«Не сомневался, что все будет в порядке». Взгляд врача на нокаут от Федора Чудинова

Работавший главным врачом на поединке Федора Чудинова с Беном МакКалохом Владислав Куршев рассказал, почему нокаут австралийца, после которого он не мог встать четыре с половиной минуты, был не так страшен, как могло показаться со стороны.

В четверг Федор Чудинов завоевал пояс чемпиона WBA, нокаутировав австралийца Бена МакКалоха так, что в ринг пришлось подниматься врачам. Упавший вниз лицом боксер долго не мог прийти в себя и заставил зрителей изрядно поволноваться. В какой-то момент те даже сменили типичные для вечера бокса подсказки: вместо «правый в голову!» раздались крики «вызывайте врачей», «дайте ему кислород». Человек, который первым оказался рядом с нокаутированным МакКалохом, объяснил, почему эти слова были лишними.

‑ Итак, мы имеем дело с очень глубоким нокаутом, верно?

‑ Один из тяжелейших нокаутов, из числа тех, которые я могу припомнить в своей практике. Что такое тяжелый нокаут – полная потеря сознания, дезориентация и главное, в первые моменты человек даже не реагирует на нашатырный спирт, не то что на внешние раздражители.

‑ Почему нашатырь применяется и в детских турнирах, и в боях такого уровня?

‑ Потому что он является сильнейшим раздражителем для нервной системы и моментально отрезвляет человека.

‑ Из зрительного зала показалось, что врачи, дежурившие во дворце спорта, очень долго выходили на ринг…

‑ Дело в том, что на вечере бокса одна скорая работает на боксеров, на участников турнира, другая бригада врачей для зрителей и есть еще доктор у ринга, которым был я. Я нахожусь в нейтральном углу и по сигналу судьи моментально поднимаюсь в ринг. Моментально! Судья оценивает ситуацию, и, если видит, что в этом есть необходимость, дает команду зайти в ринг.

Если глубокий нокаут ‑ моя задача переместить боксера на правый бок, то есть от сердца, параллельно нужно освободить дыхательные пути, убрать капу, посмотреть, не запал ли язык. Далее стараемся привести спортсмена в чувство и оцениваем, нормальное ли дыхание и сердцебиение.

‑ В этот раз все было в порядке?

‑ Да, единственное, что нас волновало, рухнул он как подкошенный и перед этим уже пропускал достаточно много. Конкретно этот удар МакКалох не видел, тем более мне показалось, что удар пришелся в висок. Дальше действуем по ситуации, прикладываем лед и стараемся приводить спортсмена в чувство.

Мгновенный нокаут ‑ это сотрясение. Как только спортсмен приходит в чувство, мы проверяем жизненные функции спрашиваем, «Как тебя зовут? где ты находишься?», поскольку здесь имеет место быть легкая амнезия. Смотрим, как человек ориентируется в пространстве. Исследуем реакцию зрачков, они должны реагировать на свет.

‑ Получается какое-то время вы просто ждали, когда он придет в себя?

‑ Здесь, к сожалению, было много паники непонятной. Очень часто секунданты стараются показать, что с бойцом все в порядке, начинают его поднимать. Лучше, если боец приходит в себя в положении лежа. Потом его можно посадить, а потом уже в раздевалке его обследуют более детально с помощью бригады скорой помощи. В 100% случаев после нокаутов или тяжелых нокдаунов мы отвозим пациента на дообследование в стационары Москвы. Конкретно МакКалоха отвозили в больницу им. Боткина

‑ Австралиец пролежал четыре с половиной минуты, вы сидели с ним с самого начала. После двух минут не было волнения – «А вдруг не поднимется!?»

‑ Я был уверен, что все нормально. Опасно, когда идет нарушение функции дыхания или сердечно-сосудистой системы, когда есть признаки асфиксии, но он адекватно реагировал на все. На самом деле он отходить начал раньше, чем через четыре минуты, просто не было необходимости его так скоро поднимать на ноги.

Опасность еще в том, что существует риск кровоизлияния в мозг. Магомед  Абдусаламов, если вы помните, первое время себя нормально чувствовал, был на ногах: самое сложное время в первые часы, именно поэтому мы всех сразу же отвозим на обследование к нейрохирургам, практически в принудительной форме, потому что есть вещи, которые в первый момент не заметны.

 ‑ Если все было в порядке, почему на ринге появилась бригада скорой помощи?

‑ Есть такой момент, что врач действует под влиянием криков толпы. Там начали кричать: нужен врач, дайте кислород. Мы же контролировали ситуацию. Ребята в общем-то поэтому и не бежали: у них есть четкая установка раньше времени не появляться на ринге

‑ То есть люди в синих комбинезонах, это не единственные, кто могут помочь боксеру?

‑ За здоровье спортсменов отвечаю я и супервайзер боя. Понимаете, работа врача начинается еще до взвешивания, когда я как представитель федерации профессионального бокса Росси получаю пакет документов: это исследования МРТ, анализы боксеров, допуск к бою от спортивных врачей и иностранных федераций. На самом взвешивании я провожу осмотр, где исключаю острые заболевания. Ведь спортсмен может взять справку несколькими месяцами ранее, а получить острую травму или инфекционное заболевание за несколько дней до боя.

Опять же то, что происходит в ринге это только верхушка айсберга, многие нехорошие вещи уже случаются в раздевалке. Есть и рассечения, и травмы, боец все равно пропускает удары, поэтому мы наблюдаем его в течение вечера. Если я вижу, что что-то не так боксер тут же уезжает на обследование.