Борис Игнатьев: Сил не хватало, брал техникой и финтами

5 декабря Борису Игнатьеву исполнится 75 лет. «ССФ» поговорил с бывшим тренером юношеских сборных СССР и России, а ныне вице-президентом «Торпедо» о былом и настоящем.

Договорились встретиться в «Лужниках» на поле № 6. Думал, тренируется «Торпедо», оказалось, сам Борис Петрович. «Клуб у нас, два раза в неделю играем. Тукманов Саша, Володя Пильгуй, люди из правительства Москвы. Полтора часа, потом – банька».

«СГУЩЕНКА ОТ НЕМЦА»

– Как дела в «Торпедо»?

– Нет денег, спонсора. Так, дают по мелочовке. Все это как-то по-любительски, не достойно «Торпедо». Футбол – это радость, а тут просто нет эмоций. Тут негатив, там негатив.

– Давайте о прошлом. Вы родились в 1940‑м, войну помните?

– Я был в Горьком. Туда эвакуировали авиационный завод, где работал отец. В Москву вернулись в 1945‑м. День Победы помню. Мне пять лет было. Столько радости и слез! Я думал: «Почему плачут? Ведь победили!». Помню, как немецкие пленные строили Москву и один из них подарил мне шоколадку и банку сгущенки. Я был такой счастливый! Только не знали с братом, как открыть банку. Продырявили и сосали оттуда. Первый раз в жизни такие сладости.

– Это при папе секретаре парткома?

– Изобилия не было. Жили в коммуналке без ванной. Рукомойник один – занимали очередь. Квартиру получили только в 1956‑м.

– Вы жили на Неглинной, а там сплошной асфальт, где в футбол играть?

– Около Сандуновских бань был пятачок. Где можно, там и играли. Двор на двор, улица на улицу. По тому, как играешь в футбол, так к тебе и относились. Оберегали, что-то даже запрещали. Допустим, садятся выпивать, а тебе: «Не пей! Ты у нас самый сильный, а мы должны обыграть дом номер четыре».

– Вы единственный ребенок в семье?

– У меня было два брата. Один моложе на полтора года, другой совсем маленький. Его вместе с мамой убило молнией. В августе 1947‑го шли с купальни по полю. Мама держала брата на закорках, у него в руках был солдатский котелок с рыбками. Пошел дождь, ударила молния, оба погибли. Долго жили я, брат, отец; потом он женился, появилась мачеха.

– У брата как судьба сложилась?

– Играл, как и я, в молодежном «Спартаке» на Ширяевке. Потом уехал в команду Череповца. Умница, выучил французский, закончил институт, писал о спорте. Был главным редактором газеты «Север», директором студии телевидения. Недавно умер…

– Почему Ширяевка? Далеко же от Неглинной.

– Я очень любил «Спартак». Туда многие стремились. Помню отбор (мне было лет десять). Никаких тестов, просто играли, а Владимир Степанов, Исаков, Игумнов, Рязанцев просматривали. Но я уже все умел, улица научила. Тренеры были чудесные люди, большие мастера, но не могу сказать, что скрупулезно обучали, ставили удар.

Мне выдали форму, но без майки, только трусы и гетры. Так переживал! Зато какие гетры были! Красные! В метро специально их высовывал из сетки и шел через весь вагон. Казалось, все на меня смотрят: вот этот парень из «Спартака»!

– Мяч был свой?

– Отец на день рождения подарил, со шнуровкой, ниппелем. От меня зависела жизнь двора. Иногда нарочно не торопился с тренировок домой, получал удовольствие от того, что меня все ждут. Как приду, все ко мне: «Дай мяч, поиграем!».

– Почему ушли из «Спартака»?

– В школе разладилось, отец ругался: «Далеко ездишь, выбери команду поближе». Поиграл в ФШМ, потом перешел в клуб при заводе «Красный пролетарий». Там такие мастера бегали! Анатолий Исаев, Миша Огоньков.

– Позиция?

– Полузащитник. Тогда по системе дубль В играли: три защитника, два полузащитника и пять нападающих.

– Вы как-то сказали, что футболистом были слабеньким.

– Силенок не хватало, техникой брал. У меня столько финтов было! Сам придумывал, подсматривал у других. Очень нравился Слава Амбарцумян, как он ловко все делал! В ФШМ вместе играли.

«ФУТБОЛ – ЭТО НЕ ПРОФЕССИЯ»

– Как в дубль «Динамо» попали?

– Сначала был дубль «Спартака». Исаев предложил: «Дубль едет под Донецк, там четыре игры, давай!». А потом кто-то порекомендовал меня в «Динамо» Блинкову. С ними тренировался, поехали в Ташкент на игру, в том матче за дубль Жора Рябов играл, Игорь Численко, Лев Иваныч Яшин – после травмы. И я в середине второго тайма порвал мышцу. Так переживал, что подвел всех, – на тренировки ходить перестал. Тут приятели говорят: «Поедем в Ижевск деньги зарабатывать!». И я отправился в команду класса Б «Зенит». Но дело даже не в деньгах, на другой уровень надо было выходить.

– А как отец ко всему этому относился?

– Были ссоры. Он: «Надо работать, учиться, приносить пользу! А после работы можешь играть! Футбол – это же не профессия!».

– Из Ижевска перебрались в горьковскую «Ракету».

– В Сормове делали подводные лодки и «Ракеты», корабли на крыльях. А в области четыре команды в классе Б, и на следующий год из них сделали одну – «Волгу» – она выиграла первую лигу и вышла в высшую. Директор завода Юрьев постоянно присутствовал и на тренировках, и в команде. Увязывал результаты с производительностью труда завода: «Если вы выигрываете…».

– Вышли в высшую лигу – праздник в городе?

– Много подарков было. От профсоюзов, городской администрации, обкома партии. Когда на следующий год вылетели, директор премиальных дал больше, чем получили за выход в высшую лигу. Сказал: «Это должно вас стимулировать на то, чтобы остаться в команде. Надо вернуться в высшую лигу». Но все равно полкоманды разбежалось.

– На поле вы техничный, мягкий. Не мешало, что мало жесткости?

– В команде нужен симбиоз из разных игроков. Есть Дзюба, а есть Широков. Кому-то Роман нравится, кому-то нет, но без него командную игру не поставить. Я был необходим команде. Семь лет играл в Горьком!

– И, играя там, поступили в ВШТ...

– В моей группе учились Лев Иваныч Яшин, Валентин Иванов, Виктор Царев, Владимир Кесарев. Потом продолжал играть, но думал, где бы команду найти и начать тренировать. Мой же старый тренер взял помощником в «Торпедо» Владимир. Я еще игроком тренировки записывал. Были упражнения, над которыми сейчас смеюсь. Такая нелепость, а тогда казались полезными.

– После Владимира крутой вираж – юношеский футбол.

– Семен Андреев предложил – сейчас президент мини-футбола: «Хотим изменить подход к юношескому футболу, выстроить вертикаль сборных». Собрали группу специалистов, и я туда попал. По-новому выстроили школы – специализированные, с продленным днем обучения, интернаты спортивного профиля. Девятнадцать лет проработал! Сначала помощником у Мосягина. Договорились так – я набираю команду, играем, а как подходят официальные матчи, главным тренером становится Мосягин. Потом он ушел, я занял его место.

«МЫ НЕ РАСТИМ ПРОФЕССИОНАЛОВ»

– Вы говорили, что самыми талантливыми у вас были Саленко и Кирьяков.

– Талантов было много! А Володя Татарчук, Вальдас Иванаускас, Гела Кеташвили? Был такой полузащитник из Днепропетровска Художилов. Очень одаренный, но во взрослом футболе все пошло наперекосяк. Уж больно веселый в житейском смысле. Запомнился Михалькевич из ФШМ, играл вместе с Хидиятуллиным и Валерой Глушаковым, но тоже не пошло. Школы тогда работали эффективнее, чем сейчас. Вот юношеская сборная выиграла Евро, и где они? Ну, хорошо, пусть не в «Спартаке», но где-то в Калуге могли играть.

– Может, раньше ребята были крепче физически?

– Не уверен. Помню команду 1970 года рождения, первый сбор в Новогорске, сколько они ели! На творог со сметаной по нескольку заходов делали. А дали яйцо с красной икрой, не стали есть, не знали, что это такое. Один съел, а у него аллергия, физиономия раздулась.

Сейчас ребята аккуратисты, все знают, питание хорошее. Думаю, дело в психологии, в характере. Мы не растим профессионалов. Вот в Большом театре работают с детьми – много, долго, нудно, но им вдалбливают, ради чего все это. А в футболе мы все в каком-то щадящем режиме…

«РОМАНЦЕВУ ОТБИЛИ ЖЕЛАНИЕ РАБОТАТЬ»

– После юношеского этапа вас занесло в Эмираты.

– Там вся работа ночью, после девяти вечера, когда солнце заходит. Поля – идеальные, индусы за ними следили. Другое дело, игроки не очень профессионально относились к футболу. Некоторые еще где-то работали. Казалось, какие-то они ленивые. Многое у меня не получалось. Потом решил: поеду по стране, посмотрю, как в других клубах. А там знакомые тренеры говорят: «Ты сюда приехал тренировать или зарабатывать? Тренировать будешь в СССР, а здесь живи спокойно».

– У вас был еще Ирак, тоже интересный вариант.

– Поехали хорошей компанией, Миша Фоменко с Юрой Морозовым работали с главной сборной, я – с олимпийской. Общался с сыном Хусейна Удеем. Он был председателем Олимпийского комитета. Вызвал меня: «Что нам делать с командой?». Я начал рассказывать, он перебил: «Дам тебе игроков». Но нужно ведь не старше определенного возраста. Он: «Не твоя забота». Написали возраст игрокам, оказалось, многие липачи. Но футбол мне там нравился, игроки по менталитету ближе к нашим. Жаль, начались военные события…

– Бомбежки?

– Да, застал. Ребят начали призывать в армию, приходили на тренировку с автоматами. Даже мне дали пострелять – в бетонное ограждение. Потом объявили: «Надо уезжать». Фронт приближался. Очень тяжело уезжали. У нас отобрали половину того, что заработали.

– Вы поработали со многими тренерами…

– В сборной России с Садыриным, с Романцевым. С Олегом даже два раза. Талантливый человек. Хорошо мыслит, доходчиво объясняет. Но не пиарщик, скромный, много внутреннего достоинства.

– Почему сейчас не востребован?

– Был бы востребован, если бы сам захотел. Видимо, ему отбили все желание. Садырин был такой… человечный. Тоже талантливый, методист. Открытой души, но не простачок, у него не забалуешь. Очень понравилось, как с Семиным поработали в «Локомотиве» и в Киеве. В Киеве сильная организация хозяйства. Все пронизано идеями Лобановского. До сих пор: «А Лобановский так бы не сделал, Лобановский иначе сказал».

– В 1990‑х работали и главным в сборной России. Почему ушли?

– Не было результата! Проиграли переходный матч с Италией. Колосков сказал: «Продолжай работать» – я остался. Но, так понимаю, тренер национальной сборной должен устраивать большинство людей. А тут столько критики! Выиграли у Франции (они потом чемпионами мира стали) 1:0 – не такая игра. Дома турок обыграли – то же самое. Искали только негатив. Я понял, что в эту кухню нужен другой человек. Пришел к Колоскову – он особо и не уговаривал.

– Вы сейчас вице-президент в «Торпедо». Что делаете?

– Больше представительские функции. Связь с РФС, заседания ПФЛ, ФНЛ. Но в душе я все-таки тренер. На тренировках присутствую, что-то говорю, но без права решающего голоса…