Крейг Риди: Моя отставка не зависит от решения CAS
Судя по вопросам журналистов из разных стран, работа организации не устраивает не только россиян.
Прессу удостоило вниманием все руководство ВАДА (так и хочется добавить примечание «организации, запрещенной в России»): президент Крейг Риди, гендиректор Оливье Ниггли и глава независимой команды наблюдателей Бен Макдэвитт. После обязательной прелюдии, в которой в основном говорилось о борьбе с использованием допинга в России, перешли к вопросам и ответам.
РИДИ: НЕ ПОНИМАЮ, ЧЕМ РУКОВОДСТВУЕТСЯ СУД
– После объявления первого решения CAS по российским спортсменам, подавшим апелляцию, вы собираетесь возвращаться еще к этой теме? Ведь суд выявил слабость доказательной базы.
Крейг Риди: Что-то определенное можно будет сказать после получения мотивировочной части вердикта CAS. Честно говоря, я не понимаю, чем руководствовался суд. У меня нет никаких сомнений, что в России была системная манипуляция с допинг-пробами. Все три независимые комиссии доказали это. Насколько я знаю, на решение CAS подается апелляция. При этом хотел бы напомнить, что суд отверг 11 апелляций российских спортсменов, доказательства по которым счел весомыми. Ждем мотивировочной части, которая будет, видимо, только в конце февраля.
– Как в расцениваете последние действия МОК в отношении россиян?
– МОК принял решение, которое обязан был принять.
– Если CAS удовлетворит иск 47 россиян, какой будет ваша реакция? Подадите в отставку?
– Вне зависимости от того, каким будет решение CAS, моя гипотетическая отставка с этим никак не связана. Если суд примет решение в пользу российских спортсменов, оно должно получить оценку от тех, кто отвечает за допуск или недопуск атлетов. Определять, кто участвует в Олимпийских играх, не входит в сферу ответственности ВАДА. Несоответствие РУСАДА правилам Всемирного антидопингового агентства подтверждено. И насколько я знаю, еще давно было сказано, что российские спортсмены, которые пройдут через жесткую процедуру антидопинга, будут участвовать в Играх. Но результаты этого процесса лично меня не удовлетворяют.
– Что скажете об озабоченности многих спортсменов тем, что спортивная юридическая система их больше не защищает?
Оливье Ниггли: Мое мнение было отражено МОК: в спортивном юридическом процессе есть недостатки, и CAS должен внести в него коррективы.
НИГГЛИ: СИСТЕМА ДОПИНГА В КИТАЕ СУЩЕСТВУЕТ ДАВНО
– Мы много говорим о допинге в России, а что скажете о допинге в Китае?
– Я раньше уже неоднократно заявлял, что мы организовали целый департамент, который занимается этой проблемой. Я знаю, что уже проведены переговоры с несколькими китайскими спортсменами, которые рассказали о применении допинга. На самом деле система применения допинга в Китае существует уже много лет, и на следующем заседании мы обязательно ее обсудим. Но сейчас работу ведет независимая комиссия, и я больше ничего об этом сказать не могу.
– Тогда расскажите об астматиках: многие лыжники и биатлонисты принимают лекарство против астмы – в частности, сальбутамол. Какова позиция ВАДА по этому поводу?
– Мы как раз накануне говорили с президентом федерации лыжных видов спорта. Его команда должна принять какое-то решение. Каждый год проводятся детальные консультации по поводу списка запрещенных субстанций. Конкретно по этой субстанции идет дискуссия прямо сейчас.
– Сэр Крейг, во вступительном слове вы сказали, что ВАДА не хватает денег на работу и исследования. Сколько именно и где вы собираетесь эти средства взять?
– Отличный вопрос! – обрадовался смене темы Риди. – Наш бюджет сейчас порядка 30 миллионов долларов в год. Половину дает МОК, вторую — правительства стран по схеме, которую они сами определяют. Оливье провел необходимые подсчеты и пришел к выводу, что для того, чтобы хорошо выполнять свою работу нам необходимо увеличить бюджет до 45 миллионов. Первые шаги уже сделаны: в 2018 году бюджет увеличился на 8% по сравнению с 2017-м. При этом мы рассчитывали всего на 1%, а получили целых восемь. Вообще, я считаю, что прежде всего финансированием ВАДА должны озаботиться власти стран.
– Но ведь правительства не хотят повышать финансирование!
– Конечно, когда просишь деньги у властей далеко не всегда их получаешь. Но все же многие понимают, что это необходимо. И я бы хотел поблагодарить правительства, которые увеличили нам финансирование в этом году.
«У ВАДА – СЛОЖНОСТИ С ВЛАСТЯМИ РОССИИ»
– Господин Ниггли, какое решение CAS ожидаете вы и какой информацией по российским футболистам вы обладаете?
– Любое решение суда мы примем со всей серьезностью. Лично я не буду давать характеристику в категориях правильно/неправильно. Меня волнует больше то, что у ВАДА есть серьезные сложности с российскими властями, которые не выполняют два конкретных условия: признание доклада Макларена и доступ к лабораториям, где до сих пор хранятся некоторые пробы. Лучшее, что мы можем сделать для чистого спорта – обеспечить работу эффективного антидопингового агентства в России.
Что касается допинга в российском футболе, то необходимо рассмотреть доказательства в отношении каждого отдельного спортсмена – это касается всех видов спорта. В декабре мы дали информацию из данных московской лаборатории. Это огромная база. И чем глубже мы изучаем ее, тем больше данных, тем больше элементов мы находим. Недавно обнаружили следы стероидов. Конечно, от нас ждут результатов как можно быстрее, но не всегда это возможно. Каждая международная федерация должна внимательно изучить имеющиеся доказательства. Реакции ФИФА? У меня нет никакой информации.
– А мы можем быть уверены, что через пару лет ваши доклады не будут дискредитированы новыми доказательствами?
– У нас существует система независимых наблюдателей, которая действует с 2000 года. Вы можете наблюдать, что на каждых Олимпийских играх из этих докладов привносится что-то новое в систему антидопинга. Правила становятся все жестче и жестче. Например, если сравнивать с работой антидопинговой лаборатории в Сочи, то в Пхенчхане будет все по-другому — везде будут камеры, будет новый режим доступа, будет улучшена система безопасности и т. д.
– Но в Рио тоже были серьезные проблемы...
– На самом деле проблемы в основном там были до Игр. Мы постарались сделать максимум, чтобы лаборатория была безопасной и эффективной.
– Но как бороться с системными нарушениями?
– Если говорить о России, то там, конечно, существовала система нарушения антидопинговых правил. А когда существует система, трудно найти конкретные доказательства. К тому же Россия с нами не сотрудничала — данные нам предоставляли информаторы. При этом было уничтожено несколько тысяч проб. Поэтому не стоит удивляться, что всех доказательств у нас нет. Я считаю, что любая комиссия должна рассматривать доказательства в имеющемся контексте. Когда же эти данные, как части паззла, складываются, вы получаете ясную картину.
