Ольга Пылева: Я не вернусь! Вчера, сразу после вынесения приговора Международной федерации биатлона – два года дисквалификации, – выдающаяся спортсменка дала откровенное интервью «Советскому спорту»
ТУРИН-2006. ТЕМА ДНЯ
ДОПИНГОВЫЙ СКАНДАЛ: РАЗВЯЗКА
В пригороде Турина Монкальяри, в конференц-зале отеля «Холидей инн», завершилась карьера выдающейся российской биатлонистки Ольги Пылевой. На финише блестящего спортивного пути у олимпийской чемпионки и четырехкратной чемпионки мира отобрали серебряную медаль и честное имя.
Вчера же экс-прима отечественного биатлона покинула Италию.
ПЛАЧ ПО ОЛЬГЕ
Вчера утром в горах падали белые хлопья – настоящая зима. В Турине же давно ни снежинки, в воздухе — волнующий запах весны.
Из пригорода Турина Монкальяри я еду на машине назад – в холодные горы Сан-Сикарио. Еду словно в опустевший дом, и на глазах закипают слезы. Это у меня-то – чуждого, я был уверен, сентиментальности. Час назад Исполком международного Союза биатлонистов (IBU) вынес свое решение по поводу Ольги Пылевой. Приговор краток – два года дисквалификации.
— Вы можете подать апелляцию, — дежурно произнес президент IBU Андерс Бассеберг.
Ольга не будет подавать апелляцию. Ни на решение IBU, ни на приговор МОК, отнявший у нее олимпийскую медаль и аккредитацию спортсмена (читай – звание олимпийца). Я думаю, она не подаст и судебный иск на Щелковский витаминный завод, изготовивший этот трижды проклятый фенотропил.
Ей уже все равно.
Она, наверное, уже на территории Германии – по дороге в Мюнхен. В Италии ей делать больше нечего. За последние сутки здешние СМИ раструбили новость: прокуратура Турина заявила о возбуждении уголовного дела по факту провоза на территорию Италии и использования запрещенных медицинских препаратов.
Она больше не вернется… Ни в Италию, ни в биатлон. Раз десять за сегодняшний день, прямо и между прочим, я с какой-то робкой надеждой задавал Ольге один и тот же вопрос:
— Может, еще вернешься? Ну, сколько тебе будет через пару лет? Каких-нибудь тридцать два… Разве это возраст?
— Нет, — отвечала всякий раз Пылева. – Я не вернусь.
Кажется, я уже сам, слепой и глухой оптимист, в это поверил.
НА СВИДАНИЕ С ПРИГОВОРЕННОЙ
Желание увидеться, поговорить, поддержать возникло сразу, как только появилась информация о подозрении на допинг. Но как? Где? Телефон молчит, тренеры и руководители тоже отключились от внешнего мира «до выяснения обстоятельств». Да и где искать ее – Пылеву? Приговор МОК (немедленно отдать медаль и покинуть Олимпийскую деревню) требовал от Ольги выполнить предписания немедленно. Два моих sms-послания остались без ответа.
Звоню Тихонову. Президент Союза биатлонистов России информирует – заседание IBU по делу Пылевой состоится в пятницу в полдень в Турине.
— А как туда добраться?
— Подходи к восьми утра к моей гостинице в Чезане – поедем вместе, — глухо произносит четырехкратный олимпийский чемпион.
Спустя десять минут, уже ближе к полуночи, откликнулась и Ольга. Короткая эсэмэска: «Буду завтра в 12 в Турине в отеле Холидей инн. Приезжай».
Ровно в назначенный час я у маленького пансиона в Чезане. Тихонов счищает снег со своего «Лексуса» и время от времени тяжело вздыхает. Эти вздохи Александр Иванович издавал на протяжении всех полутора часов дороги.
— Так все глупо… И на чем попались…Ладно бы еще кто, но Пылева... Сотни допинг- тестов, медицинских проверок — и ничего. На Олимпиаду ехала, как на молитву. А ведь я виноват… Ох, виноват… Не проверил, не настоял, не проконтролировал – чтобы все принимаемые медикаменты заносились в медицинскую карту. Три года назад Ахатова была под подозрением, но там хоть врач потребовал, чтобы сделанный укол был запротоколирован. За это зацепились, и Альбину удалось оправдать. А сейчас чем крыть?
Трехэтажный отель, где на время Олимпиады разместилась штаб-квартира IBU, невелик, но имеет множество пожарных выходов. Исполком Союза биатлонистов начал свою работу в 10 утра с рассмотрения текущих вопросов. Пылеву и Медведцева, ее тренера и мужа, ждали к полудню. Уже к одиннадцати холл отеля полон телевизионщиками: немцы, норвежцы, американцы… Пока подъехали наши, строгий администратор гостиницы уже вытолкал всю телевизионную братию за порог.
Меня выручает Тихонов. Вице-президент IBU по статусу имеет в штаб-квартире собственный номер. Ключ от него на время работы Исполкома Александр Иванович отдает мне. Я назвался гостем «мистера Тихонова», и администратор отстал – только от двери, за которой идет заседание, отгоняет все время.
Ждем Пылеву. Сопровождающий ее Дмитрий Алексашин (вице-президент Союза биатлонистов России) уже звонил с дороги: будут через полчаса. Журналисты в нетерпении. Пылева – звезда мирового масштаба, ее беда соответственно — мировая новость дня.
Звонит Алексашин:
— Мы подъехали.
Выскакиваю на улицу, бегу к стоянке автомобилей. В нашей машине один только водитель.
— Их уже пересадили в микроавтобус и увезли.
Раза три обегаю отель по периметру. Никаких признаков. Спустя пять минут вычисляю – Ольга, Валера и Алексашин в сопровождении волонтера зашли по пожарной лестнице в соседний с залом заседаний номер и сейчас находятся там.
В 12.10 дверь открывается, группа из четырех наших быстро проходит по коридору и скрывается за дверью конференц-зала.
Сажусь на диван в холле. С него хорошо видна та самая дверь, за которой слушается дело звезды российского спорта. Не курю, а то бы закурил. Накачиваюсь крепчайшим итальянским кофе. Нервы ни к черту! Заседание идет уже 50 минут.
ДОКТОР ВИНОГРАДОВА НИ В ЧЕМ НЕ ВИНОВАТА
Наконец дверь открывается, из нее выходит Пылева. За ней Тихонов, Медведцев, семь членов Исполкома – в общем, все ответственные лица. Увидев знакомое лицо, Ольга машет рукой и улыбается. На сердце как-то сразу становится легче. Раз улыбается – значит, все самое страшное позади. Может, и правду говорят – с бедой надо переспать. Делюсь этим соображением с Ольгой.
— Если бы переспать…Я спала от силы пару часов. Ни сна, ни аппетита – кусок в горло не лезет.
Пылева старается улыбаться, но потухшие глаза не дают обмануть.
— Надо пойти с телевизионщиками поговорить, — решительно вздыхает Ольга. – Поможешь, если перевод потребуется?
Втроем выходим на улицу. Камеры сразу припирают нас к бордюру. «Как на расстреле», – только и успеваю подумать. Оля и Валера держатся спокойно, хотя заметно, что Медведцев волнуется больше. Начинаем диалог со СМИ.
— Где вы провели прошедшую ночь?
— Аккредитацию спортсмена у меня отняли в пять часов дня. Через десять минут я покинула Олимпийскую деревню в Бардонеккиа и ночевала в другом месте. Каком – сказать не могу.
— Собираетесь ли вы обжаловать решение МОК?
— Нет, не собираюсь. С решением я совершенно согласна и потому без лишних слов согласилась выполнить все требования Международного олимпийского комитета.
— Какое решение вынесло IBU? Вас дисквалифицировали?
— Решение еще не вынесено. Меня, моего тренера и главу нашей сборной по биатлону выслушали, задали вопросы. Решение будет принято на закрытом заседании через час.
— Что вы им сказали? Кто виноват в вашей положительной допинг-пробе?
— Мой врач не виноват. Нина Виноградова – честный человек, которому я абсолютно доверяю. Мы с ней созванивались сразу после появления информации о положительном анализе моей допинг-пробы. Сегодня утром она дала в Красноярске пресс-конференцию. На ней она показала сертификат лекарства, выпущенного российским фармацевтическим предприятием. В нем нет ни слова про карфедон, зато есть предложение – «не запрещен к использованию спортсменами». Я и сама эту надпись читала, потому и приняла медикамент. Там единственное было написано: не принимать три дня подряд. Я приняла его 10 и 11 февраля.
— Что вы чувствуете по отношению к вашим подругам по команде?
— Мне очень жаль, что на таком ответственном турнире я попалась на допинге. Это серьезно ударило по команде, в том числе и морально. Но девчонки меня очень поддерживали, наговорили массу хороших слов, я даже расплакалась. Нам еще очень хотелось извиниться перед иностранными спортсменами. Среди них много наших добрых знакомых – Лив-Грейт Пуаре, Свен Фишер, Мартина Глагов, Уле-Айнар Бьорндален… Но без аккредитации нас даже на стадион не пускают.
— Кого вы обвиняете в том, что попались на допинге?
— Обвиняю? Не знаю… Во всяком случае ни врач, ни тренер, ни еще кто-либо из нашей команды не виноваты. Сама я себя также виноватой не чувствую – об этом я открыто заявила на заседании Исполкома. Виноват производитель лекарства, не указавший в медицинском сертификате всех составляющих. Может, они сами не знали, что производят. Ведь пять лет назад карфедона не было в списке запрещенных препаратов. Мне сказали, что Олимпийский комитет России собирается подавать в суд на это предприятие. Союз биатлонистов также настаивает на независимой экспертизе. Но меня, признаться, это сейчас не очень интересует.
— Чем собираетесь заниматься в ближайшее время?
— Не могу сказать. Поеду домой. Моей дочке девять лет. За эти годы она маму года три в общей сложности видела – постараюсь уделять ей побольше внимания.
— Собираетесь ли вы продолжать карьеру спортсмена?
— Нет.
КТО ВИНОВАТ И ЧТО ДЕЛАТЬ?
В небольшой лоджии IBU пустынно. Ольга, Тихонов, Медведцев и я. Александра Ивановича на вынесение приговора не пригласили – как заинтересованное лицо. Вместе с Ольгой они сидят за столом. Пылева пьет кофе с молоком. Уже третью чашку. Впервые за семь лет знакомства вижу Ольгу, пьющую кофе. До этого времени – только чай.
— Оля, за то, как встретят в России, не переживай. Мне уже многие звонили – тебя любят и очень переживают за тебя.
— Я за это и не волнуюсь. Мне на телефон сообщений за минувшие сутки поступило, наверное, больше, чем после того, как я на второе место забежала. Из администрации Красноярского губернатора звонили – они меня тоже поддерживают.
— Без работы не оставим. Скучать не будешь. Ты сейчас только духом не падай – с дочкой вон позанимайся. Лето придет – глядишь, все и устаканится. А насчет медикамента не переживай. Возьмем на контроль. Независимую экспертизу проведем. А там или-или. Или завод виноват, или МОК не прав. Вон на Играх в Афинах у колумбийской велосипедистки отняли медаль, а когда оказалось, что она не виновата, – вернули. Прецеденты есть.
— Я и не переживаю… — безучастно отвечает Пылева.
Ольгу приглашают в зал заседаний. Через пять минут она выходит и показывает знак V. Это, увы, означает не победу. Два года дисквалификации.
— Этот Бассеберг — словно каменный, — произносит Ольга под нос. – Белорус Сашурин три года назад на очевидном допинге попался — и на полгода меньше…
Лучше быть каменным, чем таким, как наши… Уже сутки штудирую прессу – никто (кроме Тихонова) не произнес, что в деле Пылевой есть доля и его личной вины. Кто-то оправдывается, кто-то отмалчивается, кто-то стрелки переводит. Потому что прекрасно понимают: через месяц-другой все успокоится. И в ОКР, и в сборной, и на Щелковском витаминном заводе. Вот только Ольгу Пылеву, замечательную спортсменку, честного и открытого человека, нам больше никто не вернет.
Мы говорим еще десять минут. Обо всем. О бабушке и маме, которые дома не находят себе места. О будущем. О девчонках, которым завтра на старт и еще бежать эстафету («Обязательно буду смотреть», – твердо произносит Ольга) и о дальнейшей карьере…
— Нет. Спорт для меня закончен.
Я еду в Сан-Сикарио, и эти слова не дадут мне сегодня уснуть.
Олимпийским чемпионом больше, олимпийским чемпионом меньше, как сказал бы Карлссон.
ПРИШЛИ SMS!
Уважаемые читатели! А что вы хотели бы сказать Ольге ПЫЛЕВОЙ? Шлите SMS на номер +7-916-377-03-47 – ваше обращение к спортсменке будет опубликовано в завтрашнем номере «СС».
