«Николай, прошу, на колени встаю - не убегайте!» Рассказ Маношина о том, как ЦСКА проводил «селекцию» в советские времена

ЦСКА в советские времена был не столь популярен, как сейчас. «Конюшня!» - произносили с некоторым пренебрежением болельщики. Но иной раз интонация становилась весьма злобной – после очередной экспроприации игроков у других команд. Чаще всего знаменитые футболисты, попав в ЦСКА, сникали и превращались в заурядных. Но не беда, зато подсаживались конкуренты… Ни тебе, как говорится, ни мне!  

Имея столь мощный источник новых игроков, клуб никогда особо и не рассчитывал на собственную школу, соответственно и относился к ней… Да, пожалуй, вообще никак не относился… ДЮСШ ЦСКА, несмотря на вывеску, была середнячком в чемпионате Москвы (погоду делали ФШМ, «Спартак», «Динамо»), ее частенько обставляли и «Сокол», и «Смена», и «Крылышки»…

Стал жертвой министерства обороны и Николай Маношин - технарь, умница, по прозвищу «Гусь №2» (в сборной должен был сменить «Гуся» №1 – Игоря Нетто), из той замечательной команды «Торпедо», которая и без Стрельцова (севшего на шесть лет) сделала дубль в 1960-м (взяла «золото» и Кубок). В 1963-м загребли Маношина в армию, где он быстро и благополучно скончался как футболист. Но (вот финт судьбы!) десять лет спустя сам  Маношин стал «селекционером» ЦСКА, теперь уже полковник Маношин наводил страх и ужас на «конкурирующие фирмы» – игроков и тренеров, многие из которых были его приятелями.

Ясно, что тема эта – селекция ЦСКА – весьма щекотливая. Но Николай Алексеевич был с нами (вопросы задавал еще и мой друг – журналист Игорь Тимашов) предельно откровенен. Дело в том, что мы все трое – соседи, живем в одном дворе на Большой Спасской (Маношин – в «армейском» доме, где его соседями были Тарханов, Колядко…)

Итак, вперед!

- Селекционеров в современном понимании слова раньше не было, - рассказывает Маношин. - Ведь переходы из команды в команду были исключительными случаями. По большому счету были запрещены. Текучки кадров не было, переходили один два человека в сезон - если комиссия специальная разрешала, когда переход был ради повышения мастерства - из низшей, скажем, лиги в высшую. Но не наоборот. Но вот армейцы и динамовцы пользовались особым правом, то есть законом о призыве в Вооруженные Силы. Вроде такая великолепная возможность была у них сделать хорошую команду, поэтому всегда ставились высокие задачи - в приказном порядке: занять призовое место и точка! Если же команда сходу не добивалась этого - меняли тренера. Почти каждый год одна история. Приходил новый тренер и снова набирал новых игроков - под  свои представления об игре. Снова составляются большие списки на призыв. На сборы вывозили по шестьдесят (!) человек.

- Все из команд мастеров?

- Из команд мастеров сложно было взять. Хорошего игрока отмазывали. Находили различные пути увильнуть от призыва: болезни,  льготы, приносили справки, что учатся в институте. Брать можно только, когда кончит учебу, а он все учится и учится! Ему 24 года, а все на втором курсе… Проверяли, трясли ректоров, которые выдавали эти липовые справки в военкоматы... Но все равно такая «селекция» была не очень эффективной. По сути, забрасывали сеть - попадется там золотая рыбка или нет, неизвестно. Если честно, футболу нашему это вред наносило сильный. Ребят призвали - кто-то попал в команду, а кто не попал? Тогда – иди, служи. А ведь тогда три года служили! За три года можно и в футбол разучиться играть!

- Ну, а спортроты?

- Человек 10-15 распихивали туда, конечно. Но ведь просматривали то по шестьдесят человек! В ЦСКА хорошо, если три - четыре человека брали. И еще не известно, пройдут ли в основу. А остальных-то куда?

- Вас так же забрили из «Торпедо»…

- Да, эту «селекционную работу» на себе испытал. Играли мы в «Торпедо», Валерка (Воронин – Д.Т.), Олег Сергеев и я и жили в доме на площади рядом с исполкомом - дали нам там квартиры. Вдруг получаем в 1962-ом повестки. Я скрывался, как и все. Думал, начальство защитит, завод...

- А почему ради страховки не «учились» в каком-нибудь ВУЗе?

- Когда мы играли, у нас никто не учился в институтах. Хотя умницы все. Трое школу с золотой медалью закончили: Медакин, Савушкин, Валька Денисов. Только Геша Гусаров учился в институте, и то, потому что у него родители в МАИ преподавали и сделали ему какую-то свободную программу обучения. Почему еще не учились - был такой закон: когда ты заканчиваешь играть и поступаешь в институт, на время учебы тебе сохраняется твой оклад,  льготы, прочее. Вот и поэтому и я думал: закончу играть, поступлю в институт, и мне будут платить деньги те же самые, что я получал в команде мастеров.

- Это сколько?

- Мы уже в те времена были на хозрасчете. План был тысяч двести или двести сорок в месяц заработать, а тратили на нас где-то тысяч сто шестьдесят. Ну а получали так: самая низшая третья категория зарплаты - 110 рублей (в дубле), вторая категория - 130, и высшая в команде мастеров – 160. Плюс премиальные: процент со сбора, если выигрывали, но не больше шестидесяти рублей. В конце сезона, если перевыполнение плана, два оклада выдавали. Бесплатно в санаторий или куда ты хочешь отдыхать ездили, еще какие-то льготы были...  

- Вернемся к повестке.

- Прятался я от призыва, думал: руководство защитит. А в 1962-ом как раз на заводе смена руководства намечалась: ждут нового директора, старому не до нас, еще там затеяли переход на какую-то новую модель автомобиля. И вот мне говорят: «Иди в армию, Николай! Мы защитить тебя не можем». Пришел я к военкому. Тот: «Николай, прошу, на колени встаю - не убегайте!» Открывает сейф - там анонимок на меня стопка: «На, читай!»  Там все доложено: где  скрывался, где чего продавал, если привозил со сборов, из-за границы. Все у них есть! «Могли бы тебя найти, - говорит, - но хотели по-хорошему. Отнесись и ко мне по-хорошему. Войди в мое положение. Я - военком, полковник. Мне до пенсии чуть-чуть осталось. Я подчиняюсь министерству обороны как военный. А на партийном учете состою в райкоме партии Пролетарского района – там, где «Торпедо» приписано. Я - как между молотом и наковальней. Райком партии говорит: призовешь ребят - из партии выгоним. А не призовешь - из армии без пенсии выгонят. Из-за вас, му(…)ков, не знаю, что делать!» Пришлось идти в армию… Сначала в Горьком служил, потом в ЦСКА перевели.

- Ну, а когда сами-то стали «селекционером» ЦСКА....

- У меня более менее по-человечески было. Вот Тарасов... Я при нем был неким советчиком по селекции. Говорю ему однажды: «Анатолий Владимирович, если в этот год не призовем Никонова из «Торпедо» (ему лет 25 уже было) и Ольшанского из «Спартака» - непризывные станут». Он - к Гречко, тот - директиву, и ребят призывают.  Но Ольшанского в Хабаровск отправляют служить, Вадима Никонова - в Чебаркуль. То есть Тарасов призвал их не в ЦСКА, как я думал, а просто, чтобы ослабить соперников. Хорошо, к Сереге с пониманием отнеслись - за какую-то команду играл. А Никон служил по-настоящему - в части. Ну, а когда Тарасова сняли, исправил я ошибку. Уже как начальник команды вместе с тренером Мамыкиным пошли на прием к Соколову (маршалу – Д.Т.) и попросили перевести в ЦСКА Ольшанского и Никонова. А еще призвать Тарханова из Красноярска. С Сашкой вот как получилось. Пришел ко мне однажды начальник команды СКА Хабаровск и говорит: «Есть хороший игрок в Красноярске, но у нас сил не хватает его призвать». А Тарханов играл в Красноярске в гражданской команде, вместе с Романцевым, кстати... И чтобы в армию не забрали, его устроили работать в охрану завода -  в ВОХР, альтернативная вроде служба. И Хабаровск ничего поделать не мог. И только по директиве министра перевели его из Красноярска сначала в Хабаровск - в СКА, а потом в Москву.

- Повышение!

- На фиг ему такое повышение! У него в Красноярске в материальном плане все было на уровне.

- К кому вы приложили руку как селекционер?

- Какая там «рука»... Когда с Бобровым работал (только-только сам закончил играть в 1967-м) Плахетко призвали, Дударенко, Копейкина. Был у нас Виталик Раздаев - из Кемерово. Бобров его называл  - «Черная Стрела». Физические качества у него были уникальные - носился по всему флангу взад-вперед - как собака, знаете, когда за мячом бегает. «Флажок» делал на зарядке! Цирковой номер! Это когда хватаешься за стойку и на прямых руках параллельно земле тело держишь. Но он после демобилизации в ЦСКА не остался - вернулся в свою Сибирь.

- Когда вы появились в ЦСКА, как говорили,  «сетью» собирали футболистов, но количество как-то не переходило в качество... Позже селекционные методы изменились?

- Да. Позже в ЦСКА начали приходить более молодые, так сказать, прогрессивные тренера. Уже началась точечная селекция. Старались убеждать, не призывать силком. Вот так, помню, поехал я убеждать Штромбергера и Пехлеваниди в Алма-Ату. Переговорил с ними. Штромберегер мне написал заявление. А Пехлеваниди сказал: «Я с родителями посоветуюсь».

- Команды разве не прятали игроков от вас?

- Я всегда приходил к тренеру честно, открыто. Говорил: хочу пригласить, поговорить. Но чаще действовал даже через родителей. Вот как получилось с тем же Пехлеваниди. Я приехал к его родителям, в Чикменте они жили, отец у него тоже футболист был - в «Динамо» Тбилиси защитником играл. Хорошо меня встретили. Я - в форме. Отец мне сначала: «Товарищ, полковник...» Я: «Да ладно! Мы же - футболисты!» Посидели в шашлычной. Я ему объяснил, что Саша будет играть в основе, что ему с Штромбергом будет не одиноко и т.д. Он как грек такой обстоятельный: все расспросил, все выведал. И в том числе, какие льготы надо иметь, чтобы освободили от призыва. На следующий год звоню в Алма-Ату. Он: «Николай Алексеевич, извините пожалуйста, но мы не можем призваться. Саша женился и у него двое детей». Действительно, не имеем в этом случае призвать. Наверняка, фиктивный брак сделали.

- А Штромбергер?

- Тут все получилось нормально. Он еще играл в «Кайрате», а министр обороны Устинов уже присвоил ему звание лейтенанта - так как у Штрома было высшее образование. И вот я приехал за ним в Казахстан. Первым делом иду к начальнику местного СКА - чтобы тот помог: машину дал, разместил. Тот: «Николай! Пустое дело! Здесь Кунаев (первый секретарь ЦК Компартии Казахской ССР – Д.Т.) - кто тебе его отдаст из республики!» Я ему показываю выписку из приказа министра. Приехали к Гене. «Поздравляю, - говорю, -  тебя с присвоением офицерского звания!» А немцы все в душе военные, армия у них в крови. Он обрадовался! Взяли билеты, но все рейсы отменены, аэропорты закрыты. Но как-то улетели…

Продолжение следует. Читайте в следующей «серии» - о том, как призывали в армию Валдаса Иванасукаса и Василия Шевцова.