Владислав Третьяк: В НХЛ до 20 лет делать нечего

Его имя всегда было на слуху, а сейчас тем более. Лучший хоккейный вратарь 20 века, президент Федерации хоккея России (ФХР), глава комитета Госдумы по физической культуре, спорту и молодежи Владислав Третьяк. Возглавив ФХР, он сразу же попал в большой хоккейный водоворот. Перед ним стоит сложная задача: постараться выиграть дома, в Москве, чемпионат мира. И в бой команду предстоит вести новому тренеру Вячеславу Быкову. Не ладятся пока отношения с НХЛ, свидетельство чему - вызывающий побег в США Евгения Малкина. В год 60-летия распался легендарный московский «Спартак». Словом, наш некогда великий хоккей заждался реформ и перемен. И Третьяк взялся за дело с решительностью, которая так отличала его на хоккейной площадке. Обо всем этом он рассказал в интервью газете «Труд», самые интересные выдержки из которого мы приводим для вас.

- Как вам на новом месте? Ожидали, что столько всего свалится и навалится?

- Откровенно говоря - нет. В нашем хоккее, который отмечает 60-летие, происходят перемены. Без них невозможно, и работать здесь приходится много. В 2007-м в Москве - чемпионат мира. Напряженно, даже очень напряженно.

- А нежданно-негаданное исчезновение лучшего нашего молодого нападающего Малкина? Какое к нему у вас отношение после этого рывка?

- Двоякое. Знаю, он классный парень. Но нельзя иметь два контракта - с нами и с ними. Хочешь уехать: скажи и реши проблему с клубом, который тебя и воспитал. Хотя теперь в Госдуме по моей инициативе депутаты внесли в Трудовой кодекс изменение, которое вступит в силу 1 октября. В сентябре будет еще и поправка в Закон о спорте. Смысл в том, что наш российский контракт надо уважать и если у клуба со спортсменом он на два года, то игрок не имеет права покинуть команду.

- Помню, как в старые времена гонялись за вами агенты из НХЛ.

- На банкетах после чемпионатов мира ловили. И официально подходили, и так.

- Соблазны были?

- И большие. Огромные деньги давали Валере Харламову - миллион. Да и мне тоже. По тем временам - даже для НХЛ сумма немыслимая. И остаться у них предлагали, и убежать.

- А вы?

- Мы вежливо улыбались, качали головами - ноу, ноу. В ту пору в нашей команде не было ребят, которые бы бросили страну, просто уехали из Советского Союза.

- Может, нужен какой-то возрастной ценз?

- Говорю как человек, НХЛ хорошо знающий: до двадцати в лиге делать нечего. Под силу разве что Овечкину. Малкин? Неизвестно, как он там начнет. Но оба - это исключения, индивиды, а так - только года в 23 - 24.

- Вы с 17 лет играли в мощнейшем ЦСКА. Анатолия Владимировича Тарасова называли и сейчас, и тогда великим тренером. Но сегодня звучат нотки: да, Тарасов был силен, однако как же деспотичен.

- Я к Тарасову отношусь с глубоким и неизменным уважением. Хотя есть люди, которые его не любят. Удивительный тренер и психолог от Бога. Многие недоумевали: в 17 лет Третьяк играет за ЦСКА, а Тарасов обещает, что будет и в сборной. Говорили: у нас ведь есть Зингер - он не хуже. Да, не хуже, может, в первые годы был и лучше, очень опытный. А Тарасов всех убедил: пока жив Коноваленко, пусть Третьяк учится, будет вторым, но вырастет и у нас появится настоящий вратарь. Анатолий Владимирович не ошибся, а я его не подвел: 15 сезонов оставался первым вратарем сборной. У Тарасова были и чутье, и предвидение.

- Но какие строгости!

- Без строгостей в то время нельзя было. Скажем, сборы - да это же не только дисциплина - кормежка тоже. Хорошей еды-то не было. Если отпускали домой и родителей не было, то что есть? В магазинах очереди, в ресторанах - пьянка. Куда пойти? Теперь об этом уже и забыли. А на сборах - железный распорядок дня, отличное питание. Нас готовили как надо, такая была система. Жили одной семьей. И выходили на лед сплоченными. Выигрывали все. Но, правда, было это для нас тяжело. И если уж совсем по-честному, я бы сейчас не очень-то хотел вот так сидеть взаперти.

- Многие великие и знаменитые, которые с вами играли, закончили не так хорошо, как могли бы, и как хотелось бы. Тут виной не одна водка проклятая. И это явление не только чисто хоккейное. Что же такое происходит после спорта? Что так ломает и корежит?

- Тогда причиной была явная невостребованность. Государство забывало своих героев. Мы иногда в заграничных турне недоедали, таскали с собой сухую колбасу с консервами, отказывали себе во всем. Суточные, которые для хоккеистов теперь гроши, мы откладывали на будущее, как все наши папы, мамы, бабушки. И вдруг разом все сбережения грохнули. Что осталось? Мы приносили стране славу, а оказались забытыми и ненужными. А тут перестройка, перелом. Многие ребята, на площадке сильные и волевые, здесь не справились.

- А как справились вы?

- Я служил в Советской армии, отвечал в спортивном комитете за международный отдел. 12 лет входил в комиссию спортсменов Международного олимпийского комитета. Но после 1990 года, когда уволился, я вообще остался без работы. И тут канадская компания «Бомбардье» пригласила меня стать ее представителем в России. Я ничего не продавал, а представлял ее продукцию - снегоходы. Потом был консультантом вратарей в Чикаго: приезжал туда два-три раза в год на две недели, проводил занятия и уезжал. А дома никто и ничего мне не предлагал. Что тогда говорить о других?

- А в НХЛ тренером на постоянную работу не звали?

- Звали тренером вратарей официально и с постоянным местом жительства, но я твердо отказывался. Хотя многие почему-то уверены, что я работал в Канаде. Не жил я там никогда и не играл. Всегда хотел жить только в России и нигде больше. У меня здесь дом, семья.

- А с кем из сборной команды вы были близки, с кем дружили?

- Близок с вратарями. А дружил с Шадриным Володей, с Сашей Якушевым.

- Почему со спартаковцами?

- Сам не знаю. Иногда на матчах чемпионата СССР сталкивались, и они мне: «Ты что, Владик?». Но на площадке нет друзей. А в жизни мы дружили. Наверное, со своими армейцами из года в год одно и то же. А с ребятами из «Спартака» были какие-то отношения, интересы.

- Владислав Александрович, само собой напрашивается: как же быть со «Спартаком»? Ведь надвигается на команду трагедия.

- У нас, армейцев, главный соперник, не хочу обижать «Динамо» и других, всегда «Спартак». Там играли лучшие хоккеисты. И сегодня как президент Федерации хоккея я сделал все, чтобы «Спартак» остался в суперлиге. На свой страх и риск утверждение расписания чемпионата отложил на целый месяц. Мне из Новокузнецка звонят: абонементы, билеты печатать надо, мы ж не успеем. А я все держал, потому что мне Борис Майоров позвонил: «Владислав, приедет из-за границы человек, хочет с тобой встретиться». И это был уже самый последний момент. За день до исполкома я встречался со спартаковцами и этим бизнесменом. Он говорит, что интерес есть, но нужно ему два-три месяца, чтобы изучить ситуацию. И тогда я сказал, что больше ждать просто не имею права, не могу. На исполкоме, когда обсуждался календарь, от «Спартака» никаких заявлений, кроме письма Старшинова от 9 августа, где пишется, что из-за финансовой ситуации они не могут обеспечить команду. И никаких заявлений ни о высшей лиге, ни о суперлиге. И когда на исполкоме Борис Александрович Майоров спросил, будем ли мы рассматривать ситуацию в «Спартаке», я ответил, что в повестке этого нет, как нет и просьб об этом от спартаковцев. Майоров выступил, говорил о тяжелой ситуации. О том, что денег нет и что в будущем году команде, если финансовая ситуация улучшится, будет трудно играть в суперлиге. Попросил, чтобы «Спартак» в следующем сезоне играл в высшей лиге. Все согласились. Как нас попросили, так мы просьбу и поддержали. Никаких вопросов к федерации, к исполкому больше нет. Но еще в декабре о трудностях «Спартака» было известно. К чему было так затягивать? Если сейчас создается комитет по спасению, то где же он был раньше? «Спартак» не играет, и я считаю это катастрофой. Но почему медлили руководители?

- Владислав Александрович, но вас ждет испытание и посерьезнее спартаковского. Чемпионат мира по хоккею впервые за долгие годы в Москве, мы его не выигрывали с 1993-го, и даже президент интересуется, можно ли ожидать победы.

- Испытание не только для меня.

- Но спрашивать, уж точно, будут с вас.

- Я не волшебник. Что мне, снова встать в ворота? А если серьезно, то мы обновили состав. Команду возглавляет Быков.

- Но почему так долго тянули с назначением?

- Вели переговоры, процесс сложный. Я в первую очередь беседовал с Билялетдиновым. Потом с Быковым. Отказался бы и он, я бы пошел к Белоусову. Такая очередность. Не мог же я говорить со всеми сразу. Да и тренеры боятся.

- Почему и кого?

- Если неудача - тебя сразу же выгоняют, и больше ни один клуб тебя не берет. К тому же свободных и высококлассных кандидатов просто нет. Но и Тарасов, и Чернышев, и Тихонов всегда работали в клубах. Быков выбрал освобожденным помощником Немчинова. Он переезжает сюда из Штатов. А Быкову мы сразу сказали: рассчитываем на тебя надолго. И контракт я подписал с ним на два года, а раньше заключали только на один. Как бы Быков ни сыграл в Москве, мы его оставляем. А если на второй год команда входит в призеры, то Быкова ждут и третий год, и Олимпийские игры. Не хотели идти в главные и из-за зарплаты - была она слабой. Сейчас мы будем платить достойно. А самое важное: у Быкова есть желание и амбиции. Не было: а ты мне за это чего?

- Владислав, позвольте совсем уж откровенный вопрос: зачем вам при всех ваших регалиях эти галеры? Вы поставили на карту ваше имя. И если через пару лет мы ничего не выиграем, вас начнут костерить, как ваших предшественников. Вам это надо?

- Мне не надо. Но у меня есть возможность помочь нашему хоккею. Мне доверили, меня избрали, и я хочу доказать себе и народу: мы обязательно сможем. Сегодня это исключительно сложно, но выполнимо. Да, мне лично к уже добытому прибавить нечего, хоккею - точно есть что. Но, чтобы поднять хоккей, я предлагаю всем - хоккеистам и тренерам, федерации и клубам, болельщикам и журналистам - объединиться. Нам надо быть в одной лодке. Будем раскачивать ее - и ничего не получится. Поплывем вместе - тогда победим.