Сергей Гранкин: Игрокам не хватало российского тумака
У связующего сборной России Сергея Гранкина есть как минимум две хорошие традиции – выигрывать крупные турниры и приходить после побед в редакцию «Советского спорта». Сергей был у нас год назад после триумфа на Играх в Лондоне, пришел и сейчас, когда сборная впервые за 22 года выиграла чемпионат Европы.
«РОДИТЕЛИ В ШОКЕ ОТ ПОСТУПКА СПИРИДОНОВА»
– Сергей, что изменилось в команде за год между Олимпиадой и чемпионатом Европы?
– По сути, у нас на Евро была новая команда. Из олимпийских чемпионов в сборной было всего пять человек, в команду пришел новый тренер – Андрей Воронков. У него совсем другая концепция игры, нежели у Владимира Алекно. Воронков предложил отталкиваться не от силового волейбола, как мы делали прежде, а от защитного.
– Чем тренер Воронков отличается от тренера Алекно?
– Они совершенно разные. У каждого свое видение игры. Совершенно по-разному ведут себя на площадке: Алекно – эмоциональнее, Воронков – более спокойный.
– Команда сразу приняла новую концепцию, ведь старая приносила результат?
– Прежде чем спорить и делать далеко идущие выводы, надо было попробовать что-то новое. А победа в Мировой лиге сняла все вопросы по поводу новой концепции.
– Насколько велик запас прочности у этой команды?
– Очень большой: у нас серьезный резерв, очень много сильных, молодых игроков, таких, как Дима Ковалев, Алексей Родичев, которые могут заиграть в сборной. Вообще сейчас стало очень просто приходить в команду, в которой замечательный микроклимат и тебя сразу принимают как родного. Влиться в сборную проблем не составляет.
– А кто отвечает за этот микроклимат?
– Я считаю, что Серега Макаров заслуженно является капитаном команды. Организовать что-то, взять на себя ответственность – он это может.
– После Олимпиады сменилось более половины игроков, но победный дух остался. Раскройте внутреннюю химию этой сборной.
– Приходить в команду сейчас стало намного легче, потому что ты знаешь, что в сборной есть люди, которые знают, как выигрывать. Мы научились побеждать и можем научить других. Не могу сказать, что у нас какие-то сверхвзаимоотношения за пределами площадки. Такого нет. Да и не надо. Главное, что на площадке мы друг за друга горой.
– За пределами площадки игроки мало общаются друг с другом?
– Понятно, общаемся. Но у каждого свои интересы, в зависисмости от них команда разбивается на группировочки.
– Приход Спиридонова, которого Алекно два года назад отцепил со скандалом, не нарушил микроклимат?
– Это обсуждалось, в итоге тренером было принято решение его пригласить в сборную. Я считаю, что он пересмотрел свое отношение к жизни, изменился. Ну а мы ему в этом помогли.
– Как вам понравились его фотоопыты с чемпионским кубком?
– Мои родители, честно говоря, были в шоке. Ну а с другой стороны, что он сделал неприличного? Прикрылся же.
«ВОЛЕЙБОЛ – БОЛЕЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ВИД, ЧЕМ ФУТБОЛ И БАСКЕТБОЛ»
– Как вам понравилась идея сыграть на футбольном стадионе?
– На самом деле мы готовы играть на футбольной арене хоть каждую неделю, лишь бы она забивалась болельщиками, как в советские времена.
– Учитывая холод, необычное освещение и т.д., полуфинал и финал Евро – это самые экстремальные условия, при которых вам приходилось играть?
– Ну что вы! Кстати, сейчас в Аргентине на Мировой лиге было даже похолоднее. Там же зима была, отопления нет.
– Андрей Воронков рассказывал, что в Нижневартовске приходилось тренироваться в шапках и перчатках.
– Это нормально. Не только в Нижневартовске такое бывает. В Ярославле мы зимой тренировались в зале без окон. Одеты с головы до ног: болоньевый костюм, перчатки, шапка. Разогреваешься – и нормально.
Главное – не останавливаться.
– Растет ли популярность волейбола в стране вместе с успехами сборной?
– Сложный вопрос. По моим ощущениям где-то с 2000‑го по 2007‑й популярность была выше, чем сейчас. Болельщиков приходило намного больше. Не думаю, что если бы сейчас организовать в России чемпионат Европы или мира, то у нас будут полные залы даже на финале.
– В чем причина?
– Если брать конкретно Москву, то здесь так много развлечений, что люди ими просто пресыщены.
– Хорошо, а в чем тогда секрет успешности российского волейбола?
– Волейбол – очень тяжелый в понимании вид спорта. Его надо много лет смотреть, чтобы понять, почему кто-то куда-то побежал, почему пас пошел именно этому игроку, почему тот ударил так, а не по-другому.
Волейбол – более интеллектуальный вид спорта, футбол или баскетбол проще. Волейбол требует серьезной подготовки, мозговых усилий. Очень много информации, статистики надо держать в голове: кто куда бьет, кто как ставит блок, у кого какая подача.
– Многие виды спорта сейчас стремятся к большей зрелищности: пятиборцы объединили бег со стрельбой, боксеры собираются снять шлемы.
– У нас тоже ищут варианты: на молодежном чемпионате мира сейчас будут играть до 21 очка. Хотя я, честно говоря, не вижу в этом смысла. 25 очков – это ведь не так много. Если сильная команда играет со слабой, партия длится минут 15, максимум – 20.
– В Польше волейбол борется за звание вида спорта номер один с футболом. Может, позаимствовать опыт у них?
– Там волейболисты – настоящие герои, на улицах узнают всех игроков, не только своих. Можно ли их фанатизм перенести на нашу почву? Мне кажется, что это часть культуры, которая впитывается с детства, и в России так же сделать невозможно. Ребята рассказывали: гуляют по Гдыне, заглядывают в окна домов, а там люди смотрят волейбол. Можете такое представить у нас?
– С позиций представителя самого успешного командного вида спорта в стране что бы вы посоветовали футболистам, баскетболистам?
– Я считаю, что в волейболе очень грамотно сделан лимит на легионеров (два иностранца в команде. – Прим. ред.): на площадке всегда есть место для своих игроков.
– В баскетболе человек может годами сидеть на скамейке и получать очень приличные деньги только за российский паспорт.
– В волейболе такого нет. Если плохо играешь, если сидишь в запасе, хороший контракт тебе не дадут. Конкуренция высокая, и желающих сменить тебя хватает. Наверное, в баскетболе не так. Что касается игроков сборной, то у нас примерно одинаковые контракты. Но мы уже взрослые, состоявшиеся игроки. Если же давать сумасшедшие контракты молодым, то этот игрок пропадет: расти не будет, мотивация пропадет.
– Если не секрет, какой у вас был первый контракт?
– Когда я приехал в Ярославль в 1999 году, команда тогда играла в первой лиге, мне платили 350 рублей в месяц. В московское «Динамо» я перешел в 2005‑м и, играя за вторую команду, получал три тысячи долларов в месяц. У меня была мотивация расти, пробиваться в сборную, больше зарабатывать.
«ЗА ПОЛТОРА МЕСЯЦА ДО ТУРНИРА В СБОРНОЙ – СУХОЙ ЗАКОН»
В заключение разговора мы задали Сергею несколько вопросов с подтекстом от известных людей, имеющих отношение к волейболу.
– Вопрос от Вадима Хамутцких: «А еще лучше сыграть вы можете?».
– Можем, мы еще не достигли максимума. Командная сыгранность у нас хорошая, но каждый игрок может прибавить индивидуально в каких-то элементах.
– Вопрос от вашего соперника по финалу – доигровщика сборной Италии Ивана Зайцева:
– Можете сделать более стильную прическу, чем была у него на Евро (Зайцев выходил на площадку с огромным ирокезом. – Прим. ред.)?
– Нет. Точно нет. Каждый человек индивидуален, волен делать, что хочет. Допустим, если Спиридонов хочет сфотографироваться голым с Кубком, он может это сделать, он это заслужил. Если Ваня Зайцев хочет ходить с ирокезом, пусть ходит.
– Тогда вопрос от Алексея Спиридонова, он сказал, что ответ вы знаете: «Где его костюм?».
– Сложный вопрос. Думаю, когда мы поедем на Континентальную лигу, мы разберемся, – смущается Сергей, но прояснять ситуацию отказывается. После истории с фотографией Спиридонова с кубком додумывать можно все, что угодно.
– Вопрос от знаменитого футболиста Валерия Рейнгольда, который в юношеские годы играл в волейбол: «Расскажите, за какой футбольный клуб болеете».
– Не хожу на футбол и не болею ни за какой клуб, даже за «Динамо». Люблю хоккей, когда бывает возможность, хожу на «Динамо». Жаль, что попасть на хоккей очень тяжело: они, как и мы, играют по субботам.
– И второй вопрос с подтекстом от Рейнгольда, он просит поделиться опытом с футболистами: сколько раз нужно сходить в ночной клуб перед стартом крупного турнира, чтобы выступить удачно?
– Раскрою секрет: где-то за полтора месяца до чемпионата Европы у нас вводится сухой закон.
– Это делается с подачи тренера?
– При Алекно вводил тренер, а при Воронкове – уже сами: было собрание, и мы договорились, что работаем, чтобы добиться цели.
– А если бы кто-то нарушил режим?
– Я думаю, санкций бы не было. Сам игрок должен понимать, что он натворил. Я не говорю, что вообще спиртного ни-ни. После тяжелого трудового цикла бутылочку пива выпить никто не запретит. Расслабляться всем надо, но не до неадекватного состояния.
– Вопрос от нашего футбольного обозревателя Евгения Ловчева, который работал генменеджером волейбольной «Искры»: «Какой вклад в успехи наших футболистов внесли иностранные тренеры?».
– Не сказал бы, что иностранцами привнесено так уж много. Самое важное – тактический разбор игры соперников перед матчами. Все остальное было и у нас. Вообще мое глубокое убеждение, что российскими сборными должны руководить только наши специалисты.
– История подтверждает вашу позицию: с иностранцами Зораном Гайичем, Даниэле Баньоли мы не выиграли ничего, а все успехи сборной связаны с российскими тренерами.
– При иностранцах игрокам не хватало российского тумака. В какие-то моменты без него не обойтись.
– Воронков не очень похож на человека, который раздает тумаки.
– Я имею в виду словесные тумаки. В играх он это не показывает, а на тренировках – бывает. Внутри команды у него есть авторитет.
