Нойнер уходит от скандала?
СОЧИ-2014
Не успела Магдалена Нойнер объявить об уходе из биатлона, как ее коллеги зашушукались: боится попасться на допинге, скоро и другие звезды «неожиданно» закончат карьеру. Шороху навел стероидный паспорт – мощнейшее оружие против недобросовестных спортсменов, которое будет введено в будущем году. Чего так боятся атлеты?
ЧТО ТАКОЕ БИОЛОГИЧЕСКИЙ ПАСПОРТ
Это база данных различных показателей организма спортсмена. У атлета берут анализы, и, если результаты одной из проб будут существенно отличаться от обычных для данного человека показателей, это косвенно докажет прием запрещенных препаратов. Главное отличие от допинг-контроля в том, что в данном случае выявляется не сама субстанция, а следы ее присутствия в организме.
Одна из составляющих биопаспорта – стероидный паспорт, который будет введен уже в 2012 году. Для четкой картины нужно как минимум 3–5 проб, взятых в разные периоды подготовки атлета. Несмотря на сложность этого метода, он позволяет фактически со стопроцентной точностью выявлять нарушителей.
Как только об этом узнали в спортивных кругах, поползли слухи один страшней другого. Говорят, не так давно на применении запрещенных препаратов попались наши легкоатлеты. Мол, со дня на день будут названы фамилии, среди которых окажутся претенденты на золото Лондона-2012.
Другой наш источник утверждает: Магдалена Нойнер уходит из биатлона, потому что боится введения того самого паспорта и выявления в ее организме запрещенных препаратов.
За комментариями мы отправились в Российское антидопинговое агентство – РУСАДА. За последний год его сотрудники взяли около 18 тысяч проб, более ста из них оказались положительными. Есть основание полагать, что уже в следующем году с появлением стероидного паспорта это количество заметно вырастет.
Руководство нашего антидопингового агентства располагается в небольшом столичном офисном центре на Беговой. Мы беседуем с исполнительным директором этой организации Никитой Камаевым.
– Многие международные федерации, в том числе и легкой атлетики, ведут активную работу по формированию биопаспорта. На его основании уже сейчас можно применять санкции к нарушителям. Не могу говорить о каких-то результатах этой деятельности, потому что процесс не завершен. Но, уверяю вас, очень серьезно в этом направлении работают атлеты, конькобежцы, федерация велоспорта, биатлонисты.
– О последних разговор отдельный. 24‑летняя чемпионка всего на свете Магдалена Нойнер неожиданно заявила о завершении карьеры. В биатлонном мире говорят, что из-за допинга. Нойнер, мол, боится каких-то новых технологий, которые выявят допинг в течение 2012 года, и тогда – прощай, многомиллионные рекламные контракты, кинокарьера. Более того, поговаривают, что она лишь первая ласточка, скоро еще несколько звезд уйдут из спорта.
– Повторюсь, я оперирую фактами. Не буду скрывать, биологический паспорт станет самым эффективным инструментом из всех ныне существующих. Одна из его составляющих – стероидный паспорт – действительно будет запущен в следующем году. Сегодня не все «заинтересованные стороны» понимают угрозу, которая на них надвигается, но, поверьте, все очень серьезно.
Нельзя говорить о том, что все спортсмены, боясь выявления допинга, бросятся заканчивать карьеру. Прошу опираться на факты. Результаты использования биопаспорта станут ответом на ваш вопрос.
СЕКРЕТНЫЙ РЕЖИМ
– Есть точная дата, когда будет официально введен стероидный паспорт?
– Сейчас идет процесс создания модели обработки результатов. Он проходит в секретном режиме.
– Чтобы распространители допинга не сумели оперативно найти лазейки?
– Совершенно верно. Я могу заявить, что в течение 2012 года паспорт запустят и на его основании будут приниматься дисциплинарные решения.
– Прикидывали, чем это грозит российскому спорту?
– А я не отделяю его от мирового. У нас те же болезни. Нужно прекратить разговоры о том, что нас специально преследуют, берут больше проб и так далее. Это неправда! На недавней пресс-конференции журналист поинтересовался у моего норвежского коллеги, почему одного из биатлонистов из его страны проверяют на допинг гораздо реже остальных. Ну это же глупость! Любая антидопинговая организация заинтересована в максимально объективной оценке ситуации.
– Сформулирую вопрос иначе: с введением стероидного паспорта число положительных допинг-проб возрастет на…
– Никто вам не назовет точных цифр. Да, возможно, возрастет. Хотя бы потому, что в биопаспорте будут сверяться данные с аналогичными показателями, зафиксированными у тех же спортсменов год, два назад. На основе изменения различных характеристик мы сможем определить внешнее воздействие на его организм. Сейчас в базе есть данные некоторых атлетов аж с 2008 года. Спортсмены, нарушавшие законы, серьезно рискуют.
– Вся эта борьба с допингом напоминает поговорку уголовного розыска: мафия бессмертна, сыск – вечен…
– Допинг – зло. Так же, как коррупция или любой другой криминал. И всегда будет соблазн использовать его. Но мы знаем пример Сингапура, почти искоренившего коррупцию, или ряда стран, входящих в элиту мирового спорта, где практически нет допинга. Убежден, что мы можем искоренить допинг до той степени, когда он не будет угрожать системе спорта в целом.
– Согласны ли с утверждением многих моих коллег: сейчас есть две условно параллельные Олимпиады – спортивная и фармакологическая. Причем последняя уже давно во главе угла.
– Не верю в это. Объясню просто: посмотрите, что собой представляет фарминдустрия. Это многомиллиардные обороты. Оборот же допинга для элитного спорта ничтожен. Поэтому никто из фармацевтов не занимается этой ерундой. Есть отдельные небольшие производители, создающие допинг. Все страны, в которых они базируются, мы прекрасно знаем и боремся с ними.
– Что это за страны?
– Страны Юго-Восточной Азии, Центральной Америки. Они выпускают запрещенные препараты, ориентированные на спортсменов.
– Может, стоит проводить две разные Олимпиады? Одну для нормальных спортсменов, а вторую для допинг-роботов?
– Знаете, однажды один спортивный функционер сказал мне, мол, нужно легализовать допинг. Только нужно понимать, что тогда наш спорт вообще загнется. Страны, в которых развита фармацевтика, а у нас она вообще не развита, семимильными шагами уйдут вперед. У них все готово. Скажете, что можно, – и заработает конвейер. А что будет делать Россия? Отстанет навсегда.
Впрочем, вы понимаете, что все это несерьезно. Допинг никогда не будет легализован, потому что грозит здоровью людей.
ТРЕНЕРЫ ЗАСТАВЛЯЮТ МОЛОДЕЖЬ ПРИМЕНЯТЬ ДОПИНГ
– Вернемся к недавнему заявлению замминистра спорта России Юрия Нагорных: «За 2011 год выявлено 102 положительные допинг-пробы».
– Количество положительных допинг-проб не всегда соответствует количеству санкций к спортсменам. Есть процедура слушаний, на которых атлеты часто представляют свои аргументы, после чего выносится решение специальной комиссии. Далее оно утверждается в федерациях.
Если же говорить об озвученных цифрах, то очень важный момент: в спорте высших достижений, я сейчас о национальных сборных, увеличения числа положительных допинг-проб почти не было. Рост наметился в молодежном спорте, примерно на 20 процентов.
– Потому что вы за него взялись?
– Причины две. Первая – как вы выразились, за молодежь взялись. РУСАДА больше стало уделять внимания тестированию молодежи и юношей. Произошло это не случайно. У нас появилась информация о том, что именно в этом возрасте стали чаще использовать допинг. Тут дело в новой системе мотивации тренеров.
– Вы о денежных надбавках за результат?
– Идет финансирование спортшкол на федеральном уровне. Плюс местное финансирование, когда региональные власти заточены на результат, и они мотивируют жильем и всем чем угодно. Поэтому возросла значимость результатов в молодежном спорте. В погоне за ними мы и видим удручающую картину.
– Как с этим бороться?
– Мы разрабатываем специальные молодежные программы профилактики, образования юных спортсменов.
– Но так вы не лишите тренеров той самой мотивации!
– Согласен. Но одна из главных задач РУСАДА – сделать так, чтобы атлеты с детства знали все о допинге, о последствиях его применения.
– Если у одного тренера раз за разом на допинге попадаются спортсмены…
– …то в соответствии с новыми поправками к административному кодексу он будет нести персональную ответственность. Проще говоря, останется без работы.
– Можете дать гарантии: в Сочи будет самая чистая Олимпиада?
– Мы сделаем все возможное.
МНЕНИЕ СПОРТСМЕНА
«У НАС УЖЕ ЕСТЬ БИОПАСПОРТА»
Иван СКОБРЕВ, конькобежец, абсолютный чемпион мира и Европы, двукратный призер Олимпиады-2010:
– У конькобежцев давно ведутся такие паспорта. Есть единый банк крови, в котором хранятся образцы, взятые у спортсменов за последние годы. И, в частности, в свое время на этом погорела Клаудия Пехштайн.
Я считаю, что все, что ни делается в плане борьбы с допингом, – к лучшему. Обидно осознавать, что кто-то из твоих соперников может принимать запрещенные препараты. Нечестная борьба получается! Поэтому я всегда охотно иду на сотрудничество с ВАДА. Спросят у меня согласие на дополнительные исследования моих образцов – всегда пожалуйста! Пусть знают, что я чист. Тем более сама организация в плане взятия анализов постоянно совершенствуется. Люди понимают, когда можно вести спортсмена на пробы, а когда его лучше не трогать. Никто не дергает тебя сразу после забега – дают возможность выйти из нагрузки, покрутить велосипед, а уже потом сдать кровь.
Трудности иногда возникают с необходимостью постоянно держать ВАДА в курсе всех своих перемещений, ведь планы порой меняются, и не всегда удобно об этом сообщать. С другой стороны, мы живем в XXI веке – под рукой есть и Интернет, и мобильный телефон.
МНЕНИЕ ЧИНОВНИКА
Сергей КУЩЕНКО, исполнительный директор СБР, 1‑й вице-президент IBU:
– Мы активно сотрудничаем с РУСАДА в этом направлении и полностью поддерживаем внедрение биопаспорта. Это очень серьезный инструмент борьбы с запрещенными препаратами, разработанный ведущими профессорами в области медицины. С его помощью мы сможем еще более эффективно бороться с допингом.
Что касается возможного ухода многих звезд из спорта из-за боязни обнаружения допинга с помощью этого самого паспорта, то я не хотел бы комментировать такие предположения. Если появятся серьезные факты, тогда можно будет о чем-то рассуждать.
ОСОБОЕ МНЕНИЕ
«СТЕРОИДНЫЙ И КРОВЯНОЙ ПАСПОРТА – ЗДОРОВО, НО…»
По мнению профессора Николая Дурманова, ранее возглавлявшего антидопинговый центр Росспорта и антидопинговую комиссию ОКР, инициатива Всемирного антидопингового агентства прекрасна. Но есть много нюансов, которые запросто могут свести на нет все задумки чиновников.
– Это тот случай, когда все упирается не в технику, а в организацию. С технической точки зрения стероидный паспорт – замечательная штука. Это набор данных, которые периодически получают с каждого спортсмена, по которым можно понять, применял ли он допинг, даже если сейчас в его организме запрещенных препаратов нет.
Поэтому можно будет улавливать не только долгоиграющий допинг, который по полгода болтается в организме человека, но и короткоживущий, работающий по несколько дней, а иногда и часов. Сейчас эти средства неуловимы.
Правда, есть одно «но». Представляете, что такое завести паспорта на несколько сотен тысяч спортсменов? Их нужно правильно заполнять, где-то хранить, и главное – верно интерпретировать данные. Это ведь не плюс и минус, а набор цифр, которые должен изучать специалист. Хорошо, если по ним четко ясно – этот спортсмен белый и пушистый, а тот – допингер. А если случай сомнительный? Кто будет решать? Эндокринологи, урологи, андрологи? Есть эти люди? Они готовы быть на коротком поводке, чтобы их постоянно дергало ВАДА?
Есть много других вопросов: будут ли доступны эти данные для тренеров и врачей? Какова система разбирательств по каждому подозрительному случаю? Допустим, спортсмена нужно дисквалифицировать. Стоп, у нас в антидопинговом кодексе нет понятия паспортов. Следовательно, эти данные нужно будет перекодировать в иную юридическую форму, чтобы можно было законно принимать решения.
Сейчас все ясно. Попался ты на каком-нибудь препарате – ушел из спорта на два года. А как будет звучать вердикт в будущем: обнаружено что-то странное? Нужно же доказать, что это странное является допингом.
Могла ли уйти из-за приближающейся опасности Магдалена Нойнер? Я так не считаю. Думаю, она решила, что настала пора устраивать семью и рожать детей. А вообще в ТОП-спорте, уточню – в «стремных», как любит говорить молодежь, видах спорта, то есть допинго-рискованных, эти паспорта уже применяются. Например, в циклических видах есть программа «No stаrt» – это как раз паспорт. И уже были случаи, когда по ним снимали с олимпийских дистанций и даже дисквалифицировали, как 5‑кратную олимпийскую чемпионку конькобежку Клаудию Пехштайн.
Резюмирую: этот паспорт – отличная идея, один из самых эффективных способов борьбы с допингом, мощный инструмент для наведения порядка. Только им нужно уметь пользоваться. Я искренне желаю РУСАДА справиться с этой сложной работой.
