Бобслей. «Как бы не выпасть!». Только об этом думал экипаж Евгения Попова, перевернувшись в Кенигзее

БОБСЛЕЙ
ЗНАЙ НАШИХ!
Обладатели Кубка мира в самом престижном классе бобов – четверках: Евгений Попов, Дмитрий Труненков, Роман Орешников и Дмитрий Степушкин вернулись на родину. Спустя сутки после переворота на трассе в немецком Кенигзее, едва не стоившего им первой строчки в общем зачете, ребята рассказали корреспондентам «Советского спорта» о том, что произошло с ними на заключительном международном старте сезона.
— Эй, двое из ларца, — окликает Евгений Попов земляков-красноярцев Дмитрия Труненкова и Романа Орешникова. – Где Дмитрий (это о Степушкине. – Прим. ред.)? Давайте все сюда – фотографироваться будем.
— Можете изобразить – что было на ваших лицах в момент, когда боб перевернулся? — просим мы.
— Нет, ни за что в жизни, — машут рукой свежеиспеченные обладатели Кубка мира. – Это надо было фотографировать в момент переворота. Вот представьте себе: ваш автомобиль на скорости 120 км/ч переворачивается. Что у вас в этот момент на лице? Такие эмоции по заказу не демонстрируются.
ВОССТАНОВЛЕНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ
Когда неделю назад в Винтерберге экипаж Евгения Попова одержал свою третью в сезоне победу, да еще с рекордом трассы, главный тренер сборной Олег Сухорученков, рассуждая о перспективах своих подопечных на заключительном кубковом этапе, сказал:
— В Кенигзее Жене главное – не перевернуться.
О реальности переворота Сухорученков рассуждал скорее гипотетически – слишком опытен 30-летний красноярец для подобных ошибок. Тем более когда задача-минимум — место не ниже 13-го. Это при 21 участнике.
— Когда Попов перевернулся, у нас «заболело сразу в двух местах», — рассказывает главный механик сборной Владимир Туляков. – Во-первых, нужно было, чтоб все доехали до финиша и никто не выпал. В том, что линию финиша боб пересечет, сомнений не было: скорость была уже высокой, да и ехать оставалось менее 200 метров. Кроме того, надо было, чтобы никто из боба не выпал: иначе дисквалификация. Вторая головная боль – все ли в порядке с машиной. Когда ребята перевернулись, в стороны полетели осколки корпуса. Я же только об одном думал: не повреждена ли ходовая часть. Согласно регламенту – механики не имеют права даже близко подходить к бобу между двумя заездами. В случае переворота разрешают только рулевое управление осмотреть – все ли в порядке. Впрочем, если повреждения есть, никакого ремонта производить все равно нельзя. Не выходи на старт — и все. Когда я увидел, что с полозьями и рулевым управлением все хорошо, у меня полегчало на душе – второй заезд состоится. Ну а корпус… Корпус, конечно, восстановлению уже не подлежит – его менять надо.
— А спортсменов между заездами посмотрели? С ними все в порядке было?
— Мы к докторам не подходили, — вступает в диалог Дмитрий Степушкин. – Согласно правилам, мы могли в случае чего обратиться только к дежурной медицинской бригаде. Но бобслеисты обычно боятся это делать – медики ведь могут попросту снять экипаж. Сами себя осмотрели. Вроде все в порядке – и слава богу.
СИЛ РАДОВАТЬСЯ НЕ БЫЛО
— Я лично очень благодарен ребятам за то, что они вышли на второй заезд, — расцеловав родных, приехавших встретить обладателя Кубка мира, к беседе присоединяется Попов. – Каждый из них мог бы отказаться выйти на старт. Это ведь лишь в первые минуты после падения кажется, что все хорошо и здоровья вагон. На травму можно не обратить внимания и этим лишь усугубить положение.
— А можно ли было предотвратить падение?
— В том положении, в котором оказался наш боб на 18-м вираже, – нет. Моя ошибка – слишком высоко поднял машину. Вираж уже закончился, а боб по-прежнему был под козырьком. Мгновение — и мы вверх ногами… Ребята не дрогнули – во втором заезде растолкали так же, как и в первом. Мне оставалось только грамотно доехать до финиша.
— Не мешала ли при подготовке к последнему кубковому этапу мысль о том, что Кубок мира уже завоеван: 70 очков преимущества отыграть почти невозможно.
— Нет. Об этом даже мыслей не было. Я, по правде говоря, до сих пор не совсем осознаю, что Кубок мира завоеван. Больше всего переживаний было, когда после собственного падения смотрели на заезды оставшихся экипажей. Там ведь наша судьба решалась – отберемся во второй заезд или нет. Ну, а когда все-таки отобрались – уже какая-то уверенность появилась: завоюем! Когда во втором заезде перевернулся итальянский боб и мы официально стали обладателями Кубка, сил радоваться не было никаких. Мы, честно говоря, свою победу до сих пор не отметили. Да и не время сейчас. Завтра в Сигулду уезжаем – там чемпионат России пройдет. Потом, по возвращении в Красноярск, соберемся.
— Вам выдержки не занимать. В 2002 году вы были первым номером в сборной. Потом четыре года пилотировали второй экипаж… Трудно было смириться с ролью второго?
— Трудно… Одно время даже подумывал бросить все. Но вовремя отказался от этой идеи. И вот судьба наградила за терпение.