Орловский расстрел
НАШЕ РАССЛЕДОВАНИЕ
Поздним вечером 18 октября 2002 года сотрудники милиции города Орла учинили кровавую расправу над болельщиками местного футбольного клуба, которые собрались в кафе на восточной окраине города. Пятеро орловских «суппортеров» получили огнестрельные ранения, трое из них находятся в больницах города. Около полутора десятков фанов были задержаны и доставлены в отделение милиции. Всем им, включая раненых, грозит уголовная ответственность по ст. 318 УК РФ, ч. 1, 2 («Применение насилия в отношении представителей власти», «Оказание сопротивления сотрудникам право- охранительных органов»), предусматривающей лишение свободы на срок от 5 до 10 лет.
КРОВАВАЯ РАСПРАВА
По словам очевидцев, вечером 18 октября около полусотни болельщиков орловского футбольного клуба решили собраться на вечеринку в одном из городских кафе. Чтобы никому не мешать, решено было собираться в кафе на глухой окраине города, на улице Ливенской. Надо заметить, что вокруг ухоженная территория — аккуратные газоны, дорожки вымощены плиткой, такие объекты иначе и не принимают в эксплуатацию. И откуда фаны могли здесь взять камни, которыми они якобы бросались в милицейские машины (о чем будет сказано ниже)?
Мы побеседовали с очевидцами произошедшего, среди которых была одна девушка и несколько парней. Вот что они нам рассказали…
Парни: Мы решили устроить праздник для души и пригласили многих друзей, с которыми давно не виделись. Процентов семьдесят собравшихся – люди либо уже с высшим образованием, либо – студенты высших учебных заведений. Среди них — директор хлебозавода, начальник финансового отдела хлебной базы, преподаватель престижного вуза…
Девушка: Многие пришли парами — девушек было много, процентов сорок точно. Это говорит о том, что никакой конфликт изначально с нашей стороны не планировался.
П.: Околол одиннадцати часов вечера один парень несильно повздорил с мужиком, который был завсегдатаем этого кафе. Соперники немного потолкались, но их вскоре разняли, они обнялись, пожали друг другу руки, разошлись. Вскоре про этот инцидент благополучно забыли. Это случилось минут за двадцать до прибытия милиции.
Д.: Заказывали мы только пиво, но так как пиво там было довольно дорогое, много его особо не выпьешь. А водки в продаже не было вообще.
П.: В начале двенадцатого многие начали собираться домой. Вдруг в кафе вальяжно так заходят трое сотрудников вневедомственной охраны, одетых в милицейскую форму. Говорят, их вызвали работники АЗС, расположенной по соседству, – по их словам, они увидели в кафе резко двигающиеся силуэты. Прибывшие начали кричать и выражаться с применением ненормативной лексики. Дословно: «Уе-йте на х-й, иначе вам п-дец, ублюдки». И принялись выгонять всех на улицу.
У нас вневедомственная охрана — фактически это та же милиция, только на коммерческой основе.
Д.: Я выходила последней и видела, что после нашего ухода все было чисто: никаких там побитых бутылок или мусора. Я поговорила с девочками, которые там работают, сказала им большое спасибо. Они в ответ: «Нам было приятно с вами работать, приезжайте еще, будем только рады».
П.: И вот мы уже все вышли на улицу, «менты» опять: «Что вы здесь стоите, давайте, уе-те, с-ки, или вам п-дец». И один из них начинает расстегивать кобуру… И вот тот парень, который сейчас в больнице имени Семашко, ему говорит: «Ты что, стрелять будешь?» А тот молча достал пистолет и с расстояния трех метров в ногу ему ба-бах.
Д.: Я думала, что они или газовыми, или «пугачами» какими стреляют. Как можно так хладнокровно стрелять «боевыми» по живым людям? Потом подошли еще двое охранников, в штатском, вероятно, с соседней АЗС. Они были с автоматами. Одного я очень хорошо запомнила: молоденький совсем, спокойно так сделал две автоматные очереди в воздух, у него даже выражение лица не изменилось.
Не считая автоматных очередей, всего мы насчитали одиннадцать выстрелов. Они стреляли, можно сказать, наугад. Когда минут через десять мы услышали звук сирены, поняли, что прибыло подкрепление и надо отступать. И мы побежали в соседний лесок.
П.: Да, кроме тех парней, что в больницах, есть еще двое раненых. Ранения у них несерьезные. Им помогли знакомые врачи, официально в больницы они не обращались — опасаются ареста. Все, кого не повязали «менты», укрылись в лесополосе. Туда же оттащили и этих двух раненых.
ИЗВЕРГИ В ПОГОНАХ
П.: В РОВД доставили более десятка человек. Было это в 23.50, что официально запротоколировано. Приехали охранники из кафе – опознали всех, включая пьяного мужика, завсегдатая кафе.
Несовершеннолетнего парня с астмой, инвалида второй группы, отпустили только через двое суток. У него, кстати, еще и врожденный порок сердца, недавно он перенес сложную операцию. Там, на площадке перед кафе, мы все это видели, его избивали ногами. И вот он лежит и просит у «ментов»: «Мне ингалятор нужен, у меня астма». Они его хладнокровно продолжают избивать. Подбегает другой парень и подает ему ингалятор. В итоге их обоих арестовывают.
Д.: У меня большой синяк на ноге, под коленкой, до сих пор не прошел. У Иры, моей подруги, синие ногти на ногах и синяки по всему телу: и выше пояса, и ниже. Когда ее парня начали бить по лицу ногами, она пыталась заступиться. «Менты» ей руки заламывают за спину, валят на землю — пара ударов ногами. Дубинки они даже и не доставали ни разу.
У моего парня были сломаны обе руки, недавно произошел несчастный случай, ему сделали операцию, но ко времени той вечеринки руки все еще болели – так что до них и не дотронуться. Представляете, если бы его начали в наручники заковывать? В тот момент я боялась не что его заберут, а что изобьют до полусмерти.
П.: Многие потерпевшие побоев умышленно не фиксировали. Ведь чтобы «снять побои», следует прийти в то же самое железнодорожное РОВД, которое занимается этим делом, и взять там направление на судмедэкспертизу. Если к ним прийти и сказать, мол, побои хочу снять, они спросят: «Что за побои, где это произошло?» — «На Ливенской». — «О, парни, и вы там были? Вас-то мы как раз и ищем!» И посадили бы, чтобы скрыть факт избиения.
ПОД НАДЗОРОМ ВООРУЖЕННЫХ «ВЕРТУХАЕВ»
Потерпевшие, доставленные в три орловские больницы, наотрез отказывались разговаривать с представителями каких бы то ни было средств массовой информации, включая нагрянувших в Орел журналистов четырех центральных телеканалов. Исключение было сделано только для корреспондентов «Советского спорта».
Алексей К-нов, 27 лет, директор финансового отдела продбазы (в травматологическом отделении больницы имени Семашко):
— Начинается стрельба. У меня все закружилось в голове. Помню, меня валят на землю, наручниками сзади скрепляют руки и начинают избивать. Я стараюсь принять более удобное положение, чтобы мне ногой не попали по голове или в пах. Наручники с меня сняли только в «скорой», которая приехала примерно через полчаса, когда вокруг меня уже образовалась лужа крови.
Пуля кость не задела, прошла сквозь икру навылет. Вот сейчас уже больше недели с того дня прошло, у меня голова до сих пор болит – последствия сотрясения мозга. Серьезно повреждена верхняя челюсть, также выбиты два зуба. Через два дня я опух, как одуванчик, жевать вообще не мог, меня «Детским питанием» с ложечки кормили.
С первого же дня возле моей палаты выставили вооруженную милицейскую охрану. Утром я решил позвонить домой, чтобы сообщить, где нахожусь и что со мной случилось. Говорю «менту»: «Дай, я при тебе позвоню домой, чтобы родственники не волновались и тапочки принесли мне». Он даже этого не разрешил.
Михаил М-ев, 23 года, работник железнодорожной отрасли (в хирургическом отделении железнодорожной больницы):
— Помню крики: «Руки за голову! Лежать!» И мне «Калаш» в спину — бах! Я упал. Голову поднимаю: метрах в двух-трех «мент» стоит, пистолет на меня нацелил. Потом чувствую: горячо ноге. Потекло что-то горячее. Пуля в голень попала. Кровищи – немерено. Я кричу «ментам»: «В меня пуля попала, хоть из лужи меня уберите». Один из них подошел, посветил фонарем: «Ты что, ранен? А от меня ты чего хочешь? Или тебе одной простреленной ноги мало?»
Они в орловских газетах оправдывались, мол, мы не хотели стрелять по ногам. Да как не хотели? Я четко видел, как этот «мент» на моих глазах по ногам целился и выпустил пять пуль. В воздух он вообще не стрелял.
Утром в больнице просыпаюсь, пошел в туалет, выхожу — стоит «мент», кавказец с автоматом. Я ему: «Дай, в туалет пройду». А он: «Иди в палату». – «Я же не вытерплю». – «Меня это не волнует».
С вечера субботы 19-го дежурили двое. Они были в принципе без оружия — только наручники, дубинки и газовый баллончик. Они меня приковывали к кровати наручниками в ночь с субботы на воскресенье и со вторника на среду. Спрашиваю их: «Зачем?» — «Так положено».
Звонить вообще не давали. Говорю им: «Дайте матери позвонить, сказать, что со мной случилось». Не разрешили. Пока «менты» курили на улице, я уже внаглую пошел и позвонил.
Денис Б-ков, 19 лет, студент 2-го курса Орловского государственного аграрного университета (в травматологии больницы МОПРа):
Родители постоянно со мной здесь находятся, ведь я не совсем дееспособный – мне приходится все время находиться в лежачем положении.
У меня милиционеры тоже дежурили, причем постоянно заглядывали в палату, кто с иронией, кто с издевкой: не убежал ли я куда? Не пускали ко мне друзей до тех пор, пока я не написал заявление на имя прокурора Железнодорожного района Орла. А когда в реанимации находился, помню, родители мне принесли кефир в прозрачном пакете. Так один миллиционер забежал в реанимационную палату и начал ковыряться в этом пакете, мол, не передали ли мне что запрещенное. Как будто я преступник какой.
Геннадий Блынский, заведующий отделением травматологии в больнице МОПРа:
— Удаление пули у Дениса, обработка раны, усечение нежизнеспособных тканей, скелетное натяжение — все это заняло около 50 минут.
Там слепое ранение. Пуля прошла по передне-внутренней поверхности бедра, произвела открытый перелом верхней части бедра и, пройдя сквозь мясо, вышла на другой стороне. Она застряла в подкожной клетчатке, была видна на глаз. Теперь нужно дождаться, пока заживут ткани. После контрольного рентгена определимся, как целесообразнее поступить дальше. Потом, вероятнее всего, последует операция.
Как объяснили свое присутствие вооруженные люди в милицейской форме? Зачем они здесь, мы их не спрашивали — это власть. О своем присутствии они нас в известность не ставили.
ОРГАНЫ ВЛАСТИ СЧИТАЮТ ПОСТРАДАВШИХ ЗАЧИНЩИКАМИ
Мы наведались в РОВД Железнодорожного района Орла, куда были доставлены задержанные после инцидента 18 октября. Но дежурный отрапортовал нам, что из начальства сейчас никого нет, а по всем вопросам нам лучше отправиться в Штаб вневедомственной охраны города.
Мы нагрянули в Штаб, когда командир батальона вневедомственной охраны Сергей Дементьев вел какую-то планерку.
— Сергей Иванович, так правомерны ли были действия сотрудников милицейской вневедомственной охраны?
— Я как профессионал, проработавший в милиции двадцать лет, могу сказать: целиком и полностью правомерны. Возникла угроза жизни милиционеров.
— Слышали, что на всех болельщиков, которые были в тот вечер в кафе на Ливенской, будет заведено уголовное дело якобы за оказание сопротивления властям. А на тех парней, которые в больницах лежат, это обвинение тоже распространяется или нет?
— Как нет? В них стреляли, потому что они и были зачинщиками. Просто так в первого попавшегося милиционер стрелять не станет.
А прокурор Железнодорожного района, где произошел инцидент, Василий Сорокин рассказал нам вот что:
— После закрытия кафе в полночь молодые люди вышли на улицу, принялись бить бутылки, переворачивать урны, срывать флаги с флагштоков. Старший администратор кафе Константин Кривенцов, опасаясь, что могут быть разбиты витрины СТО «Бош», воспользовался кнопкой тревоги для вызова наряда вневедомственной охраны, прибывшего в 0 часов 5 минут. Старший наряда Вадим Ледовский предложил нарушителям разойтись. Один из участников беспорядков, как выяснилось, неформальный лидер орловских фанатов, закричал: «Бейте ментов, забирайте оружие!» После чего несколько фанатов подбежали к Ледовскому, сбили его с ног и начали наносить удары по телу и голове, пытаясь завладеть его автоматом. Другой работник охраны Евгений Бывшев устремился в машину и заблокировал двери, пытаясь вызвать подкрепление. В это время болельщики начали бросать в нее камнями и бутылками, пытались машину перевернуть. Видя, что фанаты почти завладели автоматом, третий работник вневедомственной охраны Владимир Бувин крикнул, что если те не прекратят избиения Ледовского, он применит оружие. Часть болельщиков бросилась в его сторону. Он произвел из пистолета Макарова четыре выстрела в воздух и, дабы отсечь толпу, пять выстрелов в бетонные плиты, которыми выстлана площадка перед кафе. В результате рикошетов было ранено несколько человек.
Видя, что происходит, еще один работник охраны, дежуривший на соседней АЗС, прибежал к кафе и начал стрелять вверх из автомата. Это помогло рассеять бунтующих фанатов.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
В Орловском СИЗО на Красноармейской, 10, на стене которого красуется мемориальная доска «В память о жертвах политических репрессий, содержавшихся и казненных на территории Орловского каторжного централа», находятся трое орловских фанатов, переведенных туда из изолятора временного содержания. По словам прокурора Сорокина, «к следствию будут привлекаться и многие другие нарушители, в том числе как минимум один из тех, кто попал в больницу с огнестрельными ранениями».
Суд над орловскими фанатами — не за горами. Сроки светят немалые.
ДОСЛОВНО
Лена и Оля, официантки в кафе на СТО, работавшие вечером 18 октября:
— Да не было в них ничего «фанатского». Просто интеллигентная молодежь. Вели себя очень культурно, слушали музыку, беседовали. Пьяных мы вообще не видели. Из пива они заказывали только светлое, причем крепостью не более 4,8 градуса.
Когда началась стрельба, мы испугались, убежали на кухню и заперлись в «подсобке». Молодежи мы не боялись, мы боялись милиции. От наших стражей порядка все что угодно можно ожидать .
