«Попросил Пеле: «Спой пару песен». Он встал и пошел за гитарой»

ИГОРЬ ФЕСУНЕНКО. О Бразилии он готов говорить часами. Первая загранкомандировка в Рио-де-Жанейро, растянувшаяся на пять лет (1966–1971) – как первая любовь. Автор легендарных книг о бразильском футболе («Пеле, Гарринча, футбол», «Чаша «Мараканы»...) дал журналистам «ССФ» мастер-класс, рассказав, каких усилий ему стоило записать эксклюзивное интервью с самим Королем (это как нам сегодня тет-а-тет побеседовать с Месси или Роналдо), и вспомнил, каким бабником был великий Гарринча.

«ЖЕНА ПЕЛЕ ЗАХЛОПЫВАЕТ ДВЕРЬ, А Я ВСТАВЛЯЮ НОГУ...»

– В Бразилию я прилетел 12 июня 1966 года как корреспондент московского радио в странах Латинской Америки, – вспоминает Игорь Сергеевич. – Вышел из самолета и обалдел: другой мир – жарко, влажность. Я с семьей – жена, ребенок. Прилетели около полуночи. Мужики из посольства довезли до гостиницы. Смена климата ощущалась, не спалось, два-три часа покемарили и вышли на улицу, а поселили прямо на Копакабане. Океан, знаменитый пляж...

У меня было два оглушительных впечатления от страны. Первое – когда вышел из самолета и окунулся в тропическую влажность. Второе – когда в первый раз пришел на футбол, был матч «Фламенго» – «Флуминенсе», и увидел сверху чашу «Мараканы». Громадный стадион, флаги! Тогда он еще вмещал 200 тысяч – гигантские бетонные ступени и никаких кресел. Места на билетах не писали, их продавали просто «на трибуну», а там уже сам ищешь, где сесть.

Потом аккредитовался, ходил как корреспондент. Тогда в Бразилии был профашистский, антисоветский режим. Политические темы закрыты, а писать что-то надо. И я поставил себе цель поговорить с великими людьми, которых не так хорошо знали в Союзе, – писатель Жорже Амаду, архитектор Оскар Нимейер...

– Пеле?

– Конечно! Но я понимал, что просто так к нему не попаду. Приехал туда в 1966‑м, а поговорить удалось только через два года.

– Расскажите.

– Он играл за «Сантос» – команду из одно-именного города в 450 км к югу от Рио. Когда «Сантос» приезжал в Рио, я несколько раз пытался прорваться к Пеле – с аккредитацией, мольбами, попытками подкупа охранников-барбосов. Ничего не получалось.

Тогда я решил: раз гора не идет к Магомеду... Выбрал неделю, когда у «Сантоса» было три домашние игры подряд, и поехал туда.

Прихожу в клуб, сидит девочка вот с такими ресницами! «Я корреспондент из Москвы, вот моя аккредитация, спецпропуск на «Маракану», хочу взять интервью у Пеле». – «Да?» А у самой в глазах: «Больше ничего не хотите?». Спрашиваю, где команда. «На сборах за городом, но адрес я вам не скажу». – «Можно пройти к президенту клуба?» – «Его нет, он в Уругвае. И вице-президентов никого нет: один в Боливии, другой на фазенде, третий еще где-то». – «А вы можете дать мне адрес и телефон Пеле?» – «Я не знаю, но даже если бы и знала, не сказала бы. Нам запрещено их давать». – «Но я же журналист!» – «Тем более журналистам».

– Фифа!

– Е-мое! Плюнул, уехал в гостиницу. Стал листать досье на Пеле, которое собирал два года, я знал всю его биографию! Нашел заметку о первом его провале в бизнесе, который случился в 1967 году. Он владел фирмой по продаже сантехники, которая обанкротилась. Компаньон сбежал с деньгами, долги повисли на Пеле, но он не стал их платить, разругался с фирмачами и ушел, хлопнув дверью. Думаю, ага, наверное, они на него обиделись и могут помочь с адресом.

Приезжаю. Сидит старенький бухгалтер: «Что вам у нас надо – умывальник, унитаз?» – «Нет, я русский журналист, мне нужен Пеле. Вы вели совместный бизнес и, думаю, у вас есть его адрес». Он покряхтел. «Конечно, есть! Но мы дали обязательство о неразглашении. Его адрес в Сантосе знают всего человек 15, включая руководство клуба. Но раз он с нами так обошелся, послал нас, я считаю себя свободным от всяких обязательств. Вот вам адрес».

– Повезло!

– Поехал по этому адресу. Высокий громадный дом. Внизу – портье, своим-то он улыбается, а как мне попасть в квартиру? Стою, думаю, что делать.

Вижу, к дому идет пожилая тетка с тяжелыми сумками. Подбегаю: «Добрый день, дорогая сеньора! Что ж вы без машины, вам же тяжело! Разрешите, помогу?» – «Да, сынок, спасибо, возьми вот эту сумку». Беру ее за руку, идем мимо портье, она ему: «Привет!», я тоже: «Привет!», и у того никаких вопросов. Заходим в лифт, помогаю тетке выйти, а сам еду на шестой этаж. Думаю: «Пеле на базе, дома – жена с ребенком. Если ушли гулять, буду ждать на лестнице».

Звоню в квартиру, слышу – шаги. Сердце выпрыгивает! Дверь открывается – жена Пеле, я ее узнал – Розе-Мэри. Она меня тоже узнала: потный, пыльный, на одном плече фотоаппарат, на другом магнитофон – папарацци, сволочь! Захлопывает дверь, но у меня на такой случай была «домашняя заготовка» – вставляю ногу. Она бьет по ней дверью, я вспоминаю детский самодеятельный кружок – изображаю тяжелую травму. Хотя башмак твердый и никакой боли.

«Ах, простите! Как нога?» – «Плохо, но, кажется, не сломана». – «Извините, ради Бога, вой-дите». Посадила меня на какой-то стульчик: «Простите, извините...» – «Нет, Розе-Мэри, это я должен просить прощения». Изгаляюсь в вежливости.

«Что вы хотели?» – «Только одного – адрес базы «Сантоса». – «А я не знаю, они нам не говорят, это где-то в горах». – «Как туда позвонить?» – «Нам не дают телефон». – «А если вдруг дома несчастье?» – «Тогда я звоню в клуб, они сообщают на базу, и муж или перезванивает, или приезжает».

Начинаю врать, что ради интервью с Пеле специально прилетел из Москвы и мне нужно всего три минуты разговора. Чувствую, она прониклась ко мне симпатией. Входит дочка, Келли-Кристина, первый ребенок Пеле. Погладил ее по головке: «Какая хорошая девочка! Что за игрушка у тебя?» – «Мишка». В общем, наладил контакт с обеими.

Начали вместе с Розе-Мэри думать, как мне помочь. И тут она вспоминает: «На базу едет Зито!». А это футболист, ветеран «Сантоса», он вот-вот должен был уйти, но еще числился в команде и ему разрешали приезжать на сбор позже других. «Сейчас позвоню его жене, узнаю, уехал он или нет».

Звонит, а я в это время подхожу и запоминаю номер домашнего телефона Пеле, который записан на аппарате. «Мария, как дела? Зито уехал? Какая жалость!».

Кладет трубку: «Зито уехал, но сначала он заедет в клуб, возьмет постельное белье для команды, а потом поедет на базу». – «Спасибо, Розе-Мэри, тогда я перехвачу его в клубе». Бегу к лифту, а она кричит мне в спину (очень важная деталь!): «Если вы все-таки туда пробьетесь, то, пожалуйста, передайте Пеле, что с Келли-Кристиной все в порядке. У нее вчера была высокая температура, а сегодня все нормально – 36,6. Пусть не волнуется, ребенок выздоровел».

«КТО ТЫ ВООБЩЕ ТАКОЙ?»

– Настоящий детектив. Что дальше?

– Еду в клуб. Зито там еще не было. Спрашиваю у той же девушки на ресепшене, где он будет получать белье. «Я не знаю таких мелочей!» Пытаюсь ее закадрить, чтобы хоть что-то сказала: «Может, встретимся сегодня вечером?». Получается не очень. Е-мое, что делать?!

Рядом какой-то негр моет полы, кивает мне головой, мол, иди сюда. Заходим с ним за угол. «В клубе сейчас административный директор Сиро Коста. Если насчет белья, Зито явится к нему». – «Где сидит этот директор?» – «Не положено говорить. Я и так нарушаю порядок, что разговариваю с вами». Лезу в карман, даю ему сотню. «По коридору до конца, третья дверь налево».

Стучу, мне оттуда: «Я просил не мешать!». Вхожу, сидит этот Сиро Коста, считает что-то на арифмометре и орет: «Я же просил не мешать!» «Разрешите представиться, я журналист». – «Тем более!» – «Я русский журналист». – «И как вас сюда занесло?» – «Хочу встретиться с Пеле». – «Ох-хо-хо! Чего захотел!». И смеется.

«Господин директор, сейчас сюда приедет Зито, дайте команду, чтобы я поехал с ним на базу». – «Не могу, мы никого туда не пускаем. Даже своих. Не было еще такого, чтобы туда попал журналист!» – «У меня к Пеле личное поручение от его жены Розе-Мэри». – «Я вам не верю!». Называю адрес, номер квартиры, телефона: «Не верите – позвоните ей. Она попросила передать Пеле очень важную новость». – «Какую?» – «Не могу вам сказать, это дело личное, семейное». Чешет затылок. С одной стороны, меня легко послать, с другой – Пеле потом узнает. Зачем ему проблемы с лучшим игроком? «Ладно, поезжайте, только никому никогда не говорите, что я вас туда пропустил».

– Класс.
– Тут как раз приходит Зито: «У тебя своя машина? Ну езжай за мной». Едем – серпантин, горы, дело уже к вечеру. Подъезжаем к базе, Зито говорит охране: «Сиро Коста распорядился пропустить этого парня».

Подхожу к полю, как раз заканчивается тренировка, основной состав играет против резервного. Пеле стоит на воротах, крик, шум, веселье. Стою, наслаждаюсь – уже есть что написать!
Тренировка заканчивается, игрокам говорят: «Сейчас душ, потом час личного времени, затем ужин и спать». Жду Пеле у душевого павильона. И вот он выходит...

– Случилось!

– Подождите. Осталась самая сложная задача из всех – заставить его поговорить.

Сердце вновь выскакивает из груди, как тогда, перед дверью квартиры. Он проходит мимо – на меня ноль внимания. Говорю: «Привет, Пеле, как дела?» – «Привет! У меня все в порядке». Идет дальше. Мало ли, кто я, может, садовник или мусорщик.

Иду за ним и бросаю в спину: «Пеле, Розе-Мэри просила передать, чтобы ты не волновался – Келли-Кристина выздоровела». До него начинает доходить, он останавливается: «Что ты сказал?».

Повторяю: «Я видел – чудесный ребенок, все в порядке!» – «А где ты их видел?» – «У вас дома». – «А кто ты вообще такой?». Говорю, что корреспондент, приехал взять у него интервью и мне нужно всего пару минут. Вздыхает: «Пара минут? Ну ладно, давай присядем». В итоге мы просидели больше часа!

– Ого!

– Взял его с потрохами! Я же был подготовлен, знал его жизнь до мелочей, знал его друзей. Он заговорил про журналиста Олдемарио (тот специализировался на «Сантосе» и Пеле). Кричу: «Олдемарио? Да это мой лучший друг!», а сам видел его всего один раз. Он говорит: «Нет, это мой лучший друг!».

Задаю первый вопрос. «У тебя уже 700 с лишним голов. Почему четыре первых не вошли в список?» – «Какие четыре?» – «Первый официальный был 7 сентября 1957 года, а до этого было еще четыре». – «А-а-а, я понимаю, о чем ты. Тот первый был забит сразу после того, как я подписал контракт с «Сантосом», а те четыре – пока меня просматривали. Поэтому их и не засчитали».
Второй вопрос. «Недавно ты, обыграв чуть ли не всю команду, забил знаменитый гол «Флуминенсе», после которого на «Маракане» повесили мемориальную доску в память об этом. Кого ты тогда обыграл шестым по счету?» – «Извини, не помню...»

Но вот с третьим вопросом я попал. Достал письмо, которое пришло к нам на радио из Харькова. Дело было после чемпионата мира 1966 года, где бразильцы провалились, а Пеле сломали. Болельщик пишет: «Передайте Пеле, что мы в Советском Союзе все равно его любим, верим, что Бразилия победит. Таких болельщиков, как я, тысячи, мы вас поддерживаем, наверняка у вас получится на следующем чемпионате мира». И мой вопрос: «Пеле, что ты ответишь этому человеку?».

Он расчувствовался: «Мы не из тех, кто сдается! Бразилия умеет вставать с колен и идти дальше». В общем, долго и красиво говорил про то, какие они бойцы и герои. Я про себя думаю: «Куй железо, пока горячо». А мне Олдемарио по большому секрету рассказал, что Пеле сочиняет песни и поет под гитару. Но предупредил: «Даже не пытайся просить его спеть! Он стесняется, боится, что будут сравнивать его музыкальные умения с талантом играть в футбол и скажут, что футболист он, конечно, классный, но рот лучше бы не раскрывал».

Прошу: «Пеле, спой пару песен!» – «У! Э! Да я еще никогда...» – «Ну я же из Москвы, никому здесь не расскажу». – «Ну ладно, сейчас». Пошел за гитарой...

– Фантастика!

– Я втихаря включил диктофон. Пеле начал играть и петь. Первая песня – я чуть в обморок не упал – то, что нужно для советского времени: «Мир плохо устроен, все время войны, я мечтаю о том дне, когда их не будет. Может, когда-нибудь состоится игра, посвященная всеобщему миру на земле, я мечтаю сыграть в таком матче». Представляете?

Вторая была про нищих и голодных детей, которые к Рождеству останутся без подарка. Мол, надо что-то делать, чтобы дети не страдали.

– Хорошо пел?

– У него очень симпатичный голос – мягкий бархатистый баритон. Не для большой сцены, конечно, но для душевной компании – самое оно. Пеле спел, мы похлопали друг друга по плечам, обнялись, и я поехал. Песни отправил в журнал «Кругозор», там напечатали пластинку и автограф Пеле – я попросил его написать русскими буквами слово «кругозор», он все честно срисовал. Мне потом рассказывали, что редакция визжала от восторга. Такая сенсация: мало того что интервью и фото, так еще и песня, и автограф!

«ГДЕ ИГОР?»

– И после этого Пеле вас запомнил.

– Да, признал. Потом, когда «Сантос» приезжал в Рио, я заходил в раздевалку. Тогда микст-зон не было, и после игры журналисты брали интервью прямо в раздевалке, иногда даже в душе разговаривали. Футболист стоит, моется и что-то рассказывает.

На Пеле накидывались сразу по 10–15 корреспондентов, я тоже пытался прорваться. Он: «Ну-ка, пропустите моего русского друга!». Местные смотрят на меня: «Да кто он такой, что его сам Пеле зовет?».

Когда мне прислали журнал с пластинкой-вкладышем, я взял его на стадион. «Пеле, помнишь, ты спел мне в Сантосе? Вот твои песни». – «У! Э! Не может быть!». Местные журналисты в шоке: «Пеле поет? Этот хмырь собачий уже и пластинку выпустил? Что же такое на свете творится, братцы!» В общем, для них это был конец света (смеется).

Из Бразилии я уехал в 1971 году – закончился контракт, и в следующий раз мы с Пеле встретились уже на чемпионате мира в Мексике в 1986‑м, где он работал комментатором. Наше телевизионное руководство договорилось, чтобы Пеле дал нам с Владимиром Маслаченко интервью. Сначала он меня не узнал – как-никак 15 лет прошло. «Пеле, а помнишь, я записал у тебя песенки и потом пластинку подарил?» – «А-а-а, так ты же мне тогда не заплатил! И сейчас не заплатишь?». Вспомнил, растаял...

– Вы ведь и в Москве несколько раз встречались.

– Дважды – в 1997‑м и 2003‑м. В 97‑м я был с ним с утра до вечера, помогал, переводил встречу с вдовой Льва Яшина Валентиной Тимофеевной. А когда он в следующий раз приехал, к нему приставили девушку из МИДа. Та, естественно, в футбольной терминологии ни бум-бум. Пеле спрашивает: «А где Игор, который был в прошлый раз?». Он всегда так говорит – «Игор» с ударением на второй слог. Мне тут же позвонили.

– В Краснодар недавно приезжал – вас не звал?

– Может, и звал, но не дозвался (смеется).

– Не дозвонился?

– Ни я ему никогда не звонил, ни он мне. Даже телефонов нет. Только электронная почта. Когда мне в прошлом году 80 лет исполнилось, прислал поздравление...

«БЕЙ, СВОЛОЧЬ!»

– Пеле – король футбола, это все знают. А какой он человек?

– Если одним словом – простой. Никогда не звездил. Если уж болельщик до него добрался, всегда даст автограф.
Понятно, интерес к нему во всем мире огромный. Помню случай. В Москве он вдруг решил выйти к журналистам. Я говорю: «Ты хорошо подумал?» – «А что такого?» – «Ну смотри...» Как они на него накинулись! И вопросы со всех сторон, я не знаю, что переводить... Кое-как его вывели, в машину посадили, я – шоферу: «Гони!» – «Куда?» – «Прямо!». Жена, он тогда уже во второй раз был женат, только выдохнула: «С ним всегда так...».

– Пеле часто плакал на футбольном поле...

– Не плакал – рыдал! И тысячи раз. Важная победа, важный гол, прощание с «Сантосом», с футболом – глаза на мокром месте. Очень эмоциональный человек. Помню, познакомил его с уникальным мужиком из Луганска, он потом еще музей Пеле открыл. Настоящий фанат! От встречи с кумиром разревелся. Слезы всю рубаху залили. Смотрю, и этот заодно всплакнул – так расчувствовался...

– Самое яркое впечатление от игры Пеле?

– Тысячный гол. За воротами, в которые он собрался бить пенальти, выстроилось пять (!) рядов журналистов и болельщиков. Хорошо, я заранее застолбил место и стоял прямо за сеткой. Вратарь Андраде был от меня чуть дальше, чем вы сейчас. Пеле сначала не хотел подходить к «точке». Но ведь стадион заорал: «Пеле!!!». И тренер вышел к бровке: «Бей, сволочь!». Видимо, эта затянувшаяся история стала действовать ему на нервы. В итоге Пеле пробил в левый нижний от меня и Андраде угол. Вратарь достал мяч, но от его пальцев тот залетел в ворота...

Пеле подбежал, достал мяч из сетки, стал его целовать. Народ в эйфории хлынул с трибун... Пеле подняли на руки, понесли. Творилось что-то невероятное!

Я понял, что играть он уже не будет, и кинулся в раздевалку «Сантоса». Засел в туалете, стал ждать. Скоро раздевалка набилась, появился Пеле – закрыли все двери. Остались только те, кто успел зайти, плюс начальство. Я вылез, встал у Пеле за спиной. Показали почетную доску: «На этом стадионе был забит...». Слова, поздравления. А у меня был свой подарок. Незадолго до этого я ездил в отпуск в Москву, там случайно в радиокомитете встретился с Яшиным, и он мне подарил два посвященных ему четырехстраничных буклета. Качественные такие буклеты, на хорошей бумаге, красочные. И подписал один мне, другой – дорогому другу Пеле. «Ты же там его увидишь, передай». Буклет я взял с собой на игру. Когда эмоции в раздевалке стали затихать, я подошел к Пеле: «А теперь тебя поздравляют Москва и Яшин. Только что получил». Все рты раскрыли...

Пеле ничего не понимает, голова вот такая, смотрит – действительно, подпись Яшина. «Да, это Лев! О! У! А!». Стал меня обнимать... На следующий день в газетах вышло: «Русский журналист передал Пеле привет и поздравления от Яшина».

«ПОСМОТРИ, КАКОЙ БАБЕЦ!»

– Пеле или Марадона?

– Пеле. В футболе он умел все! Даже вратарем играл. Об этом сейчас мало кто помнит, но в «Сантосе» Пеле был дублером вратарей. И было несколько матчей, когда по ходу игры он подменял голкиперов. Тогда замены со скамейки были запрещены. Пеле прекрасно справлялся! Ловкий, прыгучий...
У каждого великого футболиста есть свои сильные стороны. Роберто Карлос – потрясающий удар. Марадона, Месси – дриблинг. Но есть ведь и слабости. И только у Пеле их не было. Повторюсь, на поле он умел все.

– Говорят, был очень хитрым игроком...

– Это да. Мог просунуть голову подмышку защитнику и кричать судье: «Смотрите, что делает!». Судья свистит – штрафной... По отношению к партнерам был несдержан и крут. Насколько деликатен, мягок и обходителен был в жизни, настолько же грубо вел себя на поле. Орал на всех, посылал, все время что-то требовал. «Куда ты, кривоногий, лезешь?». «Пошел на фланг, сука!». «Что с мячом возишься! Не умеешь – не берись!». И так далее. Его много раз спрашивали: «Почему ты так себя ведешь?». Отвечал: «Это важный элемент игры. Я их таким образом завожу, стимулирую».

– В одном из интервью вы заметили, что Пеле довольно прижимистый человек, в ресторане никогда за себя не платит.

– Так ему нигде и не дают платить! Но вообще, мне кажется, такая черта у него есть. Может, потому что вырос в бедности, нищете.

– Вы вспомнили первый его провал в бизнесе – были ведь и другие.

– Были. Пеле по характеру не бизнесмен. Слишком доверчивый и простодушный, недостаточно для этого дела хитер. Вот быть министром спорта – больше для него. Высокий пост, власть, много помощников... Ему это нравилось. Хотя, справедливости ради, он и делал многое. Так, под его давлением был принят закон, защищающий права футболистов. Стелились поля. В знаменитой фавеле Мангейра построил маленький футбольный стадион – там сразу шпаны меньше стало, наркота прекратилась. Потом говорил: «В Бразилии надо через каждые сто метров так делать – будет идеальная страна!».

– Известно, что и Пеле, и Гарринча были людьми весьма любвеобильными.

– Это да! Одна сценка. Пеле прилетел в Москву. Вечер, «Балчуг Кемпински», ждем вещи из аэропорта, сидим в лобби, общаемся. Пеле видит – жена устала. «Игор, старина, проводи ее, пожалуйста, в номер». Я помог – заселилась, все нормально. Возвращаюсь – другой Пеле! При жене – о политике, о футболе... Только жена ушла – «Посмотри, какой бабец! А вон еще кадр! Ух ты, какая блондинка!».

Но, конечно, Гарринча в этом отношении всем фору даст. Ни одной юбки не пропускал! Еще мальцом начал работать на фабрике, переспал там с какой-то начальницей...
Или случай в сборной. Тренер дал выходной: «Ребята, отдыхайте. Если хотите, можете в публичный дом сходить». Диди – великий полузащитник, но страшно трусливый в определенном смысле человек – отказался: «Нет, я не пойду! Рано или поздно супруга узнает и сожрет». Гарринча тут же вскочил: «А можно я выполню его норму?». То есть не к одной схожу, а к двум.
Известная история, как Гарринчу в Норвегии за любовные дела чуть в тюрьму не посадили...

О том, как Гарринче удалось избежать норвежской тюрьмы, о трагической смерти великого футболиста, о фавелах и героях сегодняшней сборной Бразилии (Сержант Сколари, Халк, Неймар), читайте в следующем номере «ССФ».