«Я приехал в клуб великого Дражена Петровича. Это слегка давило»
Новогодние праздники – отличное время для занимательного чтения. Несколько лет назад мы публиковали на нашем сайте мемуары одного из лидеров баскетбольной сборной России и ЦСКА 90-х годов Евгения Кисурина о проведенных двух сезонах в хорватской «Цибоне». Мы решили повторить это увлекательное чтиво в четырех частях, чтобы вам было чем скоротать длинные январские вечера. Если несколько лет назад кто-то уже читал эти мемуары, освежит их в памяти, а кто впервые прочет, получит гарантированное удовольствие.
Часть 1. Продолжение завтра на Sovsport.ru
В августе 1996 года Евгений Кисурин приехал в Загреб, чтобы стать первым русским в истории «Цибоны». А ровно через два года – в августе 1998-го его 2-летний контракт с клубом великого Дражена Петровича закончился. Кисурин вошел в пятерку лучших легионеров в истории «Цибоны».
Сегодня мы начинаем публиковать 4-серийную сагу о потрясающих приключениях русского баскетболиста в Хорватии.
ОТСТУПНЫЕ ДЛЯ ЦСКА
– Это был 1996 год. ЦСКА никак не хотел меня отпускать в «Цибону». Только в результате долгих переговоров мы пришли к такому решению: договорились, что меня клуб отпустит, если я выплачу ЦСКА отступные. Сумму они назвали и по нынешним временам приличную, а по тем – просто огромную. Она превышала мою двухгодичную зарплату в армейском клубе.
Причем в ЦСКА мне уже задолжали за полгода. И не только мне. Кроме «Цибоны» мне предлагал контракт «Арис». Причем у греков были условия даже получше, чем у «Цибоны», но они не готовы были сразу выплатить мне несколько месячных зарплат вперед, чтоб я заплатил ЦСКА отступные. Сказали: «Это твои проблемы, сам разбирайся». А «Цибона» согласилась. Требуемую сумму перевели на счет армейского клуба, и я стал свободен.
1 августа 1996 года я приехал в Загреб. Война в бывшей Югославии только закончилась. Загреб мне напомнил Вильнюс – архитектурой, спокойствием. Все не спеша гуляют, сидят в многочисленных кафе, пьют кофе. Никто не работает.
Но было и еще одно сходство: в Хорватии баскетбол также популярен, как и в Литве. Вдобавок, я приехал в команду великого Дражена Петровича. Это тоже слегка давило, заставляло немного нервничать.
МИРКО НОВОСЕЛ
В первый же день со мной встретился знаменитый тренер и функционер, президент «Цибоны» Мирко Новосел. Он был в тренерском штабе сборной Югославии, которая выиграла московскую Олимпиаду в 1980 году. Тогда Мирко занимал еще и пост министра спорта Хорватии. Надо сказать, что мы с ним уже пересекались полгода назад. В декабре 1995-го в Тель-Авиве прошел матч «Всех звезд Европы» против «Маккаби». Провожали из большого спорта одного легендарного израильского баскетболиста. Новосел был тренером команды «Всех звезд», куда меня и пригласил. Я прилетел рано утром из Амстердама, были там с ЦСКА на турнире, и сразу завалился спать.
А там утром была презентация, раздавали подарки. Но я все это проспал. Спустился после обеда с ресторан и встретил там Новосела. Он спросил:
– Ты чего не пришел на презентацию?
– Спал, восстанавливал силы к матчу, – говорю.
Ему мой ответ понравился: «Молодец», – говорит.
А тогда в Загребе при встрече Мирко сказал: «С тобой мы выйдем в «Финал четырех» Евролиги. И поинтересовался: не хочу ли я выступать за сборную Хорватии? Я ответил: мол, зачем я вам, у вас такие звезды – Кукоч, Раджа. Лучше я за Россию продолжу играть. Он не стал настаивать.
Евгений Кисурин
«ХОРВАТЫ ВСТРЕТИЛИ, КАК ИНОПЛАНЕТЯНИНА»
Хорваты встретили меня, как инопланетянина в буквальном смысле. «Чего у тебя такая белая кожа?» Вам русским, нельзя загорать? Чем кожа белее, тем лучше?» Забросали поначалу такими странными вопросами. Я даже не обращал никогда внимание на свою кожу. А хорваты и правда, все смуглые, загорелые.
Они очень трепетно относились к своей внешности, выглядели все, как супермодели. Каждую неделю ходили делать стрижки.
Все поначалу спрашивали, зачем я приехал, что, в ЦСКА мало платят? Я отвечал, что мне предложили хороший контракт. Но сумму не называл. Мы сразу договорились с руководством, что сумму ни в коем случае разглашать не будем. Чтоб не разрушать командную атмосферу. Мой контракт был значительно выше, чем у местных игроков. Они еще усмехались: неужели в «Цибоне» могут хорошо платить? Что им было ответить? В ЦСКА тогда еще меньше платили.
В «Цибоне» в это межсезонье произошло резкое омоложение состава. Римац, Мулаомерович, Гиричек, который в ЦСКА потом играл. Все эти парни только начинали свои карьеры. Один Радулович, серебряный призер Олимпиады-88, был ветераном. А тренером был сейчас хорошо известный, а тогда молодой Ясмин Репеша. Он до этого молодежь тренировал, и ему впервые доверили первую команду.
На моей позиции играл Ивица Жулич, у него был звездный статус. На первой же тренировке он получил травму, но никто его не трогал. Что за травма, непонятно. В общем, он больше не играл, весь сезон катал девушек на своем «Ягуаре» по Загребу. Даже на тренировки не ходил.
«СМЕНИЛ ЦЕНТР ЗАГРЕБА НА ОКРАИНУ»
Неделю я прожил в гостинице, потом клуб подобрал мне квартиру в престижном районе Медвешчак. Переводится: место, где живут медведи. Там базируется известный хоккейный клуб. Машину мне дали клубную.
Две недели я в квартиру приходил только ночевать. Потому что тренировки были сумасшедшие. А потом мы вообще уехали в Словению, в горах тренировались. Вернулся я только в начале сентября, больше месяца у нас не было ни одного выходного. И обнаружил в квартире грибок. Ну, как там жить? Жена приехала с 5- летним ребенком.
В клубе рассказал об этом, и подыскали мне квартиру в новом районе, под самой крышей, мансардный этаж. Две спальни, большая гостиная. Просторная квартира. В клубе отговаривали: куда ты, так далеко от центра? Оказалось, что ехать до дворца, который находится в центре, всего шесть минут.
Встретили там нас не очень дружелюбно, я имею в виду сына. Во дворе с ним никто не хотел дружить. «Рус, рус», – кричали и бросали камешки в него. Однажды по голове попали. Я вышел во двор, быстро вычислил самого главного – ему лет 13 было. Сказал, что если что-то с сыном случится, он будет отвечать. Он говорил, что ни при чем. Но я грозно подытожил: «Я тебя предупредил». После этого сына перестали прессовать. А затем его лучшим другом стал тот самый мальчишка, который камни бросал.
Тут еще надо пояснить, какая тогда была атмосфера в Хорватии. Война только закончилась, а тут русский приехал в Хорватию. Неприязнь чувствовалась. Меня спрашивали: «Почему вы, русские, за сербов? Помогаете им». Я отвечал что-то: «Да мы вас и не отличаем. Язык у вас один».
«ОН, ЧТО НАС УБИТЬ ХОЧЕТ?»
Теперь о тренировках Ясмина Репеши. Надо сказать, что перед приездом в Загреб я хорошо отдохнул. Сборная не попала на Олимпиаду в Атланту, поэтому впервые за несколько последних лет у меня получился нормальный отпуск. Про тренировки Репеши нужно рассказывать отдельно. Отправились мы на две недели в горы, в Словению.
С крутой горы спускаемся. Уклон очень пологий. Идти надо очень аккуратно, чтоб не скатиться вниз. Стопы и икры в напряжении, ноги нагрузились. Спуск длиной с километр. Спускались больше получаса. А внизу весь тренерский штаб ждет на машинах. Пришли, не успели отдышаться: «А теперь назад, бегом». А сами на машинах вверх поехали. И мы час бежали наверх.
Но на этом тренировка не закончилась, это была разминка. Пришли в зал, а в зале начались рывки на всю площадку – семь рывков подряд. Я говорю ассистенту Репеши: «Он, что нас убить хочет?» – «Что, тяжело?» – «А ты как думаешь? Разве можно давать такие нагрузки?»
Он пошел к Репеши, они пошептались. И вместо семи площадок, сделали пять. А потом даже дали выходной. Это был единственный выходной за месяц.
А однажды меня заставили учить игроков высоко прыгать. «Как ты так умеешь высоко прыгать?» – удивлялись. – «Давай, учи наших ребят». Сказал, что лучшее упражнение для развития прыгучести – прыжки через козла.
Теперь, как тренер, я понимаю, что из таких нагрузок надо выходить постепенно уже накануне сезона. А Репеша нагрузки не снижал. У многих ребят «полетели» колени, голеностопы. У кого какие болячки были, все повылезало.
