Джонсу пора на пенсию
Один из самых ожидаемых поединков в истории российского бокса с участием Дениса Лебедева и Гильермо Джонса был отменен из-за положительной допинг-пробы панамского боксера.
ТОЧКА РУРКА
– Смотри: Микки Рурк!
– Да и ладно, – самый мягкий перевод диалога из ВИП-зоны. Что такое ВИП-трибуна на боксерском мероприятии, лучше всего написал бы Сергей Довлатов: короткие стрижки, сбитые кулаки, дорогая закуска, пары алкоголя под потолком. Голливудский актер чувствует здесь себя спокойно, эти люди не будут атаковать в поисках удачного фото. Хотя у самого Рурка, со слов Дениса Лебедева, как у плохого школьника, всегда есть двойка: связка из ударов левой и правой.
Сергей Ковалев повидал многое: дрался один против восьмерых в Челябинске, выживал в тренировочном лагере, похожем на колонию-поселение, приезжал в Британию и бил там местного чемпиона, но здесь он надолго задерживаться не хочет. Чемпион WBO в полутяжелом весе не понаслышке знает, кто такой Гильермо Джонс:
– Джонс выдал на пресс-конференции, будто вам доставалось от него в спаррингах.
– Ага, я читал, и будто я потом куда-то уехал с тех тренировок. Только как я мог уехать, если это было в моем зале и я платил Гильермо Джонсу деньги за то, чтобы он был моим спарринг-партнером? Он приехал, в первый день я его чуть не уронил, но я ничего не хочу сказать, он только набирал форму. Потом к концу недели он начал расходиться, а я, наоборот, гонял вес, мне было сложнее, но у нас были просто спарринги, я уж точно не бегал от него.
– У вас в последнем бою была сечка, из-за этого тоже было плохо видно одним глазом. Вспоминается первый бой Дениса с Джонсом.
– Я сам его в тот момент вспомнил, серьезно говорю. Мне в шестом раунде залило глаз кровью и стало очень неудобно, если бы соперник не сидел в обороне, мне было бы сложнее. Фокус теряется, боксировать плохо.
ЭТО БЫЛ ФУРОСЕМИД
– Допинг-пробы брались по настоянию WBA и исследовались в швейцарской лаборатории, – заявил перед несостоявшимся боем промоутер поединка Андрея Рбинский. – Нам сказали, что обнаружен фуросемид. Я обязательно хотел бы компенсировать все зрителям. Мы вернем все деньги за билеты. Такие ситуации, к сожалению, случаются.
– Возможен ли еще бой с Джонсом?
– Не знаю. Стоит вопрос о доверии к той стороне, и о том, как мы закончим эту историю, возможно, будет судебное разбирательство.
– Вы постараетесь Денису организовать бой как можно быстрее?
– В субботу в течение дня мы это обсудим. Теперь надо понимать, будет ли у нас судебное разбирательство.
– Получит ли Джонс хоть какой-то гонорар?
– Это сложный вопрос, не получит ли вообще или получит, но какую-то часть. В любом случае разбираться с этим будут наши юристы, и это нам предстоит в будущем.
Потом вдруг все стало похоже на снежный ком:
– Слышал…
– Только что…
– Допинг…
– Говорят не будет…
В профессиональном боксе, особенно в той его части, которая живет в словах, было столько всего, что сначала не верилось. Поветкин и Лебедев например как-то стояли в пробке перед собственным поединком, а Дон Кинг был загипнотизирован российским промоутером. Но это было в словах и поэтому сейчас в слова не верилось.
К счастью, в боксе есть человек, который говорит удивительно мало (для комментатора), но удивительно точно. Владимир Гендлин развернувшись покидает зал, со слегка раздраженным выражением лица:
– Боя не будет.
– Точно?
– Точно! До свидания.
Следующие пять минут как из пулемета: комиссия WBA инициировала допинг-тестирование, которое прошло за два дня до поединка. В пятницу утром пришли результаты, в крови Гильермо Джонса был обнаружен препарат для сгонки веса. Тесты исследовались в швейцарской лаборатории, поединок не может быть одобрен Всемирной боксерской ассоциацией.
На ринг вместо Лебедева выходит Андрей Рябинский.
– Мне пришлось запретить проведение этого поединка, ввиду того, что у Гильермо Джонса положительная допинг-проба. Я понимаю, что все мы разочарованы. Но согласитесь, мы не можем, рисковать здоровьем нашего друга, выставляя его против бойца, который употребляет допинг.
«РУКУ ЕМУ НЕ ПОДАМ, ГОВОРИТЬ НАМ НЕ О ЧЕМ»
Перед прессой Денис Лебедев появляется с небольшим листочком. Там рисунок дочери. «Папа – ты гирой» ‑ написано детским почерком. На обратной стороне стихотворение.
– Мои, наверное, еще даже не знают, ‑ разочарованно выдает Денис.
– Что на душе?
– Да вы знаете, даже легкое чувство вины есть, будто бы что-то не доделал, ведь по-хорошему хотелось бы вернуть должок.
– Когда вам сказали, что не будет боя?
– Где-то, наверное, часа полтора назад.
– Ваш соперник с командой приехали в Крылатское?
– Они даже стучались к нам в дверь и спрашивали, когда мы будем тейпировать руки. Есть небольшое сожаление, поскольку мне было, что сказать Джонсу. Знаете, чем дальше в лес, тем больше дров, но я все больше узнаю профессиональный бокс и понимаю, что за рубежом не все, но очень многие, что называется, «любят покушать».
– Сейчас обидно, что была проведена грандиозная работа ради такого результата?
– Очень обидно и я хочу сказать спасибо всей команде, за эту работу. Моему тренеру, моим менеджерам, Андрею Михайловичу Рябинскому. У меня действительно есть крепкая команда и уже не получится у нас взять что-то просто так. А это дорогого стоит. Я бы хотел продолжить подготовку в США с тем же тренером, мне есть чему поучиться.
– Правда, что вы видели страх в его глазах?
– Я могу ошибаться, но на взвешивании глазки у него дернулись. Долго-долго смотрел, а потом раз и дернулись глазки. Что-то это значит. Я уже год не дрался, теперь вернул все свои боевые рефлексы, и был полностью готов.
– Теперь можете рассказать о плане на бой?
– Да, могу. Он у меня и в первом бою был похожий, когда мы работали с Костей Цзю. Мы хотели отбивать ему корпус, но из-за рассечения я был вынужден все изменить. План на бой у меня перечеркнулся я не слышал ни Костю, ни Александра Зимина. У меня была одна цель – убрать Джонса за шесть раундов. Убрать его я не смог, а дальше мне уже пришлось выживать. Бензин кончился, я терпел-терпел и дотерпел бы, но в десятом раунде у меня «лопнул» второй глаз. Видел перед собой только темный прыгающий силуэт. Протираю глаз, а он стоит, улыбается, знает, что у меня рассечение. Я решил сохранить здоровье, и вот судьба дала мне второй шанс.
– Реванш с Марко Хуком есть в планах?
– Да, есть определенные амбиции, и я думаю, что они мне по зубам. Знаете, есть такой анекдот. Василий Иванович говорит Петьке. Ты, брат, едешь представлять наш полк на соревнования по боксу. Петька: «Да вы что, мне это не по зубам». Василий Иванович: «По зубам, Петька, по зубам».
– Если Гильермо Джонс попросит прощения, подадите ему руку?
– Подраться буду готов, а говорить с людьми, которые готовы признавать, что белое это черное, а черное это белое, нам не о чем.
