Бонусы букмекеров
«Кубок Дэвиса – это вершина того, что было в моей карьере!» Евгению Кафельникову – 50
Это интервью имеет небольшую предысторию. Ровно год назад, в феврале 2023-го, вашему покорному слуге предложили поработать над документальным фильмом, посвящённым 75-летию Шамиля Тарпищева. Мы тогда объездили полстраны и, чуть ли не первым делом, заглянули в Сочи. Задача была не из лёгких – записать интервью с Евгением Кафельниковым. Журналисты знают, а читатели догадываются, что пообщаться с первым в России лидером мирового тенниса удаётся единицам, если, конечно, речь не идёт о «Спартаке».
Впрочем, несмотря на простуду, отказать Тарпищеву Евгений не мог, а мы не могли не воспользоваться случаем и не поговорить с ним подольше. На выходе получилось чуть больше часа, хотя в итоговый монтаж вошло от силы минуты три.
Но запись не потерялась, и, вскользь отслеживая подобные материалы, так сразу и не скажешь, кому ещё за этот год удалось усадить Женю перед камерами на целый час. А может быть, такого и вовсе никогда не было. 18 февраля олимпийскому чемпиону Сиднея исполнилось 50 лет. Что ж - прекрасный повод стряхнуть пыль с жёсткого диска и ещё раз вспомнить тот сочинский февраль. При этом как-то сразу в памяти всплывают скудные 90-е, когда у нас было не так много поводов порадоваться спортивным успехам. Теннис – это индивидуальный вид спорта. Здесь спортсмены выступают сами за себя. Разве что кроме Олимпиады и Кубка Дэвиса.
— Мы все прекрасно понимали, ради чего мы играем в теннис. Событий в 90-е годы было не так много в нашей стране. Время было тяжёлое и действительно 15-16 тысяч в «Олимпийском» на Кубке Дэвиса, и для каждого из них увидеть ведущих теннисистов мира было чем-то особенным. Не скажу за всех ребят, но я никогда не играл на Кубке Дэвиса за деньги. И тем более даже на подсознательном уровне, никогда не было мыслей поменять гражданство и выступать за другую страну. А потом это уже было делом принципа. После успехов 94-го и 95-го годов, где мы проиграли шведам и американцам, никого из нас никогда не надо было мотивировать. Для меня Кубок Дэвиса – это был абсолютный драйв. Когда ты понимаешь, что у тебя осталась всего одна незакрытая глава. И так до 2002 года.
Медведев заработал миллионы за карьеру. Россиянин обошёл по призовым легенду
— Я пришёл в сборную, когда там было совсем другое поколение игроков, на которых я рос: Андрей Чесноков, Андрей Ольховский, Саша Волков, Андрей Черкасов. Это была ещё команда СССР. Люди менялись, потом уже я был лидером сборной на теннисном фронте. Но это была та же самая команда, где один за всех и все за одного. Здесь нельзя кого-то выделить, разве, что кроме Тарпищева, который всех нас тогда собрал.
— Прекрасно помню появление в команде Марата Сафина. Это был 97-й год. Матч в Москве с Венгрией за право выхода в Мировую группу. Мы пригласили 17-летнего парня на сборы, и он тогда произвёл большое впечатление. Мы понимали, что он станет звездой. А потом через год была Атланта, когда мы, к сожалению, проиграли американцам. Марат тогда имел все шансы, чтобы обыграть Джима Курье. Тогда не сложилось, но именно с этого момента и я понял, и все поняли, что победа у нас будет. Мы обречены на то, чтобы добиться результата.
Заграничных трансляций не было. А в нашей стране делать этого вовсе не умели. Например, прямой репортаж легендарного матча Кубка Дэвиса с немцами, где Андрей Чесноков отыграл у Штиха девять матчболов, оборвали на тай-брейке ради выпуска «Вестей». То есть в нашей стране даже в телевизоре того же Кафельникова увидеть было не так просто. А между тем на рубеже веков он был победителем двух ТБШ и бывшей первой ракеткой мира. Немудрено, что за границей его узнавали чаще, чем в Москве.
— Сидней… Я понимал, что это может быть мой последний шанс. Атланту я уже пропустил из-за плотного графика. А в Афинах-2004 я могу и не сыграть – просто завершу карьеру. Трудный был календарь на самом деле в тот год. Но я стиснул зубы и полетел. Максимум на что рассчитывал – это на медаль.
Это было после US Open. Марат тогда выиграл этот турнир. Приехали в Сидней. Эмоции были здоровые: Олимпийская деревня, мировые атлеты, я прекрасно помню, какое отношение было к теннисистам. Нас встречали как мировых звёзд. Нас узнавали не только российские болельщики, а просто все, кто там был. Постоянно просили сфотографироваться. Но это было приятно. А что касается самого турнира, то для начала мы с Маратом в первом круге проиграли пару. Потом Марат в первом круге как всегда обидно проиграл «своему любимому» Санторо. Ну а я.., я даже не помню, что происходило в первых кругах. Единственное, что помню, как меня постоянно забирали на допинг-контроль. Это отложилось в памяти больше всего. Я даже сам финальный матч не помню. Уже через два часа я улетел из Австралии (прим.ред. – в то время Кафельников перемещался на собственном самолёте). Перед этим заскочил в Русский Дом. Там было много народу, все поздравляли, говорили хорошие слова. Был Виталий Смирнов – президент Национального олимпийского комитета, он говорил, что вот теперь-то всё только начинается! А это был четверг, до конца Олимпиады три дня. Интересно, что за эти три дня мы потом очень много чего выиграли, получается, что я как бы задал некий импульс. Можно сказать, что та победа дала некий импульс и для всего российского тенниса. После Сиднея очень многое поменялось.
Теннис в нашей стране действительно стал другим. И дело не в качестве, хотя та победа действительно вдохновила очень многих. Олимпиада сделала ещё кое-что, она открыла поток тенниса на экраны. Через время даже появится отдельный теннисный канал. Зритель бросился на теннис как на хлынувший на прилавки деликатес. И тут оказалось, что с увеличением трансляций постепенно куда-то стала пропадать романтика. Оказалось, что за флаг и гимн спортсмены бьются всего несколько раз в году, а всё остальное время – это бесконечная гонка за призовыми и рейтинговыми очками. К концу ноября 2002 года в сознании болельщиков теннис уже давно принял узнаваемые сегодня очертания. Финал Кубка Дэвиса в Париже стал последним актом эпохи романтичного тенниса.
— Там и до Берси было всё очень драматично. В 2001 году в Братиславе мы вытащили безнадёжный матч. Проиграй его тогда, мы бы не попали в Мировую группу в 2002-м. Я тогда в решающем матче проигрывал 0:2 Кучере, и не вытащи ту игру… Потом была Аргентина в Москве, а ещё до этого - Швейцария с Федерером, где мы выиграли 3:2, Швеция. Везде мы могли проиграть и только благодаря общим усилиям, стиснув зубы, добивались результата. Вершина всего того, что было в моей карьере – это 2002 год и тот Кубок Дэвиса.
По жребию изначально именно Кафельников должен был играть решающий пятый матч. Олимпийский чемпион и экс первая ракетка мира против восходящей французской звезды Поля-Анри Матьё. Это было бы очень красивым завершением истории: в очередной раз через силу, выйти на корт, как когда-то в Сиднее, и принести своей стране первую «Серебряную салатницу». Женя шёл к этому матчу много лет. Он заслужил его как никто другой. Но в последний момент он вместе с командой принял единственное правильное решение.
— Конечно, я хотел играть, и все знали, сколько на корте для этой команды я в своё время сделал. При этом Тарпищев прекрасно понимал, что у меня уже нет того ресурса, чтобы на третий день играть пятисетовый матч против Матьё, который был на пике. А ещё мы с Маратом очень обидную парную комбинацию проиграли Санторо и Эскюде в субботу. Мы должны были выигрывать. Я очень расстроился. Я понимал, что в воскресенье свой матч против Грожана Сафин выиграет. А вот я свой матч – нет. Поэтому мы после парной комбинации сели, и, я уже не помню, кем была сказана фраза: «Ты же столько сделал, зачем ты будешь своё имя подставлять таким образом, что тебя все потом будут проклинать? Пускай Миша сыграет – как сыграет, так и сыграет».
Я согласился, я понимал, что это — единственная возможность. Ну, а дальше – это уже история. Там, конечно, тоже нервов много ушло. При 0:2 всё как на автопилоте. Первые час двадцать такой трёхэтажный мат! А потом чудо случилось, всё перевернулось, и мы выиграли. Это было самое последнее моё желание, чего я хотел добиться в профессиональной карьере – выиграть Кубок Дэвиса. Объективно говоря, это был мой последний шанс. Поэтому я благодарен всем, кто был в команде и причастен к той победе. 2003 год стал для меня последним. Наверное, возраст позволял играть дальше, но, когда ты добиваешься последней цели – мотивации больше нет.
