Форвард «Монреаля» Алексей Ковалев: «Тренер вел себя как ребенок»

ХОККЕЙ. НХЛ

— Сразу после обмена в «Монреаль» у меня состоялся разговор с Клодом Жюльеном о том, каким он видит мое место в команде. Тренер сказал, что не хочет связывать мне руки. С другой стороны, я должен не увлекаться индивидуальным хоккеем, не выбиваться из общего ритма «Канадиенс». Первый матч вроде бы прошел нормально, а потом Жюльен начал меня воспитывать. За ошибку в игре держал на скамейке. Зная мои качества, как форварда, регулярно не выпускал в большинстве.

Тренер вызывал к себе в кабинет или снова объяснял на командном собрании, что именно я должен делать на площадке. Я исполнял, но опять или мало играл, или не получал возможности раскрыться в неравных составах. Жюльен меня успокаивал: «Не волнуйся, Алекс, у тебя пойдет игра». Я отвечал: «Совершенно не волнуюсь. Думаю, за карьеру я уже доказал свою состоятельность. Вы знаете, как я играю. Просто сейчас вы не используете мои способности. Чем я занимаюсь на площадке? Выхожу как нападающий четвертого звена, который вбрасывает шайбу в чужую зону, бежит за ней к бортику, толкается, бьется с соперниками. Это не мой стиль».

– Да, да, я понимаю, — согласно кивал головой Жюльен. Но ничего не менялось, и снова продолжалась та же канитель. До конца регулярного чемпионата я больше мучился, чем играл. Даже генеральный менеджер «Монреаля» Боб Гейни приходил на нашу встречу с тренером. Он тоже не мог разобраться, почему я не работаю в полную силу.

Потом начался плей-офф – в первом раунде мы попали на «Бостон». И проиграли в стартовом матче на выезде со счетом 0:3. Приехали в гостиницу все мрачные. Подходит Жюльен: «Алекс, хочу с тобой поговорить». Идем к нему в номер, и начинается старая песня: «Я не могу понять, чем ты недоволен? Почему ты так играешь?». Я тоже начал заводиться: «Я нормально играю. Но я не чувствую себя лидером в команде. Не понимаю, зачем взяли меня из «Рейнджерс». Какой в этом смысл? Глядите на мою статистику за карьеру, ждете каких-то чудес. Но играть толком не даете, потому что не хотите ставить одних хоккеистов выше, чем других. Как вы любите говорить, у нас все находятся на одинаковом уровне, ведь мы – одна команда. Но мы же все не на одном уровне по классу, как хоккеисты. У кого-то больше способностей, у других — меньше».

Жюльен кипятится: «А что ты вообще хочешь?» – «Да ничего. Просто используйте мои качества, чаще доверяйте. Понимаете, плей-офф – это как русская рулетка. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Вы не на словах, а на деле дайте мне больше шансов раскрыться. Да, все делают ошибки. Но велика вероятность, что такие изменения пойдут на пользу «Монреалю», нежели принесут вред. Так давайте попробуем!»

«Да-да, я понимаю», — задумался Жюльен. А потом спросил, как ребенок: «Вот ты говоришь, плей-офф похож на казино. Если я сделаю по-твоему, какова вероятность, что мы выиграем?» – «Даю семьдесят процентов на тридцать в вашу пользу». – «У-у, я думал, это будет девяносто на десять», — расстроился Жюльен. – «Но ведь и не пятьдесят на пятьдесят. С такими шансами можно играть», — успокоил его я… Странный разговор – как с пацанами на улице, а не с тренером. Но после него моя роль в команде изменилась…

Отрывок из готовящейся к печати автобиографии Алексея Ковалева «АК-27»