Мария Шарапова: Я – девушка крепкой породы

ТЕННИС

Сразу после четвертьфинального поединка с Надеждой Петровой Мария Шарапова появилась перед журналистами.

— Мария, игра удалась?

— Еще как! Надя здорово погоняла меня по корту. Ну и ей, конечно, тоже досталось. В общем, нам обеим трудно было. А еще этот мерзкий ветер... Только приноровлюсь бить по мячу, как уже надо меняться сторонами. И начинают сыпаться один за другим ауты, двойные ошибки, пока снова не привыкнешь к ветру. Но еще больше головной боли было от подачи Нади. Так мощно мало кто подает.

— Как вы себя чувствуете? Устали? Плечо не болит?

— Плечо? Ой, слава богу, нет! Хотя я была уверена, что рано или поздно оно заболит.

— Почему?

— Да я вбила себе в голову, что весь турнир плечо будет беспокоить и мне придется играть с болью. Поэтому мы не решались ехать сюда, долго колебались. А когда все-таки приехали, я решила, что буду играть даже через боль, пока смогу держать ракетку.

— Вы принимаете обезболивающее?

— Нет-нет. Прохожу только обычные процедуры.

— Маша, не слишком ли много невынужденных ошибок вы допустили?

— Да, 36 – это чересчур за два сета.

— Почему так?

— Ну… про ветер я вам уже рассказала. Еще была большая ответственность. Это давило. Плюс ко всему в первом сете у меня еще не шла первая подача, я из-за этого волновалась, а потому ошибалась.

— Сегодня было видно, что вы с Петровой очень недружелюбно настроены. Вы обе часто злились…

— Ну как не злиться, если у тебя за четыре гейма шесть двойных ошибок! Мне кажется, это нормально. Хотя… правда, не следовало вести себя так. Надо быть поспокойнее. Но это я сейчас так рассуждаю, а во время игры, бывает, выхожу из себя. Как и все. В том числе и болельщики. Сегодня вот слышала мерзкие словечки в свой адрес. Такое расстраивает, но я философски отношусь к подобным выходкам.

— Какие у вас отношения с другими россиянками?

— Я дружу с Машей Кириленко. Мы знаем друг друга с 14 лет. Это моя однополчанка. С другими только обмениваюсь фразочками типа «Привет! Как дела?». И все. Почти все они гораздо старше меня, у них своя компания. Так что мы мало общаемся. Может, это и хорошо, что у меня мало друзей в Туре. Не знаю, как играть с ними. И не настроишься толком.

— А может, у вас испортились отношения с позапрошлого Кубка Федерации?

— А что тогда случилось?

— Анастасия Мыскина тогда была недовольна поведением вашего отца Юрия.

— Ой, не напоминайте мне об этом. Это уже история!

— Когда Петрова во втором сете взяла медицинскую паузу, вы сильно запереживали? Не боялись потерять темп?

— Нет, наоборот. Я обрадовалась, передохнула. Это было очень кстати.

— Думаете, вы сможете справиться с Энен-Арденн в полуфинале, если будете играть, как сегодня?

— Я уверена в своих силах и должна это сделать. Самое главное у меня есть – стойкость. Еще мне кажется, что я лучше и быстрее перемещаюсь по корту. Если допущу много невынужденных ошибок, как сегодня, то постараюсь это компенсировать чем-то другим. В общем, гарантирую, что буду непростым соперником. Я ведь из крепкой породы.

— Над чем вам еще надо поработать?

— Неплохо было бы улучшить подачу.

— Говорят, вы решили не смотреть матч Дэвенпорт – Энен-Арденн, в котором определялась ваша соперница по полуфиналу. Почему?

— Я весь день прожила в ожидании своего матча, сыграла его. И что, вечером опять теннис? Это уже слишком. Надо же хоть иногда отвлекаться.

 — Что бы вы изменили в мире тенниса, будь у вас такая возможность?

— У нас сезон слишком длинный. Я бы его укоротила. Когда говорю далеким от спорта людям, что мы играем десять с половиной месяцев в году, они округляют глаза и называют нас сумасшедшими. Еще у нас чехарда с покрытиями. Здесь твердое, там синтетика, в третьем месте – трава. Постоянно нужно перестраиваться, а это надоедает. И последнее. Теннис – это бизнес для большого количества народа. Но и в ВТА, и в АТП много тех, кто в работе преследует только свои цели. А на других им наплевать, как там будет и что. Работай все в одной упряжке –порядка больше было бы.