Давид. Калиф. И Голиаф. Олимпийская чемпионка Лидия Иванова о выступлении наших гимнастов
Спортивная гимнастика
В коридоре, подперев подбородок рукой, стояла Лидия Гавриловна Иванова и с грустью смотрела на движущиеся эскалаторы. Она никого там не искала, просто, по-моему, думала о чем-то своем.
В зале уже полным ходом шел «разогрев» перед финалом мужского многоборья, и на ковре для вольных упражнений в кружевах разноцветных лучей давали балет, а Лидия Гавриловна не шла в зал. Ей, кажется, хотелось побыть одной, а мне – спросить ее о Давиде Белявском. Поколебавшись, я решилась нарушить ее одиночество.
«А НАША БАЛЕРИНА МИМО САДА...»
– Ну, о чем ты хочешь меня спросить? – встрепенулась она. – О сегодняшнем финале? Бесполезно. Все будет очень непредсказуемо. Я двадцать четыре года отработала судьей, и такого навидалась...
– Давид Белявский, второе место в квалификации. Это серьезно или калиф на час?
– Что ты, зачем калиф на час? Давид хороший гимнаст, как и Эмин Гарибов, которому тоже выступать сегодня. Только ведь это «нераскатанные» имена. Знаешь, как мы, судьи, мыслим? Выходит такой парень (вдова легендарного Козьмича из футбольного «Торпедо» и легендарная олимпийская чемпионка сделала жест, словно приближающий к глазам очки): «И кто же это такой? А-а его не знаю...». Вообще я сейчас не в очень хорошем настроении нахожусь, и по телевидению все эти дни трещать устала. Боюсь, тебе каких-то совершенно минорных вещей наговорю, и потом первой об этом жалеть буду.
– Скажите, что думаете, Лидия Гавриловна. Без эмоций. Давайте я задам направление. Общалась с японцами, они говорят, Учимура зачем-то еще весной вышел на пик формы, и на Олимпиаду в итоге приехал на спаде. Просчитался.
– То, что Учимура в плохой форме, я и сама вижу. Как он падал в квалификации, это было что-то невообразимое. Но сегодня, поверь уж мне на слово, он падать не будет. Ни в коем случае!
– Но на него даже японцы не ставят. Кто же тогда, опять США?
– США привезли в Лондон функционально великолепно готовые команды. И женскую, и мужскую. Наши девочки вчера функционально с ними бороться оказались не готовы. Мне было их очень жаль, а американками я откровенно восхищалась. Какие у них были прыжки. Судьи, перепугавшись, крохоборствовать начали, а там по 16 баллов по-хорошему ставить надо было.
– Чем вы восхищались? Безукоризненные машины, в которых нет ничего человеческого.
– Да-да-да. Я что-то похожее и во времена своей туманной юности слышала. «Гимнастка Печкина лучше гимнастки Лавочкиной, но проигрывает Лавочкиной, потому что Лавочкина ее покрепче». «Машины, ими гвозди заколачивать», правильно мысль улавливаю?
– Правильно.
– «А наша балерина мимо сада».
– В Белявском и Гарибове вы видите «искру божью»? Что они такое, кроме того, что хорошие мальчики?
– Они могут сегодня зацепиться за медаль. Победа маловероятна. За медаль. Пусть хорошо пройдут все снаряды. А в последующие годы мы на них посмотрим.
– Не раньше?
– Говорю же тебе: «нераскатанные» имена. Пусть «раскатываются», не надо на них давить, не надо ждать ничего сию минуту. Золотые медали у нас в Лондоне, тем не менее, будут. Не сегодня, но будут. Увидишь. И чувствует мое сердце, что не одна...
СНИМАЙ САПОГИ, ВЛАСТЬ ПЕРЕМЕНИЛАСЬ!
Одно «нераскатанное» имя с фамилией Белявский идет на вольные. Другое – Гарибов – на коня. С Белявским в одной компании сразу «две машины для заколачивания гвоздей». Американцы Орозко и Лейва. Хороши, ничего не скажешь. Темнокожий Орозко со скульптурными мышцами, а Лейва вбивает гвозди так, что тренер сборной США летит с растрепанными волосами по периметру ковра, как мальчишка и беспорядочно крутит руками «центрифугу».
Давид, сделавший все достаточно грамотно, за исключением заступа за пределы ковра, проваливается куда-то в дебри «таблицы», он 15‑й. И на тех же этажах – капитан сборной Эмин Гарибов неприметно, при лениво зевающих трибунах, кидающихся лишь на раздражители вроде «США» и «Великобритания», работает на коне. За наших пришли поболеть только ветераны и члены сборной: Баландин, Аблязин и Пахоменко. Они сидят молча, не кричат. Пахоменко щелкает фотоаппаратом с мощным объективом.
Нет, все же зал к нам не совсем равнодушен. Гарибову за упражнения на кольцах хлопают искренне, а Давид Белявский, напортачивший в командном финале с конем, в этот раз примеривается к нему долго-долго. «Давай-давай, Давид, делай», – доносится звонкий голос примерно из того сектора, где расположились Аблязин и Пахоменко.
Давид трудится, но невозможно избавиться от навязчивого ощущения, что они с Гарибовым чувствуют себя немножко потерянными в этом многообразии и великолепии. Хотя вот Лейва спрыгивает с коня премьером. Апплодирует самому себе... А толку? И Лейва, и Орозко, так сильно начавшие на вольных, с каждым снарядом теряют чувство собственной важности. И американские тренеры больше не бегают, крутя центрифугу. Словно филины, пристроившись на креслах вдоль стены, они осоловело хлопают глазами, не желая им верить.
…А в пятерку лидеров врывается Давид Белявский! Снимайте сапоги, власть переменилась. Ему уже, пожалуй, не догнать уходящего все дальше вперед и не падающего Учимуру. Пусть Белявского «окрестят» параллельными брусьями и перекладиной.
Голиафа Учимуру нашему Давиду уже никак не догнать. Но на последнем снаряде можно достать даже идущего вторым японца Танаку. Между Танакой и Белявским 4 десятых балла!
…Ровно две минуты Белявский «стоял на пьедестале». Но был сброшен оттуда выскочившим, как известно кто из табакерки Данеллом Лейвой. «Я не понял, откуда он взялся, – спокойно сказал Белявский. – Оставим это на совести судей. Он очень плохо выглядел на коне и не должен был появляться в призерах. Появился, видите, как бывает?».
