«Когда мы выиграли Кубок Стэнли,меня раздели до трусов». Отрывки из автобиографии Алексея Ковалева «АК-27», вышедшей в издательстве «Человек»
ХОККЕЙ. НХЛ
МЕМУАРЫ ПО СУББОТАМ
Сегодня стартует регулярный чемпионат в НХЛ. Специально к этой дате «Советский спорт» приурочил публикацию отрывков из книги «АК-27», которую форвард «Монреаля» и капитан олимпийской сборной России Алексей Ковалев написал в соавторстве с редактором международного отдела нашей газеты Павлом ЛЫСЕНКОВЫМ.
Мы приводим четыре воспоминания Алексея: о победе над канадцами на Олимпиаде-92 в Альбервиле, об интересной традиции ужина новичков в НХЛ, о финале Кубка Стэнли и о знаменитом форварде Яромире Ягре. Кроме этого, о Ковалеве высказывается его тренер по «Динамо» Владимир Юрзинов, а завершает книгу форвард своими цифрами-мечтами. Кто бы мог подумать, например, что АК-27 нацелился побить рекорд Горди Хоу?!
ОБ АЛЬБЕРВИЛЕ-1992
Олимпийский финал с Канадой проходил на равных. Помню, и мы в защите работали как звери, и канадцы у своих ворот ложились штабелями. Поэтому до третьего периода держался нулевой счет. А потом мы их дожали. Красивую шайбу забросил Игорь Болдин, когда его звено разыграло фирменную спартаковскую комбинацию. Остальные два гола – отличились Слава Быков и Слава Буцаев – получились после добиваний. То есть в канадском стиле. Но играли мы в русский хоккей в самых его лучших традициях.
Работали творчески. Тренеры перед матчами вызывали нас к себе целыми пятерками. И требовали, чтобы, выходя на встречу, мы уже имели игровой план. Хоккеист должен мыслить не только на площадке, но и вне ее. Обсуждали, спорили: «Мы так хотим играть». – «Но у вас же один парень скоростной, а другой техничный. Вы лучше по-другому попробуйте». Тактика рождалась в дискуссиях. Хоккейная демократия.
Тяжелая борьба с канадцами шла до последней минуты. Вот на табло пошел обратный отсчет: 60 секунд, 59, 58… Счет уже был 3:1. Наша команда на бортике повисла, готовилась на площадку вывалиться, когда все закончится. Взбудораженное состояние – словами не передать. А потом ревет сирена и начинается куча-мала. Перчатки в разные стороны, клюшки, шлемы. Обжигающе радостное чувство: сделали большое дело! Выиграли золото для России. Говорю совершенно без пафоса.
Домой мы возвращались героями. Все в длиннополых пальто и ковбойских шляпах. Такой была тогда форма у нашей сборной. Команду встречал оркестр, который должен был играть туш в нашу честь, едва игроки выходили из терминала. А у нас, представьте себе, задержали сумки на три или четыре часа. Кажется, электричество в самолете пропало, и багажное отделение не могли открыть. У тренеров портфели с собой, они налегке домой уехали. А мы сидели и ждали. И слышали, как оркестр все эти четыре часа играл туш в честь каждого пассажира, кто выходил в общий зал. Музыканты-то не знали нас в лицо!
Мы достали пива, которое купили в дьюти-фри. Продолжили веселье. Сели на ленту транспортера, на который должны были вывалить багаж, и уехали к грузчикам. Их тоже пивом угостили. Смеялись все, прикалывались. А оркестр играл и играл. Потом музыкантам надоело нас ждать, они плюнули и ушли. Мы вышли из терминала очень поздно, но болельщики и родные нас еще встречали. Цветы, объятья… А когда я в машину сел и прикрыл глаза, то поймал себя на неожиданной мысли: вся Олимпиада пролетела, как во сне! Нереальные, волшебные две недели. Неужели я через это прошел? А сейчас один еду, без команды. Сон закончился? Хлопаю себя рукой по груди: нет, вот она, золотая медаль...
ОБ УЖИНЕ НОВИЧКОВ
Через эту традицию проходят все молодые хоккеисты лиги. Выражается она в том, что парни, которые проводят первый сезон в НХЛ, скидываются и снимают хороший ресторан на всю команду. Получается приличная сумма: каждый дебютант отдает по 4—5 тысяч долларов. К тому же новички должны выполнить какое-нибудь задание: одни поют гимн своей страны, другие танцуют. Саня Овечкин рассказывал, что ему велели привести первую попавшуюся девушку и устроить с ней поцелуй взасос перед командой. Он вышел из ресторана, нашел какую-то красавицу. Говорит ей в лоб: «Знаешь меня?» Она опускает глаза: «Конечно, тебя часто по телевизору показывают». – «Тогда пошли целоваться!»
Мой ужин новичков состоялся на выезде за день до матча с «Калгари». И за сутки до дэдлайна – крайнего срока, когда в лиге разрешены обмены. Проставлялись четверо – швед Петер Андерссон, я, Зубов и Карповцев. Сидели нормально до тех пор, пока Карповцев не решил посоревноваться с нашим драчуном Джоем Кошуром, кто больше выпьет водки. И если Жора, простой русский парень, честно выполнял условия пари, то хитрый Кошур договорился с Эсой Тикканеном, сидевшим рядом, и тот ему менял водку в стопке на простую воду. К концу вечера Карповцев был уже пьяный вдрабадан, а Кошур сидел бодрячком и делал вид, что готов употребить еще пару бутылок «Smirnoff».
Я вообще в тот вечер жутко отравился. Выпил шампанского, и меня начало мутить. Наверное, потому, что я практически не пью. Потом была легкая потеря памяти. Очнулся я в туалете, когда меня тряс за плечо ветеран Майк Гартнер: «Алекс, там нужна твоя кредитная карточка». Пошатываясь, я вышел из уборной и увидел, как товарищи по команде несут под руки Карповцева, у которого ноги заплетаются. Хорошо, что гостиница была напротив ресторана.
Утром нашли в себе силы выйти на тренировку. Оказалось, у нас нескольких парней за время гулянки обменяли в другие клубы. Остальные еле бегают по льду, лица хмурые. И только Кошур все веселится. Он взял лейкопластырь, приклеил веки ко лбу и катался с широко раскрытыми глазами, будто показывая нам: «Надо уметь пить, ребята». Когда Жора узнал о подлоге с водой, он сильно обиделся на Кошура, даже не разговаривал с ним несколько дней.
О ФИНАЛЕ КУБКА СТЭНЛИ-1994
В финальной серии с «Ванкувером» мы вели 3-1. И проиграли два поединка… специально. Как раз в те дни стала известна информация, что Майк Кинан решил уйти из «Рейнджерс» — в другом клубе (потом окажется, что в «Сент-Луисе») ему предложили более выгодный контракт. Ветераны «Рейнджерс» жутко обиделись на Кинана. Потому что это подло – вести переговоры за нашими спинами, когда мы все вместе бьемся за Кубок Стэнли.
Не скажу, что все расслабились и начали «сплавлять» матчи. Просто стали играть спустя рукава. Потому что понимали: еще одна победа – и все, сезон закончен, Кинан на белом коне уезжает из Нью-Йорка. «Старики» выигрывали по четыре-пять чемпионских перстней за карьеру. Шестой в коллекцию? Здорово, но куда интереснее потрепать нервы тренеру. Преподать ему урок. Дотянуть до седьмого матча, а там – русская рулетка: или пан, или пропал. В этом все дело. Не открылась бы тайна Майка, мы бы спокойно закончили финал со счетом 4-1 и разошлись бы на каникулы.
Кинан – тоже не дурак. Он понимал, что происходит неладное. Тренер перед седьмым матчем зашел в раздевалку и начал извиняться перед командой. Вот, мол, его неправильно поняли, никуда он не уходит. Майк покаялся, и «Рейнджеры» стали совсем другими. Мы опять начали играть в полную силу и победили «Ванкувер».
Сделать это было довольно просто. Атаки «Кэнакс» чаще всего строились через Буре. Канадцы выкидывали шайбу в среднюю зону, и Павел за счет своей сумасшедшей скорости улетал один на один с вратарем. Все, что было нужно, – перекрыть ему кислород. Мы с этим справились, стараясь играть с Буре очень плотно. Не стеснялись встретить его жестким силовым приемом, лишь бы отобрать шайбу.
После победы мы пришли в раздевалку, натянули футболки, на которых заранее было написано «Рейнджерс» — чемпион 1994!» (вот интересно, куда дели бы эту продукцию, если бы мы все-таки проиграли?). Надели бейсболки с логотипом Кубка Стэнли. Навалил народ, который начал растаскивать на сувениры все, что попало. Известный комментатор Сэм Роузен схватил мои перчатки, другой человек попросил клюшку. Когда с меня начали стягивать нижнее белье – майку, пропитанную потом, носки и даже трусы, я сбежал в душ. На память кроме бейсболки остались только футболка и коньки, которые чудом удалось сохранить.
Это было похоже на шальной, абсолютно безбашенный карнавал. Все в раздевалке «Рейнджерс» пели, пили, кричали какие-то лозунги, фотографировались с Кубком Стэнли, без Кубка Стэнли, с партнерами… Обпились шампанским до такого состояния, что у меня от брызг шипучки лицо стало красным – выступило раздражение. Тогда я вообще совершил что-то чудное: взял ведро, в котором принесли шампанское, и попытался встать на руки, чтобы головой погрузиться в лед. А когда делал стойку, то навернулся и сильно ударился ногой об шкаф. Все притихли, с тревогой посмотрели на меня. А я вскочил и снова начал орать: «А-а-а, мы – чемпионы!» Веселье продолжилось, а в потолок полетели новые пробки от бутылок.
О ЯРОМИРЕ ЯГРЕ
О Ягре ходили байки, что он очень зол на русских за то, что они во время Пражской весны 1968 года замучили в тюрьме его дедушку. Собственно, поэтому Яромир играет под 68-м номером. Не знаю… Есть люди себе на уме. Только отвернешься – они тебе в спину плюнут. Но Ягр не из таких. Совершенно не похоже, что он предвзято относится к кому-то из русских ребят. Да что там говорить, если в каждом втором интервью Ягр заявляет, что еще вернется в «Авангард», когда у него закончится контракт с «Рейнджерс»! Так ему понравилось в Омске.
Иногда Ягра заносит. Не потому, что он подхватывает звездную болезнь. Просто Яромир терпеть не может поражения. Но вот особенность: если одни ребята ищут причины неудач в своей игре, то у Ягра частенько кто-то виноват — партнеры, тренеры, арбитры… Однако не он сам. На него мало кто обижается. Что поделаешь, если у человека такой характер.
Еще Ягр – ужасный игрок. В том смысле, что его хлебом не корми, дай только посидеть в казино. Помню, сам Гретцки рассказывал, как поехал с Яромиром в Лас-Вегас. И Ягр привез под мышкой барсетку, в которой лежала шестизначная сумма наличными. Их он промотал за час! Потом пошел в банк, снял еще столько же денег и их тоже быстро продул. Азарта этому парню не занимать!
Он и на бирже играет. В зависимости от колебания курса акций можно было понять, хочет ли Ягр тренироваться или нет. Если Ярдо потерял много денег на фондовом рынке, на раскатку он, скорее всего, не выйдет. Если наоборот – второго такого живчика на льду не сыщешь! Ягр даже после тренировки останется, чтобы броски отработать. Когда мы приходим в раздевалку и видим, что по телевизору показывают репортаж с биржи, то всем становится ясно, кто нашел этот канал. Другой любимой программы у Ягра не было.
Помню, мой приход в «Питтсбург» совпал с черной серией Ягра – он не мог забить на протяжении то ли десяти, то ли двенадцати матчей. Ребята мне рассказали, что они перед этим на раскатке случайно попали Яромиру шайбой в голову. И с тех пор у него как отрезало. В команде родилась несерьезная версия: а давайте Ягру снова попадем шайбой в лоб, чтобы к нему вернулась игра! Яромир очень нервничал по этому поводу. Страшно было смотреть, как изводится человек. Кажется, у него начали появляться такие же мысли: может, правда, в этом все дело? А ребята его подначивали: давай-давай, один бросок в голову, и ты снова супербомбардир! Ягр колебался, а потом отказался: нет, вы так бросите, что идиотом можно стать или в больницу попасть до конца сезона. Потом Ягр заставил себя выкинуть дурные мысли, и его прорвало. Как видите, и вправду все зависит от головы.
ЦИФРЫ КОВАЛЕВА
50
Хочу оставаться игроком до 50 лет. Потому что не вижу себя вне хоккея. Не представляю, что повешу коньки на гвоздь, и… что дальше делать? Я же этому делу посвятил всю жизнь! Даже летом тянет на лед, и ты думаешь: «Быстрее бы начался сезон». У меня, видимо, сильная зависимость от хоккея.
100
Я поставил себе цель дожить до ста лет. Как минимум. Конечно, не хотелось бы стать немощным стариком. Лучше быть боевым дядькой, играть в любительский хоккей, набраться впечатлений под завязку, увидеть рождение пра-пра-правнуков… Не жизнь должна получать от тебя, а ты должен получать от жизни.
2000
Есть мечта провести 2000 матчей в НХЛ. Если это произойдет, я установлю рекорд лиги, который пока принадлежит Горди Хоу, – 1767 матчей. А почему вы думаете, что это фантастика? Если буду играть в хоккей до 50 лет и проводить по 82 матча за сезон, как раз такая цифра и наберется…
