«Офицерская форма меня не тяготила!». Сегодня исполняется 65 лет двукратному олимпийскому чемпиону Борису Михайлову
СОБЫТИЕ ДНЯ. ХОККЕЙ
ЮБИЛЕЙ
О его ледовых подвигах сказано и написано столько, что добавить что-то новое невозможно. Лидерство знаменитого капитана ЦСКА и сборной СССР в клубах Всеволода Боброва и «100 бомбардиров» неприступно и потому кажется вечным. Он стал первым обладателем «Золотой клюшки» для лучшего игрока Европы, сокрушив в Кубке вызова-79 сборную звезд НХЛ. И это в 35 лет, в те времена пенсионном для хоккеиста возрасте! Крайне редко знаменитые игроки становятся успешными тренерами. Михайлов – счастливое исключение из этого правила. Его триумфом на чемпионате мира-93 мы жили целых 15 лет, пока в Квебеке сборная России снова не выиграла золотые медали.
Перед юбилеем мы встретились с Борисом Михайловым на его даче близ Солнечногорска, где он постоянно живет вот уже лет десять, чтобы вместе полистать семейный альбом.
КАК МЫ «ЛУЖНИКИ» ОТКРЫВАЛИ
– Начинал я с футбола, – рассказывает Михайлов. – Во дворе у нас были две команды – болельщиков московского «Динамо» и «Спартака». Динамовцами верховодил Женя Мишаков, а я – спартаковцами. Признаюсь, до прихода в ЦСКА болел за футбольный «Спартак». Мы пришивали на майки эмблемы любимых клубов и рубились.
Играл я в нападении левого крайнего. В 1956 году команда «Спутник» нашего Ленинградского района заняла первое место в детском первенстве Москвы. Награждали нас в «Лужниках», на открытии знаменитого стадиона, в День физкультурника (8 августа. – Прим. ред.) перед матчем ЦСК МО – «Динамо» (Москва). Нам, 13-летним мальчишкам, предстояло совершить круг почета на глазах ста тысяч зрителей. Я как капитан команды нес Кубок и до смерти боялся его уронить. Потом в газете вышла моя заметка, которую бережно храню до сих пор…
Возможно, стал бы я футболистом, если бы в 1958 году мне не выдали настоящую хоккейную форму в обществе «Трудовые резервы» – трусы, коньки и велосипедный шлем. С тех пор в футбол играю для здоровья…
КАК Я ВСТРЕТИЛ БУДУЩУЮ ЖЕНУ
– Расписались мы с Татьяной в Щепкинском дворце бракосочетания, расположенном около станции метро «Проспект Мира». Свадьбу гуляли в поселке Челюскинском, что рядом с Мытищами. Ей тогда было 18 лет, она на четыре года моложе меня. Ух и молодой я на снимке, ушастый…
А познакомились мы еще в пионерском лагере. Ее брат Борис, с которым я играл в футбол за сборную лагеря, уговорил Татьяну пригласить меня на танец. Я согласился, хотя до этого ни разу в жизни не танцевал. Вроде бы получилось. Потом жизнь нас развела: я уехал играть в Саратов. А спустя три года мы неожиданно столкнулись на пляже в Серебряном бору, куда она приехала с подружками и своим братом. С тех пор начались серьезные отношения. А через год после свадьбы у нас родился первый сын – Андрей.
4 июня исполнилось 43 года, как мы вместе. Татьяна – мой тыл, мой генерал, главнокомандующий, как я люблю ее называть.
КАК ЧЕХОСЛОВАЦКИЙ ВРАТАРЬ ПИЛ ЗА НАШУ ПОБЕДУ
– Чехи были для нас самым неудобным соперником. Играли от обороны, часто били исподтишка. Видите, как на этой фотографии меня на пятачке защитники Махач с Поспишилом прессуют? В воротах Холечек. Имена! Многое всплывает в памяти из наших разборок со сборной Чехословакии.
Я расскажу такую историю… В стартовом матче на Олимпиаде-72 в Саппоро против финнов я надорвал боковые связки колена и повредил мениск. Врачи сказали, что месяца два-три в хоккей играть нельзя. Однако у Тарасова было другое мнение. «Чтобы через три дня Михайлов был в строю», – сказал он доктору Олегу Белаковскому. Олег Маркович с массажистом эти три дня колдовали над коленом.
Пропустив две игры, выхожу против поляков. Не могу оттолкнуться ото льда. Тарасов орет на меня благим матом. Я к Чернышеву: «Аркадий Иванович, не могу играть, хоть режьте». Тот жестко переговорил с Тарасовым, после двух периодов меня отправили в раздевалку.
И вот последний матч турнира с чехами. Получаю шайбу на своей синей линии, замахиваюсь «от ушей». Соперники разъезжаются, дают дорогу. Видно, знают, что щелчка у меня нет. При входе в зону, зажмурив глаза, бросаю. А их вратарь Дзурилла так «испугался», что пропустил: шайба от его клюшки вползла в ворота. Мы победили 5:2 и стали олимпийскими чемпионами, у чехов только бронза.
Вечером сидим в Олимпийской деревне, отмечаем победу. Стол соорудили из раздвижной двери. Руководитель делегации Валентин Сыч пообещал: «Кончится водка – дам еще». Вдруг входит Дзурилла, едва не плачет. Говорит: «Меня обвинили в поражении». Как его успокоить? Усадили за стол, наливаем водки: «Выпей за нашу победу!».
КАК МЕНЯ ГРОЗИЛИСЬ ИСКЛЮЧИТЬ ИЗ ПАРТИИ
– Это 1974 год, нас встречают на Ленинградском вокзале после победы на чемпионате мира в Финляндии. Эх, хорошие нам тогда сшили костюмы… А ведь в первом круге турнира мы проиграли чехам с позорным счетом 2:7. Что тут началось! Звонили из Москвы, требовали наладить игру и дисциплину, выявить виновных и наказать.
Меня как капитана вызвали на ковер к послу. Если бы вы знали, в каком тоне он разговаривал. «Мы все коммунисты, а вы… позорите партию», – распалялся чиновник. Договорился до того, что надо, мол, поставить вопрос о моем пребывании в КПСС. Тут уже я не выдержал и жестко, но спокойно ему ответил: «Не вы меня принимали в партию, не вам меня исключать». Посол аж опешил… Когда же мы взяли у чехов реванш 3:1 и стали чемпионами мира, он устроил по случаю победы богатый прием. А я опять стал образцовым коммунистом.
Смотрю на фото и вспоминаю тот турнир, ставший последним для нашего тренера Всеволода Боброва. Его уволили. Ходили разговоры, что Всеволод Михайлович пострадал за то, что в лифте после окончания чемпионата послал этого важного товарища куда подальше за панибратское обращение…
КАК Я БЕЖАЛ КРОСС С «ПОТАПЧИКОМ»
– Как-то раз Тихонов не взял нашу тройку на сбор национальной команды, заменив молодыми. И мы отправились с ЦСКА под руководством Юрия Моисеева закладывать атлетический фундамент в Восточную Германию. Надо было вместе с солдатами из Группы советских войск в Германии бежать кросс по пересеченной местности с мешком, набитым песком. За спиной 20 кило – это, скажу вам, не шутка. После Тарасова, у которого кроссов вообще не было, легкую атлетику Тихонова мы переносили с трудом. Когда я накануне узнавал, что нас ждет эта самая легкая-тяжелая атлетика, то сразу терял два килограмма. А Тихонову хоть бы хны – он всегда бежал первым.
В Германии мне достался мешок солдата с фамилией Потапов. Вместо песка я набил его поролоном. Ребята об этом знали, Юрий Иванович догадывался, но виду не подавал. Перед очередным кроссом не могу отыскать свой хитрый мешок. «Где мой «потапчик», кто взял?» – кричу на всю раздевалку. Оказалось, это сделал ни о чем не подозревавший молодой солдат. «А ну, салага, отдавай мой мешок», – набросился я на него. А Харламов со своей модной химической завивкой так и бегал – с 20 килограммами за спиной.
КАК Я ДЕЖУРИЛ ПО КЛУБУ
– Когда заканчивался хоккейный сезон, мы приступали к исполнению своих воинских обязанностей. Ведь многие игроки ЦСКА были офицерами. Тех, кто не учился, месяц заставляли нести дежурства в ЦСКА. Я надевал офицерскую форму и заступал. Целые сутки отвечал на телефонные звонки, в том числе и болельщиков. Причем каждый разговор нужно было зафиксировать в специальном журнале. Утром сдавал вахту, писал рапорт с отчетом о том, что произошло за время моего дежурства. И строевым шагом отправлялся во Дворец спорта менять военную форму на гражданскую одежду. Как раз этот момент запечатлен на фото. Отдежурил и с улыбкой марширую в гражданскую жизнь.
А вообще офицерская форма меня не тяготила, ее приходилось надевать нечасто – на официальные приемы или когда тебя вызывало «на ковер» военное начальство. Помню, на банкете после сезона 1980 года, когда мы проиграли американцам на Олимпиаде в Лейк-Плэсиде, я выступил с критикой Тихонова. Через некоторое время меня вызвали в Главное политическое управление Министерства обороны и потребовали объяснений. Я сказал, что защищал ребят от огульных нападок и готов повторить сказанное слово в слово. Стало ясно, что попал под колпак. И вскоре моя карьера завершилась…
КАК Я ВНУКОВ БАЛУЮ
– У нас прекрасная семья: сыновья Андрей и Егор подарили нам двух внучек – Лизу и Василису и внука Никиту. Пятилетняя Лиза и десятилетняя Василиса – дочки Андрея, а Никита (Михайлов делает ударение на последний слог. – Прим. авт.) – сын Егора. Ему всего два годика. Пока Никита говорит только «да» и «нет». Но если увидит дедушку по телевизору, то сразу показывает пальцем. Узнает!
Мы с Татьяной своих внучек и внука балуем, на то мы дедушка и бабушка. Все им разрешаем. Это родители пусть воспитывают. Если честно, то мы ни разу на Андрея и Егора не подняли руку. Достаточно того, что отец меня крепко порол. За малейшую провинность, опоздание на пять минут. Его порки я запомнил на всю жизнь, хоть умер он, когда мне шел десятый год.
Иногда собираемся всей семьей у нас даче. Ее я купил в 1976 году первым из игроков того ЦСКА. На ней, кажется, успели побывать все ребята – Петров, Харламов, Третьяк и даже Игорь Захаркин, работавший тогда в комплексной научной бригаде СКА.
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Борис МИХАЙЛОВ
Родился 6 октября 1944 г. в Москве. Выступал за «Энергию» (Саратов), «Локомотив» (Москва), ЦСКА. Заслуженный мастер спорта. Нападающий. Двукратный олимпийский чемпион. 8-кратный чемпион мира. На чемпионатах мира и Олимпиадах сыграл 120 матчей, забил 108 голов (рекорд отечественного хоккея).
11-кратный чемпион СССР. В чемпионатах страны провел 572 матча и забил 428 шайб (рекорд отечественного хоккея).
Главный тренер СКА (Ленинград, Санкт-Петербург), ЦСКА. В 1992–1995, 1996 (Кубок мира), 1997, 2000–2002 гг. главный тренер сборной России, чемпиона мира 1993 г.
Награжден орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, «Знак Почета», Почета, «За заслуги перед Отечеством» IV степени, медалью «За трудовую доблесть».
