Легкая атлетика16:57, 14 авг. 2013 г.

Трехкратная чемпионка мира Елена Исинбаева: Превращаюсь в пингвина

После убедительной победы Исинбаеву хватали за руки, умоляли передать привет, снимая на айфоны, городам Кинешме и Самаре. На глаза у нее наворачивались слезы, а в следующую минуту она принималась хохотать, выдавая скороговоркой такие монологи, что впору было начинать падать прямо на том самом месте, на котором стоишь. Тут же себя одергивала: «Я, кажется, и сама не понимаю, что говорю! От радости совсем плохо соображаю!».

«КУТИТЬ И КУРОЛЕСИТЬ БУДЕМ, НИЧЕГО НЕ СТЕСНЯЯСЬ»

– Лена, вы якобы уходите, но вы же изначально собирались еще прыгать в этом сезоне! После победы на чемпионате мира все планы полетят в тартарары?

– В тартарары в ближайшие дни полетит все! Далеко не все мои друзья смогли попасть в «Лужники», а учитывая, сколько их у меня, и еще то, что я нахожусь не где-нибудь, а в Москве, где у меня друзей и знакомых полгорода, сейчас начнется что-то страшное! Кутить и куролесить будем, ничего не стесняясь. Во всех клубах ночных отметимся, во все рестораны сходим, на всем, что только едет, покатаемся! А планы… Ах да, у меня запланировано уже множество встреч и официальных приемов, телевизионных съемок, ну ничего, днем буду ходить исполнять обязательства, а кутить по ночам. Выдержу! Такое счастье – как долго я его ждала! Самая драгоценная медаль в моей карьере. Еще два выступления у меня в самом деле запланированы в текущем сезоне. Турниры в Стокгольме и Цюрихе. Поеду ли туда – не знаю.

– А вы заметили, как болела за вас Украина, родина Бубки? Желто-голубые сектора перекрывали грохот российских. Бубка, по некоторым данным, лично высадил в Москве десант из пяти тысяч болельщиков.

– Конечно, слышала! Россию и Украину разделили государственные границы, но разделить нас до конца никогда не получится. Мы – один народ, мы – славяне. Я горжусь, что за меня стояла родина великого Бубки. Бубка показал всему миру и мне в том числе: границ у человеческих возможностей нет…

«ПОСЛЕ ЛОНДОНА/
ВСЕ БЫЛО ДО ФОНАРЯ»

– Вы называете победу в Москве самой драгоценной в карьере. А как же золото Афин и Пекина? Вы двукратная олимпийская чемпионка!

– На тех Олимпиадах я побеждала, будучи фавориткой, выигрывая все, что только можно, побив попутно множество мировых рекордов. Дорога от Афин до Пекина была для меня далеко не так тяжела, как сейчас. Тогда я вообще не знала, что такое поражение. А в последние четыре года у меня было столько проблем, столько сложностей, столько травм… Полное неверие в собственные силы! Я до такой степени отчаялась, думала: «Может быть, и заканчивать пора, возраст подошел?». Тренировки не клеились, прыжок не давался, все рушилось.

– Что чувствовали после Игр в Лондоне?

– Вернувшись с Олимпиады, я вообще не хотела входить в зал. Я не понимала, зачем мне прыгать, мне все было до фонаря. И своему тренеру Евгению Трофимову я сказала: «Я больше не могу!». Евгений Васильевич – очень умный человек, он сказал: «Не хочешь, не надо». А через какое-то время: «А может, попробуем? Мы же ничего не потеряем и всегда сможем отказаться!». Вот так, постепенно, он снова меня втянул в тренировки. И снова заставил поверить в себя. Он пообещал мне, что вернет мне чемпионский титул, нужно просто немножко потерпеть. Начиная с 2010 года мы только и делали, что терпели, терпели и терпели… Не обращая внимания на то, что позволяли себе некоторые люди, вслух заявлявшие, что эра Исинбаевой закончилась. Мне было так обидно, а с другой стороны, так подстегивало: раз люди говорят такое, значит, чего-то ждут. А если ждут, то на самом-то деле верят, что я еще могу. Значит, я и правда еще могу?!

– Когда вы наконец расскажете о том, что шепчете своему шесту перед прыжком?

– Не раньше, чем отложу его навсегда. Я пока совсем уж не ухожу…

«Я СОРВАЛА С СЕБЯ КАМУФЛЯЖ»

– Первая попытка на высоте 4,65 у вас не удалась, вы подбежали к Евгению Васильевичу и долго с ним совещались…

– Я предлагала перенести высоту сразу на 4,75, потому что чувствовала: на самом деле все хорошо, отличная форма, просто, кажется, шест неправильный взяли, он слишком мягким оказался. Трофимов заспорил: «Нет, прыгай то, что сейчас стоит. Только без рисков!». Я согласилась: долго пришлось ждать своего выхода, и, если бы я решила пропустить еще одну высоту, это оборачивалось для меня новым ожиданием. Так можно совсем остыть.

– Во время финала вы уже не так часто, как прежде, прячетесь под полотенцем. С чем это связано?

– Я сорвала с себя камуфляж, перестала прятаться под одеяло, когда прыгают мои соперницы. Там, в темноте, под одеялом, мне казалось – они делают все так хорошо, а я – так плохо. Но стоило снять с себя одеяло, тут же выяснилось: они отнюдь не летают!

– Сейчас вы хотите уйти с таким праздничным аккордом – это красиво, но вы уверены, что сможете найти себя в той, другой жизни?

– Не уверена… Я просто хочу: хочу стать матерью, женой. Да, я, наверное, веду себя очень смешно, все время опережаю события. Предложения руки и сердца еще не было, а я уже на всех углах трублю о будущей беременности, причем я еще даже не пыталась забеременеть! «Ради бога, никому ничего не рассказывай», – просит меня мой жених. Так что я молчу… Единственное: я как-то не очень представляю себя беременной. А ведь в будущем году я начну уже превращаться в пингвина… Вы правы, я так плохо представляю, что такое семейная жизнь. Мне 31 год, а я еще ни разу не была замужем. Придется учиться быть женой, девушкой… Я говорю «девушкой», потому что слово «женщина» я ненавижу!