Тренер сборной России Игорь Захаркин: Не ищите виноватых!

ХОККЕЙ
VIP-ЛОЖА

СОБЫТИЕ ДНЯ

 Увы, московский чемпионат мира нам запомнится тем, что разбилась надежда. Это была одна из самых интересных сборных в истории российского хоккея. Но полуфинальный матч с финнами стал трагедией для всей страны. Впрочем, тренер нашей команды Игорь Захаркин, с которым встретился корреспондент «Советского спорта», подобрал другое выражение – не трагедия, а холодная красота спорта.

После матча с финнами в смешанной зоне почти все игроки сборной России с траурными лицами проходили мимо журналистов. Остановились только Алексей Емелин и Сергей Брылин, да Сергей Гончар, ставший капитаном после травмы Петра Счастливого, заставил себя подойти к пишущей прессе. Но после первого же вопроса «Почему не вышли в финал?» Гончар передернулся в лице, развернулся и ушел в раздевалку. Душевных сил отвечать на такие вопросы не было…

Ответ за всех держал помощник Вячеслава Быкова – тренер Игорь Захаркин, который дал обстоятельное интервью «Советскому спорту».

НЕ ХВАТИЛО РАСКАТКИ

— Малкин, Ковальчук, Овечкин, все остальные хорошо выполнили нашу установку на матч, — начинает Захаркин. – Другое дело финны, построив очень плотную оборону, не дали им забить.

— Но вы же знали, что Финляндия будет играть именно так…

— Конечно. Но вся игра складывается из эпизодов. Бывает, что мы забиваем гол – соперник разваливается. С чехами так получилось. С финнами – нет. Но посмотрите, мы потеряли из-за травмы Морозова – полностью вылетело казанское звено. Брылин его заменил, но мощь пятерки была уже не той. Потом финны выбивают Счастливого – мы теряем вторую линию. Мы лишились и Маркова – защитника, всегда выходящего в большинстве. Вот вам объективные аргументы.

— Финны ломали наших сознательно?

— Не думаю, что они хотели наносить травму тому же Маркову. Но решили играть предельно жестко – да. Это был их план.

— А наш?

— Он, кстати, сработал. Мы предполагали, что Финляндия будет активно играть одним-двумя форвардами. Хотели быстро отыгрывать этих двух нападающих и не терять шайбу на их синей линии. Знали, что финны держат центральную зону, создают плотную оборону перед воротами. Ничего нового.

— Большинство у нас вообще не работало…

— По той же причине нарушились линии. Роковое стечение обстоятельств.

— Что сказали команде, когда финны начали нас провоцировать на драки?

— Мы сразу заявили ребятам: «Нельзя хватать удаления!». В частности, Харитонов получил совершенно дурацкий штраф, когда подставил подножку финну у их ворот. Я прямо на скамейке сказал ему, что так не играют. Хоккеисты все понимали. Удаления нам не нужны.

— Что думаете об игре Еременко?

— Он допустил ошибку в овертайме. Но я призываю к тому, чтобы мы не искали кого-то виноватого. Таких нет. Получилось то, что получилось.

— Как думаете, сборной не хватило тренера по работе с голкиперами?

— Нет. У нас вообще не умеют работать с вратарями. Могут поднять им «физику», но психикой не занимаются.

— Почему в овертайме решили действовать в четыре звена, а не в два-три? Можно было, например, сделать ставку на того же Малкина, у которого шла игра.

— Игра шла не только у него... Мы выбрали именно те пары форвардов, которые с нашей точки зрения были наиболее быстрыми и мобильными.

— Если вернуть время назад, что бы вы изменили в матче с Финляндией?

— Очень хороший вопрос, потому что я только что об этом думал. И пришел к выводу, что не изменили бы ничего. Разве что утренней раскатки не хватило после двух дней отдыха. Вместо этого мы проводили разминку на базе, под дождем. Впрочем, это мелочи, нюансы. В целом, считаю, подготовка была правильной.

ПОСТАВИЛИ БЫ НАБОКОВА НА ПОЛУФИНАЛ

— Можете сказать, что эта сборная России создается под Олимпиаду-2010 в Ванкувере?

— Нет, так далеко не заглядываем. У нас, кстати, контракты заканчиваются в следующем сезоне. Думаем только о том, что здесь и сейчас.

— Но вы умышленно делали ставку на молодежь?

— Это же тенденция мирового хоккея. Ребята, родившиеся в 1983—1985 годах, выходят на роли лидеров. У нас много таких талантливых игроков. Нужно им доверять. Да, у нас есть определенные проблемы по амплуа… Опять нехорошо получается, если сейчас буду говорить о вратарской линии.

— А оборона?

— Не считаю, что с ней у нас плохо. Оборона – это не группа людей, которые отнимают шайбы. Приходите на тренировки и увидите, что ни один наш защитник не проиграет единоборство «один в один». Оборона – это система игры у своих ворот. И в решающих матчах мы доказали, что у сборной России она работает.

— Не считаете, что вам так и не удалось вписать Овечкина в эту сборную?

— Это очень специфический игрок. Хотя очевидно, что его способности не проявились на этом чемпионате мира. Но я подчеркну, что Саша – удивительно командный форвард. Все много смотрят в сторону НХЛ, считая, что Овечкин – остроатакующий игрок. Но сейчас мы увидели в его исполнении то, что присуще российскому хоккею, – коллективная работа на команду, подчинение себя ее интересам. Александр не проявил себя эгоистом. И я никак не скажу, что он не вписался в сборную.

— Как же его использовать эффективно?

— Для этого нужны площадки стандарта НХЛ. Вот и все.

— Но ведь Овечкин на Олимпиаде в Турине стал лучшим бомбардиром сборной! Именно на большой площадке.

— Не ищите тут закономерности. Хоккей – это не прыжки в воду, где может быть стабильность, автоматизм навыка. У нас любой успех или неудача зависят от партнеров. Все относительно. Поэтому нельзя рассматривать Овечкина отдельно от команды.

— Не жалеете именно сейчас, что отчислили Семина и не пригласили Ковалева?

— Мы даже об этом не думали. Ни разу за весь чемпионат. Честное слово.

— А то, что не приехал Набоков?

— Мы хотели получить его в сборную. Считали, что Набоков нам поможет. Мы ждали его. Если бы Женя прилетел, то играл бы в полуфинале. Однозначно. Несмотря на то, что Еременко накануне великолепно сыграл с чехами (4:0). Но Набоков не смог прилететь из-за семейных обстоятельств.

— А как же пресловутая акклиматизация?

— Есть законы в физиологии – первые три дня спортсмен играет нормально, утомление наступает уже потом. Так что Набоков был бы в оптимальной форме.

КРИЗИСНАЯ ГРУППА

— После матча кто-то из чиновников заходил в раздевалку?

— Да, были Третьяк, Фетисов. Сказали, что играли мы хорошо, но не получилось. Потом Третьяк подходил к ребятам, разговаривал с ними индивидуально.

— Особое внимание, наверное, он уделил вратарю?

— И Еременко, и остальным. Потому что в шоке находились все. Вы же видели, какая тишина повисла на Ходынке, когда Койву забил гол. Немая сцена, как у Гоголя, – на скамейке запасных и во всем зале. Это великолепное единение. Сплачивает не только победа, но и такие поражения. Сейчас все игроки чувствуют опустошение. Они были в шаге от своей мечты. Поймите их эмоции.

Есть такое выражение в психологии «кризисная группа». Первые несколько часов после таких поражений ребят лучше не трогать. Только потом с ними надо разговаривать, выводить их из состояния шока. По этой же, кстати, причине в Северной Америке не играют матчей за третье место. Есть только победитель, остальные – проигравшие.

— В психологии есть и такое выражение – «комплекс». Сборная России с 1993 года не может выиграть ни один турнир по системе плей-офф – ни на чемпионате мира, ни на Олимпиаде, ни на Кубке мира…

— Да, в России делают акцент на круговой системе розыгрыша, и это нам мешает на крупных международных турнирах. Но те ребята, которых мы позвали в сборную, имеют приличный опыт игры в плей-офф. Так что дело не в комплексе. А в отсутствии удачи.

Я вот подумал: если бы провести с этой финской сборной не один матч, а серию, мы их обыграем. Но этот полуфинал был до забитого гола. «Sudden death», как говорят в Америке, – «Мгновенная смерть». И для нас это на самом деле настоящая смерть. И это в каком-то смысле великолепно – когда приходит вся Москва на хоккей, вся нация болеет за сборную. Но она проиграла… Победитель только один. В этом холодная красота спорта.