Встреча для Вас. Екатерина Гамова: Я не вернусь в «Уралочку»! Лучшая волейболистка России впервые рассказала о пережитом за последние месяцы
ВОЛЕЙБОЛ
В 1999 году на чемпионате мира по волейболу среди юниоров канадские комментаторы дали ей прозвище Game Over. По созвучию с фамилией. Дескать, когда на площадку выходит русская Катюша, игра для ее соперниц заканчивается. Та кличка странным образом аукнулась через пять лет, когда из игры попытались вывести саму Гамову. Минувшей осенью оттрубившая в «Уралочке» шесть сезонов спортсменка вознамерилась покинуть команду Николая Карполя и сменить екатеринбургскую прописку на столичную. Но клуб отказался выдать Екатерине контракт, сославшись на то, что срок его действия истекает лишь в 2012 году. Понадобились судебные разбирательства, специальное решение Национальной федерации волейбола, утвердившей переход Гамовой в московское «Динамо».
Между тем точка в истории не поставлена, «Уралочка» намерена добиваться возвращения беглянки. А пока Катя играет за новую команду и старается не думать о плохом, чтобы не плакать…
О СВОЕМ РОСТЕ
– Подозреваю: своими 206 сантиметрами вы, Катя, развиваете комплекс неполноценности у иных мужиков…
– Это их проблемы. Не заморачиваюсь из-за подобных глупостей. В конце концов все зависит от того, какой мужчина со мною рядом. Если человек умный, он должен понимать, что не в росте дело. А если глупый… Но с дураками стараюсь не общаться.
– От одиночества не страдаете?
– Для этого нет оснований. Я человек компанейский, привыкла быть в окружении людей. А то, что многие смотрят на меня снизу вверх, не дает превосходства ни одной из сторон. В буквальном и переносном смысле... Как вы догадываетесь, я располагала достаточным временем, чтобы привыкнуть к собственному росту. Привыкнуть и перестать переживать из-за этого. Я ведь с детства выделялась среди сверстников. В какой-то момент пацаны задразнили, утомили дерганьем за косы, но я быстро навела порядок, доходчиво объяснив, что обижать меня не стоит. Себе дороже получится.
О ПЕРВЫХ ШАГАХ
– Вы были прилежной ученицей?
– Средней паршивости. Во всяком случае, в отстающих никогда не ходила, хотя с девяти лет начала серьезно заниматься волейболом, часто уезжала на соревнования, пропускала занятия. Спасибо учителям, входили в мое положение, относились с пониманием.
– Читал: вашим первым тренером стала родная тетя?
– Да, мамина сестра. Любовь Борисовна Гамова. В свое время она играла за челябинский «Полет», а потом работала в спортклубе «Челябинскметаллургстроя». Там я и тренировалась поначалу. Хотя волейбол выбрала не сразу, какое-то время колебалась между ним и гандболом с баскетболом, но последние два вида спорта мне не понравились из-за того, что в них надо много бегать. Не понимаю: что за удовольствие – мотаться по площадке из конца в конец?
– А бросать мяч в корзину точно получалось?
– До мяча дело не доходило. На первых тренировках заставляли совершать пробежки туда-сюда, меня это сразу напрягло. В волейболе как-то поспокойнее в этом смысле.
– Кроме тети, в семье еще спортсмены есть?
– Дедушка был высокого роста, метр 95 сантиметров, правда, о его спортивных успехах ничего не слышала. Мама когда-то на любительском уровне играла, кстати, в баскетбол. Все.
– А отец?
– Он не имеет никакого отношения к спорту. И к моей семье тоже. Ушел от нас, когда я была совсем-совсем маленькой. Меня растили мама, тетя и бабушка.
– Значит, вы плод женского воспитания?
– Можно и так сказать. Хотя характер у меня твердый.
– Родня никогда не пыталась отговорить вас от волейбола? Мол, занятие не для девочки.
– Наоборот! В какой-то момент мама убедила не бросать тренировки, хотя я уже всерьез подумывала о том, чтобы оставить спорт. Это было еще в школе, у меня не заладились отношения с девочками в новой команде, где существовало что-то вроде группировок, а мне не хотелось ни к одной из них примыкать. Плюс ко всему усталость накопилась, раздражение… Мама сказала: «Не спеши, дочка. Давай попробуем еще разок. Походи немножко на занятия. Если не передумаешь, заберу тебя домой». Я жила тогда у бабушки, так удобнее было добираться на тренировки. Недели мне хватило, чтобы успокоиться, найти общий язык со всеми, и жизнь покатилась своим чередом.
– А кто ваша мама по профессии?
– Тогда она была начальником планово-диспетчерского бюро на Челябинском тракторном заводе, а потом перешла в детскую спортивную школу, где я тренировалась. Сейчас отвечает там за воспитательную работу с ребятами.
– Когда волейбол стал кормить вас, Катя?
– В 14 лет. Меня зачислили в команду мастеров «Метар», дали ставку игрока. Сумму, врать не хочу, не помню, времени много прошло. Но деньги я несла в семью, себе оставляла немного на карманные расходы. Я вообще не транжира.
ОБ «УРАЛОЧКЕ»
– Как возникла в вашей жизни «Уралочка»?
– Я уже четыре года играла в профессиональном клубе, когда на сборах в Алуште получила приглашение переехать в Екатеринбург.
– Карполь лично позвал?
– Нет, переговоры почему-то велись через врача команды. С одной стороны, очень хотелось попробовать себя на новом месте, но и страх перемен давил. Нет, сомнений не возникало, прекрасно понимала, что «Уралочка» – шаг вперед в карьере, но я человек ответственный, поэтому к принятию решения подходила взвешенно.
– Тогда вы и подписали контракт, из-за которого сейчас сыр-бор полыхает?
– Ну да. В 1998 году. В 17 лет многих вещей еще не понимаешь, а человека, который объяснил бы, что нельзя связывать себя обязательствами на десятилетие вперед, со мною рядом в тот момент не оказалось. Я поставила подпись, если можно так выразиться, в добровольно-принудительном порядке. Мне говорили о блестящих перспективах, о включении в сборную России…
– Так ведь и случилось. И с перспективами, и со сборной.
– Да, и я благодарна людям, которые помогли мне раскрыться. Но в какой-то момент посчитала обязательства перед клубом выполненными. Захотелось элементарной свободы.
– Тем не менее в 2002 году вы продлили контракт. Тут-то вас никто за руку не тянул?
– Договор остался прежним, мы лишь подписали дополнительное соглашение, по которому существенно улучшались мои финансовые условия. Инициатива, замечу, исходила не от меня.
– В итоге «Уралочка» выполнила взятые материальные обязательства?
– Нет. В контракте была оговорена общая сумма вознаграждения за десять лет. Но выплачивалась она не равными долями, поэтому наши расчеты далеки от завершения.
– Хотите получить все, что указано в договоре?
– Лишь ту часть, которая полагается мне за годы, проведенные в команде.
О КАРПОЛЕ
– Сколько вам должны, Катя?
– Скажем так, сотни тысяч долларов. Точную цифру называть не хочу.
– А квартирный вопрос улажен?
– После переезда в Екатеринбург мне предоставили служебную жилплощадь. Через четыре года она должна была перейти в мою собственность, но этого не случилось. Я подписала новый арендный договор, который истек в декабре 2004 года. Считаю квартиру своей, об этом же говорят и адвокаты, однако клуб продолжает возражать. В итоге вопрос пока подвис, поскольку судебное разбирательство не завершено. Но мне не хотелось бы, чтобы у кого-то создалось впечатление, будто я решила уйти из «Уралочки» из-за денег или каких-то иных материальных претензий. Дело совершенно в ином.
– В чем?
– Конечно, свою роль сыграло и невыполнение условий контракта, но окончательно решение созрело, когда узнала, что придется тренироваться у Валентины Огиенко. В мои планы не входило вновь оказаться под ее руководством. На то есть причины, включая личные.
– Расшифруете?
– Не нравится мне, как она обращается с игроками.
– Стиль работы не по душе?
– Не знаю, можно ли назвать хамство и крик стилем…
– На мой взгляд, Карполя никто переорать не в силах, но его манеру вы же терпели.
– Когда тебя по делу кроют, на такое не обижаешься, а если оскорбляют без всякой причины, то… Словом, у Огиенко играть не стала бы ни при каких условиях, поэтому еще весной прошлого года, после окончания сезона, поняла, что из «Уралочки» придется уходить.
– Не будь Валентины Витальевны, остались бы в Екатеринбурге?
– Возможно. Секрета из своего ухода я не делала. В начале сентября сказала о решении начальнику команды, но он мне, видимо, не поверил, поскольку знал о состоявшемся чуть ранее моем разговоре с Карполем. В «Уралочке» жесткое единоначалие, там не принято разводить дискуссии, как главный приказал, так и будет. Николай Васильевич рассказывал мне о планах на будущее, о том, что собирается пригласить в «Уралочку» двух кубинок и что рассчитывает на мою помощь. Когда я уже выходила из кабинета, спросил, все ли мне понятно. Я ответила, что да. А через три дня положила заявление на стол.
Потом Карполь говорил, что Гамова его якобы обманула. Но я ведь ничего не обещала, а только внимательно выслушала. Наверное, Николай Васильевич по-прежнему воспринимает меня как семнадцатилетнюю девочку, которую он ввел в мир большого спорта. Карполь не заметил: я уже давно выросла. И не только я. В последнее время бунты в этом королевстве перестали быть такой уж редкостью… Но я скандалить, устраивать судебные разбирательства, конечно, не собиралась, надеялась расстаться по-хорошему, однако адвокаты «Уралочки» быстро дали понять, что мира не будет, и принялись запугивать.
– То есть?
– Пригрозили, что добьются моей дисквалификации и я два года не смогу играть даже за дворовую команду. Мол, и в сборную мне дорога будет закрыта, поскольку Карполь не простит измены… Все эти разговоры плавно заканчивались предложением подписать новый контракт с клубом.
– На каких условиях?
– На моих. Дескать, скажи, чего хочешь. Но я уже приняла решение и отрезала себе дорогу обратно… Простите, мне трудно переживать ту ситуацию заново.
– Это я должен извиниться. Не хотел доводить вас до слез…
– Просто вспоминать больно… Поймите: мой уход – не минутный порыв, я хорошо все обдумала, с родными посоветовалась…
О СБОРНОЙ
– Зарубежные варианты продолжения карьеры рассматривали?
– Звали в Японию, в Италию, но я не особо стремлюсь за границу. Смысла не вижу. По контрактам и в России сейчас платят не меньше, чем на Западе. Если, конечно, платят…
Впрочем, когда я уходила из «Уралочки», запасного аэродрома у меня не было ни в стране, ни за рубежом. Потом пошли предложения из ЦСКА, хабаровского «Самородка», «Заречья-Одинцова», но только московское «Динамо» не испугалось вступить в открытый конфликт с «Уралочкой».
– В январе вы впервые играли против своего бывшего клуба и набрали больше всех очков…
– Мне важно было доказать, что я ничего не потеряла, уйдя из Екатеринбурга. По-моему, сумела справиться с заданием.
– С Карполем до или после матча общались?
– Нет, только поздоровались. Наверное, это естественный этап наших отношений...
– А если Николай Васильевич останется у руля сборной?
– Я игрок и буду выполнять указания тренера, хотя, подозреваю, определенного дискомфорта избежать не удастся.
– Мужскую национальную команду России сейчас возглавил серб Зоран Гайич. Не пришло ли, на ваш взгляд, время перемен и в женском волейболе?
– То, что пора вливать свежую кровь, сомнению не подлежит. Но не мне решать, кому и как это делать. Информация о том, кто может стать новым наставником сборной, отсутствует, все покрыто мраком, а гадать на кофейной гуще не хочется.
– Контракт с «Динамо» вы на какой срок заключили?
– На два года. Он пока не подписан, поскольку «Уралочка» по-прежнему оспаривает законность моего ухода, Сафроновой, Горшковой и Годиной. Конечно, это нервирует, но куда деваться?
О БЫТЕ
– Как обустроились в Москве?
– Пока мне сняли квартиру на Соколе. Что удобно, по соседству живет наш старший тренер. Он мне район показал. И на тренировки ездим вместе.
– Своим жильем обзаводиться не торопитесь?
– Клуб должен купить. Уже вроде бы и с домом определились. Но я действительно не спешу, поскольку все равно большую часть времени провожу на базе в Новогорске.
– На чем по столице ездите?
– Сначала послушалась совета и пользовалась метро, но потом поняла: выигрывая в одном, теряешь в другом. Скорость движения выше, но как-то некомфортно, неуютно мне под землей.
– Вообще-то, Катя, я не про общественный транспорт спрашивал.
– А у меня нет своей машины. И никогда не было. База «Уралочки» находится даже не в Екатеринбурге, а в лесу под Нижним Тагилом, мы сидели там по шесть дней в неделю. Ради одного свободного воскресенья покупать автомобиль как-то глупо. Хотя уже давно примеряюсь к разным маркам. Одно время нравилась Toyota Camry, потом Audi A-6, сейчас вот запала на BMW 5-й модели. Хочу ее! Хотя за то время, что буду собираться купить машину, может, опять вкус изменится.
– Какая вы девушка непостоянная!
– Это относится только к автомобилям!
ОБ ЭКСПЕРИМЕНТАХ
– Еще, говорят, вы разносторонне образованная?
– Льстите? В том году окончила Уральскую академию физической культуры, а о втором высшем образовании пока лишь в интервью рассказываю. Никак решить не могу, куда податься – в дизайнеры или в журналисты.
– Первая профессия, по-моему, более хлебная.
– Да я же не из-за денег! Хочется, чтобы дело было по душе. Мне и в одном попробовать себя хочется, и в другом. Если бы поручили сделать интервью, напросилась бы в собеседники к борцу Дмитрию Носову, который на Олимпиаде в Афинах бился за бронзу со сломанной рукой.
– Вы знакомы?
– Дима сказал: «Как только дадут задание поговорить со мной, приходи». Пока не поручают…
А для дизайнерских опытов я использовала свою квартиру в Екатеринбурге. Мне вообще нравится экспериментировать. Последнее увлечение – вышивание.
– Крестиком?
– Как полагается! Вечерние тренировки заканчиваются в шесть часов, до отбоя далеко, на базе делать в общем-то нечего, вот девчонки и нашли занятие. Я тоже решила попробовать.
– Что за полотно создаете?
– Бабочка, а рядом иероглиф. Рисунок уже был на ткани, моя задача – аккуратно его обшить. Мама, когда глянула, чем я занимаюсь, спросила: «Терпения-то хватит?». Закончу – ей подарю, чтобы не сомневалась.
– Неужели до сих пор не разобралась, что у нее за дочь?
– Да все мама про меня знает! Если что-то решила, я от своего не отступлюсь. Не важно, касается это вышивания или спорта. И бабочку закончу, и в «Уралочку» не вернусь...
