Владимир Леонченко: При Фурсенко исполком опрокидывал систему

Известный в прошлом игрок, исполнительный директор профсоюза футболистов и тренеров, стал гостем авторской программы Евгения Дзичковского «Спорт после ужина» на радио «Комсомольская правда».

Ни денег, ни славы

– Вы выступали за 8 российский клубов. Правильно ли при этом считать вас торпедовцем?
– Конечно. Хотя воспитывался в «Динамо», лучшие футбольные годы прошли в «Торпедо», за которое выступал шесть сезонов. Очень хорошая была команда. Причем дважды. Сначала в середине 1990-х, при Валентине Иванове. Потом на рубеже 2000-х, при Виталии Шевченко, когда мы выиграли бронзу.

– Следите за судьбой «Торпедо»?
– В декабре отметили 15-летие бронзового успеха. Собрались, хотя и не в полном составе, повспоминали. О том, что произошло позже и происходит сейчас, без сожаления говорить сложно. Болезненно на это реагирую. Самобытный, неординарный клуб, до сих пор имеет болельщиков, но…

– У вас есть понимание, за счет чего и зачем живет нынешнее «Торпедо»?
– В мое время при бюджете в 6-7 миллионов долларов нам удавалось стать третьими и трижды четвертыми. Многие клубы сейчас гордились бы такой серией. Потому случилась гонка футбольных вооружений, но частный бизнес в клубы, по большому счету, так и не пришел. «Торпедо» спонсор не достался. Хотя если бы достался, клуб, может, повторил бы судьбу «Динамо»: много денег и мало славы. С другой стороны, «Торпедо» пыталось удержаться на плаву, не имея стабильных и подтвержденных доходов. Итог: долги и трудные времена. Какие-то деньги тратятся — и больше ничего не происходит. Ничего позитивного, во всяком случае. Цели непонятны, с собственным стадионом туман, болельщики – источник штрафов.

Менее жесткая позиция

– Два футбольных профсоюза в стране – это норма? Или, может, нехватка?
– Напомню, зачем вообще нужны профсоюзы. В отличие от гражданских институтов, РФС сконцентрировал в себе сразу три ветви власти: законодательную, исполнительную и судебную. В такой ситуации возможны и даже неизбежны споры, конфликт интересов. Кто-то должен отстаивать права футболистов и тренеров, следить за их соблюдением. Для этого нужны профсоюзы. Их может быть не один. До сих пор, скажем, на бумаге существует профсоюз, созданный несколько лет назад Александром Тархановым. Но международные организации признают единственную профсоюзную организацию в любой стране. В России это наш ПСФТ.

– Значит ли это, что права футбольных людей в России не нарушаются?
– Все мы помним, что происходило при Сергее Фурсенко. «Норникель» стал финансировать не «Москву», а РФС, – и клуб закрылся. Николая Толстых убрали из палаты по разрешению споров, потом упразднили ПФЛ. Ввели ни с кем не согласованную систему «осень-весна». Фурсенко показал, что одним заседанием исполкома можно опрокидывать систему.

– И где же был профсоюз?
– У нас нет, как, допустим, у голландского профсоюза, права вето на избрание членов исполкома. Но мы делали опросы, открытые обращения, вступали в переписку. Протестовали. И тогда Фурсенко понял: ему нужен свой профсоюз. С менее жесткой позицией. Так в российском футболе появилась вторая профсоюзная организация, которой руководят Вагиз Хидиятуллин и Александр Зотов.

Дело Дзюбы

– Какая футболисту разница, кто станет защищать его права, – признанный или непризнанный профсоюз?
– Формально никакой. Но если понадобится поддержка FIFPro, ее получит только наша организация.

– Законы едины, футболисты тоже общие. Почему бы двум профсоюзам не объединиться в отстаивании их интересов?
– Дело не в законах, а в их трактовке. И в составе юрисдикционных органов. Второй профсоюз, имея представителей в палате по разрешению споров и отстаивая на бумаге интересы футболистов, на деле выносил решения против футболистов. Есть много подтвержденных фактов. В таких условиях объединение невозможно. Хотя единый профсоюз, конечно, сильнее. Мы были готовы начать все с чистого листа, подписали в прошлом году соглашение о начале взаимодействия.

– И?
– Возникли разногласия по составу палаты. Никогда не согласимся с тем, чтобы решения по игрокам выносили юристы клубов или люди, отстаивающие их интересы. Представьте, что у вас спор с работодателем, но при этом судьи — его представители! А другой профсоюз почему-то не видит в этом проблемы. Взять пример Дзюбы. «Спартак» оштрафовал игрока за интервью, палата, в которой заседают клубные юристы, оставила штраф в силе. А комитет по статусу – независимый орган, отменил. Законы едины, да. Но трактуются по-разному. Потому что арбитры разные.

«Мельгарехо? Не скажу»

– Отчего на подступах к профсоюзу возникла такая толкотня? Это выгодное дело?
– Желающих заниматься реальной работой немного, на мой взгляд. А вот когда мы получили рычаги влияния, в том числе благодаря международным регламентам, появились люди, которым хочется это влияние уменьшить. Нет ничего страшного в том, чтобы профсоюзов было несколько. Но только если они делают одно дело, а не противостоят друг другу. И еще я против того, чтобы общественные организации создавались по указке сверху. Пример ВОБ показывает, к чему это приводит.

– Часто выигрываете дела в пользу футболистов?
– Достаточно. Примеров очень много.

– И футболисты платят вам за это?
– Да. Система финансирования простая: мы получаем помощь от FIFPro и членские взносы. К сожалению, платят их футболисты неохотно. У нас нет практики страховаться от неприятностей. Понимание чаще наступает по факту.

– Перед эфиром получил в твиттере сообщение: «Леонченко – агент». Что скажете?
– Я не агент. Хотя догадываюсь: написал вам Александр Зотов, сам в прошлом агент. Другое дело, что профсоюз принимает участие в подписании контрактов. Это важный момент, поскольку клубы порой вносят в контракты опции, способные в будущем сработать против игрока.

– Тот же источник в твиттере пожелал вам удачи с переходом Мельгарехо в «Спартак». Ему тоже помогали с контрактом?
– Не стану называть фамилии, поскольку клиенты меня не уполномочивали. Главное, что мы всегда на стороне игрока. В этом принципиальное отличие ПСФТ от ряда других организаций.

Прецедент Беленова

– Получается, вы дублируете агентов. Они тоже участвуют в заключении контрактов и всегда на стороне игрока.
– У журналистов есть профсоюз?

– Не состою в этой организации и мало что о ней слышал.
– Представьте структуру, которая помогала бы вам в спорах с работодателями, в поисках хорошей работы и подписании хорошего соглашения.

– Было бы шикарно. Но вы описали не профсоюз, а импресарио. Профсоюз ищет работу, подписывает контракты, нанимает юристов. Почему этим же не может заниматься агент? Зачем футболисту платить и ему, и вам?
– Агенты – разнородная среда. Юристов среди них немного, и хорошо, если зовут на сделку приглашенного. К тому же в последние годы агенты получали вознаграждение в основном от клубов. И его размер не был законодательно ограничен. Уместно ли говорить в такой ситуации о рьяном отстаивании интересов игроков? И разве не показательно в этом смысле «дело Левченко», который, будучи свободным агентом, даже не знал, что за его переход кому-то перевели безумные деньги? Наша позиция понятнее и проще: что хорошо для футболиста, хорошо и для профсоюза. А это две вещи: найти работу, и чтобы тебе за эту работу вовремя заплатили.

– В курсе событий, происходящих сейчас в «Кубани»?
– Отчасти. Решение, которое вынесла палата по вратарю Беленову, скажем, создает прецедент и меняет практику. Регламент признает двухмесячную задержку зарплаты двухмесячным нарушением, футболист может уходить. Теперь, оказывается, возникла другая трактовка. Два месяца задержки есть – а контракт разрывать нельзя. Палата тем самым дает сигнал клубам: задерживайте зарплату на здоровье, причем регулярно. Никуда от вас футболисты не денутся.