Крамер против Крамера

СОБЫТИЕ ДНЯ. ВАНКУВЕР-2010
ЗАЦЕПИЛО

Свен Крамер никому не проигрывал на «десятке» четыре года. Вообще-то для бега на коньках глаголы «выигрывать – проигрывать» – не лучший выбор пера или клавиатуры. Но для разговора о персоне Крамера – самое то. Своими забегами он превращал четвертьчасовую 10-километровую нуднятину в аттракцион.

Четыре года он работал на конькобежного зрителя. То рванет круг-другой «на 10 тыщ, как на 500», то расслабится-отдохнет. Реальных соперников у него не было. А с номинальными он играл как бог с черепахой, этот великий голландец с прической школьника-отличника.

Три года из этих четырех, сформировавших эру Крамера, некий кореец бегал шорт-трек. И подтянулся в «длинные» коньки только в олимпийском сезоне. Ну что он Крамеру? Вы видели когда-нибудь, зритель коньков, азиатского стайера в конькобежной природе? Да и каким макаром можно перевоплотиться в стайера, придя из шорт-трека, где длинные дистанции, относительно длинные, – разве что в эстафетах? Да, кореец припугнул слегка Крамера на «пятерке», выхватив там серебро. Но на «десятке» – другая жилистость требуется. Свойственная только единицам, избранным, монстрам.

Кореец как человек ниоткуда даже не был включен в сильнейшую группу. А отпечатал дистанцию, как солдат в беспримерном марш-броске через пустыню. Выбрался из 13 минут – а это суперпоказатель. Это был нож в спину. Он отнял у Крамера привычное право на игру графиком. Загнал в методичную изнурительную работу по опережению корейского хода, невесть откуда взявшегося.

За 20–30 минут, разделявшие забег корейца и Крамера, голландец успел сделать всю необходимую работу ума. Он оперативно перестроил себя-игрока, четыре года формировавшегося и четыре гола корифействовавшего, в мытаря-терпеливца. И он выламывал у корейца по три-четыре десятых на каждом круге, создавая себе безопасный задел. Гений конькобежной игры превратился в гения концентрации.

И когда позади было больше чем полдистанции, и когда кореец был уже смещен-отодвинут окончательно и бесповоротно – гениальный мозг Крамера вдруг дал сбой. Не выдержал, заточенный в этот концентрационный лагерь незнакомого насилия над собой. Крамер запнулся на долю секунды – и ступил, совершая поворот, не на ту дорожку. Сбился с пути. Он катил еще минуту за минутой и не знал своей беды. Все на катке его ошибку поняли, все его трагедией прониклись – а он все работал и работал истово. И впустую.

Он финишировал торжествующе – и кто-то из голландского штаба ему тут же все сказал. И он только бросил досадливо что-то из своей амуниции на лед. И сел. И долго молчал.

Так проигрывают на Олимпиадах только великие. Непобежденные.