Чемпион мира Руслан Проводников: С первого раунда понял: Он мой

Новый чемпион WBO в категории до 63,5 кг рассказывает, как ломал своего соперника Майка Альварадо, почему был против приезда мамы в США и что ему подарил Микки Рурк.

Первую новость о Проводникове читаем в 2007‑м: россиянин едет драться в США. В голос о нем заговорили, когда полгода назад он устроил трепку Тимоти Брэдли. Чемпиона из Америки тогда спасли судьи и эмоции самого Провод­никова. Сегодня о нем не говорят – его показывают с поясом чемпиона WBO, который Руслан выбил из Майка Альварадо.

«ЧЕМПИОНСКИЙ ПОЯС – ЭТО ФОРМАЛЬНОСТЬ»

– Вы побили одного из самых упертых парней в профессиональном боксе. За счет чего?

– Планировали маневрировать, двигаться, не стоять перед ним. Начинать с корпуса, ломать его, а потом уже по обстановке. Надо было, чтобы он с первого раунда чувствовал себя неуверенно.

– Вы обещали не бокс, а войну. Не боялись, что как раз в таком бою Альварадо будет лучше?

– Когда я выхожу в ринг, я верю в себя, верю в свой характер и в свой удар. Я прихожу в церковь и прошу только об одном, чтобы, когда мне будет очень тяжело в ринге, я нашел в себе силы продолжать драться.

Это единственная просьба.

– В этом бою был момент, когда «очень тяжело»?

– Я довольно уверенно начал с первого раунда: увидел, как чемпион не может мне ничего противопоставить, сломить меня морально или физически.

Уже с первого раунда понял: он мой, стал видеть в нем жертву.

– Допускаете, что сломали его до поединка?

– Я особенного внимания этому не уделяю, для меня главное – показать сопернику, что уверен в себе. В каждом действии не должно быть капли сомнения, и он обязан это видеть. Я в принципе очень доброжелательный человек: когда я его встречал, я постоянно подходил, говорил: «Hello, Mike, how are you?» («Привет, Майк, как твои дела?» – англ.). Подходил к нему как к другу, подарил футболку. Когда мы в коридоре пересекались, я мог отбить ему «пять» – мы хлопали ладонью о ладонь. Он понимал, что этот парень (я, в смысле) его не боится, что ему все равно, он сумасшедший какой-то.

Но в то же время Майк знал: как только я выйду в ринг, это все закончится, у меня будет одно желание – как можно сильнее ударить его, как можно быстрее нокаутировать.

– Хотели нокаутировать, потому что после боя с Брэдли на судей не полагались?

– Я дерусь в чужой стране, поэтому не хочется рисковать и доводить до судейских записок. Но вы, наверное, заметили, что в этот раз я дрался более спокойно, чем с Брэдли. После того поединка я понял, что чемпионский пояс – это формальность, он у меня будет обязательно.

Мы разбирали бой с Брэдли с моим тренером Фредди Роачем, и он сказал: «Руслан, если ты хорошо попадешь, потрясешь его, будь более спокоен, ломай через корпус, ты все можешь».

– Вы дважды отправили соперника в нокдаун, боялись, что опять эмоции возьмут верх?

– Да! После второго нокдауна я сразу подумал, что уже довольно сильно выложился, но в то же время сломал его морально и физически. И у меня прямо картинка из боя с Брэдли пронеслась перед глазами. Я себе сразу сказал: «Спокойно, Руслан, ты уже все сделал». Вспомнил те эпизоды и не стал взвинчивать темп, понимал, что еще один-два раунда – и все.

«МАМЕ НЕЛЬЗЯ СМОТРЕТЬ, КОГДА СЫНА В РИНГЕ ИЗБИВАЮТ»

– Закончился 10‑й раунд, вы сидите в углу, а в другом углу Альварадо говорит, что не хочет продолжать. Как вы увидели этот момент?

– Как только мой менеджер Вадим Корнилов мне сказал: «Все, Руслан, ты чемпион, они отказываются», – это был фейерверк. Я таких эмоций никогда не испытывал. Все начали залазить в ринг, поздравлять. И просто огромный груз упал, такое облегчение. Мало кто поймет, для этого нужно пройти через все то, через что я прошел.

– Кто помогал пройти?

– Когда совсем тяжело, мне очень помогали ребята из команды, они тренировались, бегали со мной. Менеджеры Вадим Корнилов, Андрей Напольских прожили со мной весь тренировочный лагерь. Я вставал в 4 утра, и они вставали, бежали со мной кроссы. Я понимал, что им-то еще тяжелее, они не спортсмены, но они терпели наравне со мной. Редко когда менеджер так работает.

Бывают моменты, когда ты уже истощен, тебе очень тяжело, день изо дня то же самое: подъем утром и тяжелая работа. Я себе говорил: «Руслан, ты знаешь, зачем ты здесь. Ты пришел сюда стать чемпионом мира, терпи, Руслан, ты мужчина».

– На трибунах несколько раз показали вашу маму.

– Она прилетела за два дня до боя, в четверг. А у меня был напряженный график, и мы с ней виделись только на официальных мероприятиях, здоровались и прощались. В церкви еще удалось встретиться, когда я получал благословение.

– Вы ее сами позвали?

– Мой народ, люди, которые прилетели с моей родины, из Ханты-Мансийска, хотели, чтобы она была на бое. Я изначально был против, говорил, что ей не нужно на это смотреть. Когда твой сын в ринге и его избивают… Тем более я знаю свой характер, знаю, какие у меня бывают бои, я же не думаю о последствиях, не думаю, что со мной будет. Иду и дерусь: пропускаю, сам бью. А вы поймите, у меня мама из маленького поселка. В Америке никогда не была, а тут сразу такое большое шоу и мой бой. Я очень переживал за нее.

– Что она первое сказала?

– Когда она появилась на ринге, я крикнул: «Мама, ты веришь, что я чемпион?». Она кричала: «Руслан, мы верили в тебя все».

«ТОЛЬКО ЧАЙ»

– После боя с Брэдли многие знаменитости пытались пообщаться с вами, что в этот раз?

– Микки Рурк за неделю до боя прислал мне ветровку. Ему очень понравился мой бой с Брэдли, мы тогда хорошо пообщались, и вот за неделю до боя от него пришла посылка. Эту ветровку на заказ сшили, там дракон на черном фоне и золотыми буквами – «Ратиборец».

– Эта же надпись у вас на трусах, что она значит?

– Это клуб в Екатеринбурге, который принадлежит нашему другу Сергею Трофимову. Он его основатель и мой близкий знакомый. Мы в 2009 году познакомились, с тех пор он мне помогает. Это не спонсорство, не реклама, это просто тот клуб, который я представляю, который мне помог.

На самом деле на это место на трусах мне предлагали поместить рекламу. Около 30 тысяч долларов предлагали.

– А вы?

– Отказался, тут даже вопросов нет.

– Вы говорили, что у вас было жесткое детство: подвалы, алкоголь. Как на вас это повлияло?

– Тот период в жизни меня мотивирует. Когда мне очень тяжело, я вспоминаю те моменты и очень не хочу вернуться туда, не хочу, чтобы моя семья испытала что-то подобное.

Я был голодный, я знал, ради чего я дрался. То время со мной остается, особенно когда мне говорят: «Ты теперь звезда». Я сразу вспоминаю прошлое и остаюсь человеком, не витаю в облаках, сразу вспоминаю, что сам вышел из грязи, из трудностей.

Ко мне сейчас можно подойти и запросто пообщаться. Может подойти какой-то депутат, бизнесмен, чиновник – я поговорю с ним. А может какой-то пьяница, я и с ним буду общаться. Он скажет: «Руслан, мы вот тебя видели по телевизору, как у тебя дела, когда следующий бой?». И я ему отвечу, и мы пожмем друг другу руки. Не важно, кем ты был, кем ты станешь. Главное – остаться человеком.

– Теперь отмечать?

– Пока хочу в США увидеться с теми, кто помогал готовиться. В середине недели улетаю в Россию. Насчет «отмечать» уточню: чай или квас. Алкоголь я вообще не употребляю. Спросил себя однажды: что для меня важнее – моя мечта или развлечения? И сделал выбор.