Владимир Алекно: Тактическое решение в финале Олимпиады было послано свыше
Через 100 дней после олимпийской победы главный тренер сборной России Владимир Алекно рассказал, собирается ли остаться в команде, и объяснил, почему игнорировал прессу.
«ОЛИМПИЙСКИЙ ФИНАЛ ПОКА НЕ ПЕРЕСМАТРИВАЛ»
– Не выспался из-за вас, Владимир Романович! Вчера на ночь глядя решил освежить в памяти избранные фрагменты матча с бразильцами и не смог оторваться, завис у экрана на два с лишним часа… Увлекательное зрелище, должен вам сказать!
– Правда? А я так и не посмотрел ни разу. До сих пор.
– Шутите?
– Серьезно! Недавно прочел интервью Сергея Тетюхина, он говорит, что тоже не видел запись финала.
– Но почему?
– Наверное, не время. Пока нет ни сил, ни желания возвращаться в то состояние. Ведь момент эйфории был короток, а стресс длился две недели олимпийского турнира, даже дольше. Прежде не понимал других тренеров, когда они рассказывали о чем-то похожем, а на себе испытал, и сразу дошло. Словами объяснить трудно, надо самому пережить. И Вячеслав Платонов, победивший на Играх-80, говорил мне, что года два не пересматривал свой финал. После Лондона прошло лишь сто дней, не срок для осознания. Вероятно, все должно отстояться. Вот щелкнет что-то внутри, возьму диск и включу DVD. Пока видел лишь отдельные моменты матча, вошедшие в документальный телефильм «Больше, чем золото».
– С вами впервые такое?
– Вообще-то раньше Олимпиад я не выигрывал… А если без шуток, по горячим следам смотрю лишь поражения, а победы – нет. И не смогу вразумительно растолковать, почему так. Психология!
– Тогда, в августе, в горячке финала не обратил внимания, а сейчас пригляделся и удивился вашему поведению в тайм-аутах. Вы вели себя со спокойствием удава. Но так ведь не бывает!
– Надо было внушить ребятам уверенность, помочь сбросить напряжение, чуть расслабиться. Сборной требовался лидер. Он необходим любой команде, но этой – особенно. Вместе собрались игроки, все знающие и многое умеющие в волейболе, тем не менее кто-то должен был подать пример выдержки.
– Тетюхин?
– Сергей – настоящий боец, кремень, но от лидера ждут и иных качеств. Тетюхин – закрытый человек, внешне почти не проявляет эмоции, все носит в себе. Когда я нуждался в его помощи, всегда подставлял плечо, однако так, чтобы постоянно управлять ребятами, этого не было.
– Михайлов?
– Нет-нет-нет… Максим – машина, трудяга, но молчун, как и Серега. Свою работу делает, пашет, а других не заведет, подстегивать вряд ли станет. Вот Жиба – настоящий вожак у бразильцев. В принципе у Волкова есть необходимые черты в характере. Важно ведь быть лидером не только на площадке.
– А капитан?
– Год назад Хтей ярко проявил себя на Кубке мира, но последовавшая травма его слегка подломила. Он почти не тренировался перед Лондоном. Когда спортсмен не имеет постоянной игровой практики, пропадает уверенность, и это естественно. Трудно быть Наполеоном, наблюдая за боем со стороны.
«ТАКТИЧЕСКОЕ РЕШЕНИЕ БЫЛО ПОСЛАНО СВЫШЕ»
– Выход?
– Понимал: в какой-то момент придется взять на себя роль не только тренера. Напряжение зашкаливало, паники хватало и без меня. Нагнетать в такой ситуации истерию было бы большой глупостью. На финал я настраивался по-особенному. Как никогда. Говорил себе: «Второе место гарантировано, это шаг вперед по сравнению с бронзой Пекина…» Да, стресс никуда не делся, но я хотя бы постарался загнать его поглубже, чтобы ребята не заметили.
– Вы и до Олимпиады признавали, что бразильцы посильнее, потехничнее. Фавориты!
– Это медицинский факт. На Кубке мира они за сорок минут укатали нас в трех партиях. И в Лондоне на предварительном этапе победили 3:0. Как говорится, в одну калитку. Бразильцы выработали четкую тактику: не дать сыграть Михайлову. И с этой задачей справлялись. Нужен был нестандартный ход, чтобы переломить ситуацию.
– В роли лома, против которого не нашлось приема, выступил Мусэрский. Вы перевели Дмитрия с блока в диагональные нападающие. Это домашняя заготовка или импровизация от безнадеги?
– Заранее такой сценарий не готовил. Дима играл диагонального в клубе. Хорошо или плохо – второй вопрос. Но накануне Олимпиады в матче с болгарами Михайлов подвернул ногу, и я поставил на его место Мусэрского. Игра до того момента ровно складывалась, а тут мы дожали соперника. После второй проигранной партии в финале решил повторить эксперимент. Понимал, что нас добьют, если оставить все как есть. Не колебался ни секунды. Это было как послание свыше. На самом деле ход напрашивался, хотя его и преподносят сейчас как гениальный тренерский расчет. Если бы мы проиграли, меня укатали бы в асфальт, смешали бы с грязью. Мол, поплыл Алекно, заметался. А победителей не судят.
– Но у бразильцев в третьей партии было два матчбола…
– Тогда уже завязалась борьба, забрезжила надежда. Соперник вел 24:23, подавал Лукаш и сделал это прекрасно, но Обмочаев – молодец, принял, хотя, если бы и ошибся, никто его не осудил. У парня первая Олимпиада! Михайлов забил в контратаке, потом заработал еще очко. В итоге мы взяли партию со счетом 29:27, и появился шанс.
– А когда в концовке пятого сета венгерский судья вдруг подарил очко бразильцам, вы что почувствовали? Команда уже начала праздновать, а тут надо опять возвращаться на площадку…
– Заступ был, это правда. Дело в ином. Венгр безобразно отсудил весь финал, допустив минимум четыре грубые ошибки не в нашу сторону. Хорошо, что он проявил принципиальность с нарушением у Мусэрского при счете 14:8, а не 13:13. Тогда весы могли бы качнуться, а шесть матчболов мы в любом случае не упустили бы… Слишком долго и трудно шли к этой победе, чтобы своими руками отдать ее. Да ни за что на свете!
«ПОСЛЕ ФИНАЛА ВЫШЛО НЕДОРАЗУМЕНИЕ»
– Самое время заглянуть за кулисы. Что было потом? Куда вы, Владимир Романович, исчезли после награждения, оставив мировую прессу с вопросами без ответов?
– А-а-а, вы об этом… Случилось недоразумение. Я не собирался никого умышленно игнорировать.
– Но именно так все и выглядело.
– Правда? Жаль.
– А то вы раньше не слышали об этом?
– Нет, знаю, что разразился скандал, но организаторы сами виноваты. Два или три раза я спросил тогда: «Будет пресс-конференция?» Мне отвечали: «Сейчас готовится награждение». Процедура заняла более часа. Нам вручили золотые медали, исполнили Гимн России, подняли флаги призеров. Мне и в голову не могло прийти, что сначала официально объявят о закрытии олимпийского турнира, а затем решат устроить общение с прессой! С Михаилом Куснировичем мы отправились в «Русский дом», где среди прочих меня ждали жена с дочкой, специально приехавшие на финал из Парижа. Я с ними до того не встречался, к игре готовился.
– Но почему не отвечали на звонки? Вас пытались найти.
– Не сразу включил телефон. Потом лишь увидел, что ищут. Дозвонился менеджер команды Роман Станиславов, рассказал, что случилось. Конечно, я не стал бы намеренно пропускать пресс-конференцию после победного финала. Если бы проиграл, может, и не пошел бы, но какой резон прятаться в день триумфа? Искренне пожалел, что так получилось. Пренебрежения с моей стороны не было. Глупости!
– Однако ведь и по ходу олимпийского турнира российская команда с вами во главе не шибко жаловала пишущую братию.
– Как бы правильнее объяснить…
– Да вы не подбирайте слова, Владимир Романович! Мы поймем.
– Понимаете, подобная ситуация возникает не в первый раз, и я убежден, что поступаю правильно. И на Кубке мира перед решающими матчами постарался оградить игроков от излишнего внимания прессы. Это ни к чему. Журналисты порой задают провокационные вопросы, стремятся получить конкретные обещания и прогнозы, а потом ловят на слове. Дескать, волейболисты сказали, что будут чемпионами, но не справились. Зачем загонять себя в угол, создавать искусственное давление? Мы знали, для чего едем в Лондон, последовательно шли к поставленной цели, и мнение журналистов ничего не могло прибавить или убавить. В тот момент мне было все равно, что о нас напишут. Главным я считал свою работу. Вот сделаем ее, тогда и поговорим. Обещать всегда легче, чем выполнять, а я привык отвечать за сказанное. Сколько раз слышал от коллег: «Мы приехали побеждать, места ниже третьего нас не интересуют». Такие широковещательные заявления нередко заканчивались печально…
«БОЙКОТ ОБЪЯВИЛ ПОСЛЕ ВОПРОСА О МАШИНЕ»
– Понятно: не говори гоп, пока не перепрыгнешь… Но вы ведь и потом не сменили гнев на милость, объявив российской прессе форменный бойкот, о чем официально уведомили через Федерацию волейбола и сайт клуба.
– Это совершенно иная история! После приема у Президента Путина ко мне подошел журналист и спросил: «Вы получили машину?» Я ответил: «Нет». И объяснил: тренерам это не положено. Но задававший вопрос опубликовал лишь то, что сулило сенсацию. Получилось, будто жалуюсь, что мне не досталась «Audi», делаю из этого трагедию! Вы же понимаете: при определенном желании и умении любую фразу можно вывернуть в нужную сторону. Моя искаженная, усеченная реплика разлетелась по разным изданиям, тогда я и принял решение о бойкоте.
– Всех изданий оптом.
– Послушайте, вот вы прилетели в Казань, я встретился с вами в выходной, хотя, поверьте, мне есть чем заняться. Мы общались прежде, вы написали правду. А после Лондона на мой мобильный звонили незнакомые люди, которых я не видел, задавали странные вопросы… Мы изначально не в равных условиях. Если бы журналист, спросивший о машине, дал мне возможность в той же газете рассказать, что я думаю на самом деле, но этого ведь нет. Меня вынуждают оправдываться. За что? За чужую недобросовестность? Главной заслугой в сборной считаю, что при исполнении гимна ребята стоят, обнявшись, и многие поют. Этого раньше не было, а теперь есть. Если бы меня волновала машина и призовые, сразу строил бы все иначе. А мы все работали бесплатно – и тренеры, и игроки. Была такая договоренность в команде: получаем премиальные только за победу. Даже не за второе место, а лишь за первое.
– Кто это предложил?
– Я. Игроки поддержали. Последние два года у нас не было зарплаты. Я не богатый человек, но счел, что в сборной деньги не могут стоять на первом месте. Поэтому меня и задело по-человечески, что журналисты извратили ситуацию. А разбираться, кто из вас хороший, кто плохой, я не буду. Нет ни времени, ни желания.
– Это одна сторона медали. Есть и вторая. Вы ведь не только прессу наказываете, но и читателей, среди которых наверняка есть те, кто завтра мог бы прийти в волейбольную секцию…
– И они идут, уверяю вас! Понимаете, если бы меня спрашивали об игроках, рассказал бы, что Бутько приехал в Лондон с надорванным мениском, и его прооперировали на следующий день после финала, что Гранкин отыграл весь турнир через боль, а Волкову ежедневно откачивали из колена по два полных шприца жидкости, он не провел ни одной утренней тренировки, разминался и выходил на матч… У нас, по сути, не было полноценной подготовки к Олимпиаде, команда восстанавливалась после травм. Михайлов подвернул голеностоп, Тетюхину лишь за пару недель до Игр врачи дали допуск, а до того забраковывали из-за проблем с сердцем, Сергей лежал в госпитале, обследовался. У него трое детей, никто не хотел рисковать, а парень рвался на пятую свою Олимпиаду. Хтей до сих пор не оклемался после тяжелейшей операции, его участие в Играх висело под вопросом до последнего момента. Вот об этом надо говорить, а не о машинах!
«ДО СИХ ПОР НЕ СПЛЮ НОЧАМИ»
– Вы ведь тоже стали железным человеком, Владимир Романович?
– Металл в колено мне давно поставили, а две операции на спине сделали в этом году. Имплантат, четыре винта… С кровоточащими швами приехал на сборы. Это не геройство, а факт. Пятый позвонок ушел на полтора сантиметра вперед и пережимал нерв. Плей-офф чемпионата России я проводил, не вставая со стула. Если в клубе это еще позволительно, то сидя тренировать сборную не мог. Меня бы никто не понял.
– Удалось перевести дух после Лондона?
– Практически нет. Сразу приступил к работе в «Зените». Сначала организационной, потом начались тренировки. Успел, правда, на сутки съездить с друзьями на охоту в Кировскую область. На медведя сходили. Я видел косолапого, но среагировать и выстрелить не успел. Тот слишком быстро бежал, к тому же егерь предупредил, что медведь должен появиться слева, а он вышел справа.
В любом случае это было счастьем: провести несколько часов в абсолютной тишине и спокойствии. Ведь двумя днями ранее я находился в предынфарктном состоянии. А вы как думали? До сих пор по ночам плохо сплю. В одиннадцать вечера ложусь, а в три часа уже встаю. Даже снотворное не помогает, организм быстро привыкает.
– А почему до сих пор не озвучили решение, останетесь ли в сборной? Переутомились?
– У меня есть внутреннее понимание ситуации, но сначала должен состояться мой разговор с руководством федерации, после чего и будет сделано публичное заявление.
– Клуб сказал, что не возражает против совмещения постов.
– Понятное дело. Главное, чтобы я не ушел на освобожденную должность в сборную. Но мне и самому интересно продолжить работу с «Зенитом».
– После Олимпиады мотивация не пропала?
– Нет, конечно. Чем не стимул – победить бразильцев на Играх в Рио в 2016‑м?
– Это был бы карнавал по-русски!
– Как говорил герой фильма «Ко мне, Мухтар!», будет тяжело, но мы постараемся…
– А почему после финала в Лондоне вы произнесли в телекамеру фразу, что сбылась мечта идиота?
– Так ведь это тоже цитата. Ильф и Петров писали: Остап Бендер получил деньги от подпольного миллионера Корейко и вдруг опечалился. Его поразила обыденность обстановки… Мы слишком долго шли к олимпийскому золоту. В первый миг это трудно осознать.
«ПРАЗДНОВАТЬ НЕКОГДА!»
– В 1988‑м вы могли поехать в Сеул в качестве игрока…
– На все воля всевышнего. Подвернул ногу Лосев, меня выкинули из состава, и третьим связующим на Олимпиаду отправился Зайцев, который почти не выходил на площадку в Южной Корее.
– Обидно было?
– Не то слово! Очень! И на следующий чемпионат мира я не попал. В последний момент вдруг заявили, будто бы визу не успели сделать… Поэтому по сей день для меня самое сложное в тренерской работе – сказать волейболисту в глаза, что он лишний в команде. Я это переживал не раз и хорошо себе представляю состояние человека, которому объявляют в аэропорту: «Извини, старик, ты с нами не летишь, отправляйся домой». Увы, приходится брать на себя эту малоприятную миссию. Серджио Бузато, второй тренер, просил: «Предупреди, когда будешь оглашать приговор. Я в сторонку отойду…» В нынешней команде не было заведомых аутсайдеров, тех, кто явно уступал бы партнерам. Все работали на совесть, выкладывались по максимуму. Ни один не сачковал. Но в Лондон отправились только двенадцать лучших. Отцепил Бирюкова, Ушакова, Круглова, Макарова, Кобзаря… Достаточно, чтобы сердце за каждого болело.
– Сто дней лондонской победы отмечать планируете?
– Это какого числа будет-то?
– Давайте прикинем. 12 августа ─ отправная точка. Три месяца и десять дней. Вроде бы 22 ноября получается.
– Так ведь у нас накануне игра Лиги чемпионов с «Хипо Тиролем» в Инсбруке. Начнется около полуночи по московскому времени. А уже 25‑го встречаемся в гостях с «Газпромом-Югрой» в чемпионате России. Может, позволю себе пятьдесят граммов коньяка, не более. Некогда праздновать. Работать надо!
Впереди планеты всей. Российская лига первой в мире стала использовать систему видеоповторов
Лига чемпионов. Мужчины. 3-й тур. «Локомотив» обыграл «Ческе-Будеевице«
