Виктор Звягинцев: Из игроков «Шахтера» в шахту спускается один Фернандиньо

Бывший защитник «Шахтера» и сборной СССР Виктор Звягинцев в интервью «Советскому спорту» рассказал, каково это - уйти из футбола в горнорабочие.

– Что такое быть ветераном «Шахтера»? Смеете ли критиковать тренера, команду?
– Высказывался критически не раз. Мало кто обрадовался, но в дальнейшем проблем у меня не возникало. Слышал, моего партнера по сборной Женю Ловчева из каких-то списков в «Спартаке» постоянно вычеркивали. Что ж, бывает. Читаю заметки Жени, смотрю его выступления по ТВ и, как правило, соглашаюсь. Но, на мой взгляд, он перебарщивает, когда сравнивает наше поколение и молодых. Женя помнит: у нас все было по-спартански, играли за идею. В 23 года Ловчев стал лучшим футболистом СССР, а зарабатывал как все. А сегодня ведущие игроки – миллионеры. Кто-то чистит им бутсы, выглаживает футболки, они живут на всем готовом. Хорошее такое время. Ловчев не понимает, за какие заслуги им все это.
– А вы понимаете?
– Я смирился.
– Вашу карьеру можно назвать успешной: медали чемпионата, Кубок страны. Что заставило вас спуститься в шахту после всех этих завоеваний?
– Начнем с наград. В Союзе «Шахтер» называли кубковой командой. Это сенсация XX века, что нам удавалось брать титулы при киевском «Динамо», «Спартаке» и других грандах. У нас не было равных возможностей с ними. Что касается выбора профессии после футбола, то у меня его не оставалось. Судите сами: мне тридцать с небольшим, семья, а предлагают ставку в детско-юношеской спортивной школе. Ставка 180 рублей, а с вычетом налогов – 157. Это немногим больше, чем у пенсионеров.
Мой знакомый, начальник участка на шахте имени Горького, узнав о таких делах, пригласил к себе: «Хочешь получать раза в три-четыре больше?». Он, правда, не верил, что я приду. А я на следующий день уже писал заявление. Роба, каска, фонарь, в клеть – и поехал вниз. Получил должность горнорабочего. Следил за трубопроводами, по которым подавались вода и воздух. Закупорки и прокладки ставил, чтобы в шахте не текло. Следил за заслонами. Это, знаете, такие полки на цепях, которые в случае выброса газа обрушиваются и становятся завесой на пути ударной волны. Да и других подсобных работ хватало.
Свой первый рабочий день с улыбкой вспоминаю. Захожу в какое-то помещение в каске, а там наши болельщики. Обомлели – не могли понять, что я здесь делаю. Когда спускались вниз или добирались до точки на карете (Звягинцев использует профессиональный жаргон. Карета – вагончик в проходке. – Прим. авт.), я им целые интервью давал. Трудяги расспрашивали о футбольной кухне, а я им – байку за байкой. Они получали информацию, о которой раньше даже не мечтали.

– У самих шахтеров-то в голове это укладывалось? Известный футболист. И после сборной СССР – в подземелье...
– Зато я в конце первого месяца работы посмотрел в свою «табульку», а там циферка – 450 рублей, что по советским временам очень круто. И я знал, что подземный стаж идет. В 50 лет уже вышел на пенсию – под землей год считается за два. Жизнь горняка сегодня и вчера отличается заработной платой. А технология ни в чем не стала проще.
– У работяг все было – и квартиры, и машины, и путевки, и все на свете, – продолжает Звягинцев. – О зарплате я уже сказал, а еще было отменное снабжение продуктами. Соседи из Ростовской области не дадут соврать. В их магазинах полки были пустые. Поэтому ростовчане приезжали к нам по выходным, преодолевая 100–150 километров в одну сторону. Скупали все, что видели, вплоть до леденцов и спичек. Мы автоколонны с ростовчанами называли «колбасные караваны». А теперь у наших шахтеров другая жизнь. Бастуют, политикой занимаются. Из 15 шахт осталось меньше половины. Время такое.
– Жива ли в «Шахтере» традиция посещать шахту?
– Вот слушайте. Как-то бразильцев повезли на экскурсию. Приехали. И только Фернандиньо согласился спуститься вниз. Они никогда в жизни не полезут в эту дыру. А зря. Шахта – это хорошая закалка для характера. Особенно на глубине 750–800 метров хорошо закаливаться. Есть у нас шахты Скочинского и Засядько, так там люди на глубине 1300 метров трудятся при температуре от сорока градусов и выше.

Полностью интервью со Звягинцевым - в свежем номере «Советского спорта».