролей. Валерий попросил жену взять у подруг взаймы нужную сумму.

На чемпионате мира в Англии Воронин отыграл блестяще! А в матче за 3‑е место с португальцами выключил из игры лучшего игрока чемпионата – Эйсебио. Морозов сказал: «Не отходи от него ни на шаг, даже если в туалет пойдет!».

9 мая 1984 года его нашли на обочине Варшавского шоссе с разбитой головой. Скорее всего, выбросили из машины. Через 13 дней Воронин умер, не дожив два месяца до 45‑летия…

Валерий Иванович ВОРОНИН
Родился 17 июля 1939 года в Москве, умер 22 мая 1984 года в Москве.
Амплуа: полузащитник.
Карьера: начал играть в детской команде завода «Каучук», затем в юношеской команде «Торпедо» и ФШМ. Выступал за московское «Торпедо» (1956–1969), в чемпионатах СССР – 219 матчей (26 голов).
Достижения: чемпион (1960, 1965) и обладатель Кубка (1960) СССР. Финалист Кубка Европы (1964), бронзовый призер чемпионата мира (1966). Лучший футболист СССР 1964, 1965 гг.
Сборная: за сборную СССР сыграл 66 матчей (5 голов). Участник чемпионатов мира 1962, 1966 гг.