Александр Бородюк: Высокую оценку как тренеру мне еще предстоит заслужить
Одни сейчас говорят: мол, рано еще Бородюку сборную страны принимать, пусть иностранец пока поработает. Другие настаивают: не нужны нам хиддинки, дайте Александру Генриховичу шанс, сделайте его главным! Кто прав — лишь время рассудит. Пока же в одном спорщики сходятся: нынешний старший тренер национальной команды сам знатным футболистом был. Забивалой! Вот о своем футбольном прошлом и тренерском настоящем рассказывает Александр Бородюк, в своем интервью газете «Московский комсомолец», самые интересные выдержки из которого мы для вас и приводим.
— Не секрет, что в «Динамо» (да и по всей футбольной жизни) вы одно только прозвище носили — Борода.
— Это еще с вологодских времен пошло. Владимир Петрович Кесарев мне эту кличку «навесил». Я как-то с утра встал помятый такой — он и «оценил»: «Во Борода дает!» Небритый я тогда был, а тут еще и фамилия подходящая...
— Честно признайтесь, на последние «успехи» «Динамо» больно смотреть?
— Что значит «больно»? «Динамо» — оно всегда «Динамо» останется. Это бренд, лейбл, традиции. На века! Единственное, что всем нам нужно сделать, так это акценты для тех же иностранцев правильно расставить. И даже не объяснить — навязать осознание того, за какой клуб они выступают. Клуб Яшина, Численко, Царева, Савдунина, Кесарева… Меня, например, в том же «Шальке» два часа водили по стадиону, все объясняли и носом тыкали: знай, мол, куда приехал! И у нас такое же отношение должно быть. А не хотят понимать — значит, брать за ухо и втолковывать!
— Что вообще для Бородюка название «Динамо» значит?
— Клуб, поставивший меня на ноги и давший мне путевку в жизнь. «Динамо» я по гроб жизни буду благодарен.
— Между тем, говорят, вы одно время обижались на бело-голубых...
Не на «Динамо», а на Толстых и Голодца (экс-президент и бывший главный тренер «Динамо»). И не обида это была, просто неприятное чувство. Я тогда ведь как раз хотел из Германии домой возвращаться, естественно, первым делом в «Динамо» позвонил. И Голодец мне выдал: «Мы хотели бы проверить тебя на поле». Я в ответ не сдержался: «Я что, в чемпионате Гвинеи-Бисау выступал?! Как-никак в бундеслиге играл! Чего меня просматривать?» Попрощался и повесил трубку. А потом меня Семин в «Локомотив» позвал. Безо всякого просмотра…
— Вы в «Динамо» рано дебютировали, в 19 лет. Если не ошибаюсь, вас туда из Вологды откомандировали «для охраны порядка в столице СССР»?
— Точнее, «для прохождения воинской службы в городе-герое Москве».
— Тогда «банда» у «Динамо» была приличная… Девять игроков национальной сборной! Молодого-то Сашу Бородюка «старики» не обижали?
— В этом плане все было нормально. Хотя, конечно, долгое время я на всю эту братию — Максименков, Минаев, Новиков, Никулин, Газзаев, Латыш, Бубнов, Гонтарь, Маховиков! — снизу вверх смотрел. И долго еще садился в автобусе на задние сиденья, туда, где обычно молодежь рассаживается.
Есть ощущение, что не раскрылись в футболе до конца?
— Есть, конечно. Больше того: это ощущение всегда со мной будет. И в сборной я не наигрался, и в «Динамо» киевское в свое время не рискнул переходить, хотя Лобановский меня звал…
— Теперь, видимо, как тренер будете упущенное наверстывать?
— Кто его знает… Хотелось бы, конечно, в это верить, но что-то загадывать наперед — увольте. Жизнь — слишком непредсказуемая штука. Сегодня — белое, завтра — черное.
— А вообще были сомнения — тренерским ремеслом заняться или…
— Никаких сомнений не было. Куда я еще после 20 лет в футболе мог податься? Бизнес-жилки у меня нет, а здесь я все нюансы наизусть знаю...
— Футбол всегда стоял для вас на первом месте?
— Я в этом плане приоритеты не расставляю. Работа — работой, а семья — семьей. Все взаимосвязано. Хотя, конечно, если будут какие-то глобальные вопросы решаться, я выберу родных. Ведь если, не дай бог, со мной что-нибудь случится, кто мне поможет? Семья…
— «Профессионал» — так в свое время Александр Тарханов о вас отзывался. Согласны с такой оценкой?
— Как игрок — да, я был профессионалом. И ничего нескромного в этом признании не вижу. Мне всегда очень нравилось, как по этому вопросу Ярцев высказывается: «Полюби себя родного!». В том плане, что если ты о себе не будешь хорошее говорить, то и никто не скажет. А вот как тренер… Столь высокую оценку мне еще только предстоит заслужить. Пока за моей спиной результата нет.
— Результат результатом, но тренерские-то принципы Александра Бородюка уже сформированы?
- Ой, ребята… Честно говоря, все это разговоры ни о чем. «Атакующий вы, Александр Генрихович, футбол предпочитаете или оборонительный?» Смешно, право слово: главное, чтобы команда играла! У нас же привыкли — взгляды, схемы, принципы…
— А на работу какого тренера ориентируетесь?
— Сан Саныч Севидов в этом плане для меня безграничный авторитет. Царствие ему небесное… К любому футболисту мог найти подход! Сегодня, бывало, накричит, а завтра подойдет: сынок, ты это, давай… И у тебя словно крылья за спиной вырастают. Готов за тренера в огонь и в воду! Я лично никогда не забуду, как после победного финала Кубка СССР-84 Севидов мне с квартирой помог. Мне тогда попросту жить негде было, я к нему: так, мол, и так. А уже банкет начался... Сан Саныч тут же нашелся: «Через час приеду, жди…» И представляете, через час он привез мне ордер на однокомнатную квартиру! Говорит: «Я тебе завтра при всей команде вручу…» Отвечаю: «Дайте лучше сейчас, я ночь пересплю спокойно, а завтра вам его обратно отдам. Тогда и вручите». Так и получилось — под подушку этот ордер положил, а на следующий день он мне его в торжественной обстановке презентовал.
В чем все-таки был козырь Бородюка-форварда? Удар, скорость, фарт?
— Все не то. Исполнение! Меня ведь порой 90 минут не было видно, а потом — хоп! — и решал исход матча. Вот вам пример. Играем с ЦСКА. Пал Федорович Садырин дает Фокину персональное задание — сыграть против Бородюка. Серега всю игру преследовал — ну ничего не давал сделать! Но только на последних минутах отвлекся — все, мяч в сетке…
— А не обижало, когда считали игроком ограниченным, прямолинейным?
— А чего обижаться — по молодости действительно бестолковый был... С возрастом похитрее стал. Соображалка развилась. А вообще я за годы карьеры много чего интересного о себе наслушался. Помню, когда в 87-м «всего» семь мячей за чемпионат забил, мне грозили: «В часть сдадим!» А через год опять лучшим бомбардиром страны стал!
— Вы чуть ли не до 40 лет играли. Благодаря чему?
— Тут целый комплекс. И природе надо спасибо сказать, и удаче (несмотря на шесть операций, все травмы не столь серьезными были). Ну и, безусловно, Адамасу Голодцу. Кто к нему в 18—20 лет попадал, думаю, до сих пор это время помнит. Во всяком случае, в Пицунде, где мы на сборах с «Динамо» частенько бывали, одна аллейка носит его имя неофициально. Сколько там километров намотали, мама дорогая!
— Про Бородюка можно сказать: играл до тех пор, пока коленки не стерлись?
— Начали было стираться, но я до полного «уничтожения» дело доводить не стал. Как мне кажется, ушел вовремя. Душа еще играла, а вот ноги не бежали. 39-летним центральным защитником «Крыльев Советов» «цеплялся» бывало с каким-нибудь молодым и чувствовал — я уже из последних сил бегу, на жилах, а он спокойненько так прибавляет. И ты понимаешь, что это тебе небеса совет дают: пора, Саша, заканчивай… Природу ведь не обманешь. Болячки дольше заживают, сил все меньше… В любом случае нельзя доводить до такого: ты выходишь на поле, а над тобой болельщики смеются! Слава богу, это не мой случай — у меня и в последний год среди всех защитников чемпионата самая высокая оценка в прессе была — 6,20! До сих пор, как ту газету открываю, удивляюсь: «Жару давал…»
— Жару вы и в Сеуле в 88-м давали. Олимпиада — главная победа жизни?
— Ага, вершина. Потом и кровью выстраданная. Мы ведь в ходе того олимпийского цикла 170 дней на одних только сборах отсидели!
— Насчет праздников кстати… С алкоголем-то, будучи игроком, «дружили»?
— Честно скажу, только по конкретным датам гулял — свадьба, Кубок СССР, олимпийская победа… В Сеуле, помню, славно погудели, но и повод какой был! Наша делегация тогда еще на корабле размещалась, так мы боялись, что стоящее на причале судно от такого нашего кутежа в открытое плавание уйдет. Ну а сейчас… В последнее время стал коньяк уважать. Умные люди говорят, что пятьдесят граммов с лимончиком никому не повредят. Но не более того. Увлекаться этим делом тоже нельзя!
— Вам не кажется, что зачастую для футболистов, пристрастившихся к алкоголю, главная проблема — отказать? Не выпить до дна? Значит сразу: «не уважаешь...»
— Это все раньше было. Своеобразная проверка на прочность. И культовая, кстати, фраза «кто не пьет, тот не играет!» — тоже из тех еще, советских времен. Но все это уже в прошлом. Другое время на дворе — контракты, миллионы, доллары…
