В пятом углу ринга
ПОМНИМ
Не так давно довелось услышать весьма оригинальное высказывание одного известного актера по поводу его долгих и частых общений с прессой. «Журналистов я представляю с саквояжем, полным шприцев разной величины, — сказал он. – Шприцы — это вопросы, которые они втыкали мне в разные места: в сердце, ниже пояса, в мозг и еще бог знает куда. Потом делали вытяжки и уносили на анализы, а я, пострадавший, думал: боже, зачем я на это согласился?..»
Будучи тем самым «человеком с саквояжем», не могу понять причину этих страданий. Спасибо надо сказать за то, что ни разу не нарвался на тех моих коллег, которые вообще не утруждают себя вопросами и встречами с будущими героями своих публикаций или с близкими им людьми. Они не колют, а бьют изо всех сил ниже пояса, руководствуясь принципом: слышал звон, но не знаю, где он.
28 декабря 1997 года в одной из пермских городских больниц за 8 дней до своего 45-летия скончался от отека легких легендарный боксер, первый советский чемпион мира Василий Соломин. А спустя почти четыре года в интернет-версии одного популярного издания от 13 июня 2001 года читаю следующее: «С 1991 по 2000 год в бывших советских республиках и за рубежом в криминальных разборках убито около двух десятков мастеров спорта международного класса, заслуженных мастеров спорта, призеров и чемпионов Европы, мира, Олимпийских игр. Среди них — чемпионы СССР, Европы и мира по боксу Олег Каратаев, Василий Соломин, Сергей Кобзев…»
Я понимаю, что мы сегодня имеем дело с интересной ситуацией: рекорды спортивные, которыми гордится нация, и рекорды в преступности, от которых та же нация содрогается, подчас принадлежат одним и тем же авторам. Но кто дал право человеку, написавшему упомянутую статью под названием «Организованная спортивность» (это выражение почему-то приписывается небезызвестному Отари Квантришвили. — Б. В.), огульно называть того же Соломина участником криминальных разборок и уж тем более своей фантазией «убивать» его в них?
Самое интересное, что почти в то же самое время городские власти Перми приняли решение о переименовании улицы Гаражной в Мотовилихинском районе в улицу Василия Соломина. Почувствуйте, как говорится, разницу…
А ЕЩЕ БЫЛ СЛУЧАЙ…
Ни в коей мере не хочу делать из Василия паиньку. Он был человеком сложным и подчас неуправляемым (как, впрочем, большинство неординарных личностей). Мог учудить такое, что, как говорится, ни в какие рамки не вписывалось. В боксерском мире многие знают беспрецедентный случай, когда в 1977 году 24-летний чемпион мира Соломин набросился с кулаками на… тренеров сборной СССР по боксу. Однако все мои просьбы при подготовке этой статьи вспомнить подробности натыкались на стену молчания. Собеседники лишь опускали глаза. Выручил известный писатель и журналист Александр Нилин, который описал эту историю в своей книге о Викторе Агееве «Последний классик»: «В Кисловодске на сборах Василий напал в нетрезвом виде на старшего тренера Алексея Киселева. Вообще-то, на мой взгляд, выступавший в полутяжелом весе двукратный серебряный медалист Олимпиад справился бы с разбушевавшимся легковесом. Но то ли не считал возможным в качестве кандидата наук лупить вверенного его опеке спортсмена, то ли вдруг спасовал перед неистовой храбростью запьяневшего Васи, то ли думал, что боксер все же не поднимет руку на тренера. Но Соломин дал ему по печени и погнался за вторым тренером — Борисом Гранаткиным из Узбекистана. Гранаткин спрятался, но буяну потом отомстил — написал на него какую-то бумагу. А на Киселева, чтобы не уничтожать совсем уж Василия, подействовал дипломат Агеев — сказал, что тренера огласка о полученных побоях вряд ли украшает: в футболе, например, и не вообразишь ничего подобного.
Кончилось дело тем, что на чемпионат Европы в легком весе никто не поехал. Киселев понадеялся на Соломина и не вызвал на сбор динамовца Виктора Демьяненко. А и прощенного старшим тренером Соломина после жалоб Гранаткина никуда не пустили…»
ГАВАНСКАЯ ФИЕСТА СОЛИСТА ИЗ ПЕРМИ
Рассказывает первый тренер Соломина, заслуженный тренер СССР Юрий Подшивалов:
— Василий пришел ко мне в группу в 16 лет вместе с ватагой таких же пацанов, среди которых он был явным лидером. Выделялся прежде всего своей настырностью и гораздо более глубокими познаниями в жизни. Я сразу же обратил внимание на то, что он довольно бедно одет. Спросил, где живет. «На Красноармейской, в бараке». Через несколько дней я туда поехал. Увидел убогую комнатку 16 квадратных метров, в которой проживали мать, отец-алкоголик и Василий с младшим братом Владимиром. Объяснил родителям, что у их сына уникальный боксерский талант, и попросил помогать ему в меру возможностей. Через полгода занятий повез нового ученика в Киров на первенство России среди юношей. Он провел там четыре боя и все выиграл нокаутом. Практически та же история повторилась на первенстве Союза в Севастополе. Знакомые тренеры спрашивали с плохо скрываемой завистью, где я нашел такого красавца. Я отмахивался: «Пермь богата на таланты!» А Василий продолжал удивлять: в 72-м в Бухаресте легко выиграл первенство Европы в легчайшем весе, а дальше пошло-поехало. Даже на Олимпийские игры умудрился попасть в 19 лет, минуя взрослый ринг, но дошел там только до четвертьфинала…
А потом наступил 1974 год. Как впоследствии выяснилось, апогей боксерской карьеры Василия: в Гаване он стал первым советским чемпионом мира и самым техничным боксером чемпионата, за что получил престижнейший Кубок Рассела, тогдашнего президента Международной ассоциации любительского бокса. Приз, кстати, из чистого серебра, килограммов пятнадцать — я потом устал его по Москве таскать. Сдали, вроде бы, на хранение в Музей спорта в Лужниках, но там я его так и не увидел. Где он сейчас — одному богу известно…
Но дело не в кубке. Мало кто знает, что этого чемпионата мира в жизни Соломина вообще могло не быть, поскольку накануне он попал в очень неприятную историю, которая могла стоить ему карьеры. Случилась она в пермском ресторане «Центральный», где Василий, благодаря в первую очередь моим стараниям и собственным заслугам на ринге, находился на полном пансионе. И вот за день до того, как улететь на предпоследний тренировочный сбор в Цахкадзор, он что-то не поделил там с местными криминальными парнями. Кто-то из них имел неосторожность обозвать его, чемпиона Европы, щенком, после чего Василий вдоволь «повалял» всех, причем с серьезными последствиями для их здоровья. В итоге оказался в отделении милиции, где провел всю ночь в наручниках.
Утром мне оттуда позвонили: «Саныч, приходи — твой бандит у нас». Для меня этот звонок, как ушат холодной воды, ведь Василий был уже утвержден тренерским советом на участие в первом чемпионате мира. Более того, вечером того же дня нас ждали на базе в Цахкадзоре. В общем, пришлось мне приложить немало усилий, чтобы вызволить своего ученика из милиции. Добрался даже до комиссара города. Он дал распоряжение освободить Василия, но при этом не очень удачно пошутил: если не станет чемпионом мира, мы его посадим. Я отвечаю: а куда ж он денется, конечно, станет. А про себя подумал: дай-то бог в призеры попасть, ведь среди соперников такая плеяда собралась — будь здоров! Румын Куцов, кубинец Эчайде… Мне даже в самом счастливом сне не могло присниться, что Васек их обоих нокаутирует. К сожалению, в Гавану я не поехал, но мне сказали, что золотую медаль Соломину, как самому техничному боксеру, вручал лично Фидель Кастро.
Вот что написал о финальном поединке Соломина с румыном Симеоном Куцовым специальный корреспондент «Советского спорта» в Гаване Лев Николов: «Они встречались на прошлогоднем чемпионате Европы в Белграде. Тогда Соломин, удачно отработав полтора раунда, вдруг сорвался на обмен ударами и проиграл. Здесь Василий учел все былые ошибки. Действовал очень аккуратно, почти не пропускал ударов, и, хотя в первом раунде не добился заметного превосходства, чувствовалось, что он держит ход боя в своих руках. Во втором раунде Куцов пошел вперед, забыв, что у Соломина кроме его защитных приемов всегда есть в запасе сильнейший нокаутирующий удар. Именно таким ударом встретил Куцова Соломин в одной из атак. Американский судья Хамильтон открыл счет, а затем развел соперников по углам…»
После этого боя у Василия спросили: легко ли привыкнуть к мысли, что лучший боксер мира живет в Перми, в общем-то не «боксерском городе»? «Немножко удивительно, конечно, но то, что он живет в Советском Союзе, — это нормально», — ответил он.
КОНЕЙ НА ПЕРЕПРАВЕ НЕ МЕНЯЮТ
После этой победы Василий надумал жениться, благо жилищные условия, которыми обеспечили его городские власти, позволяли. Да и девушку в Перми встретил достойную — решил не упускать своего счастья, несмотря на все уговоры Подшивалова повременить со свадьбой. «Света молодая и красивая, ты парень горячий, будешь на соревнованиях и сборах переживать за нее. Не до бокса будет. Отложи свадьбу на полгода, а после Олимпиады — женись на здоровье», — выдвигал свои доводы Юрий Александрович, но не убедил. Более того, «достал» своего подопечного настолько, что тот решил уйти от тренера, сделавшего его чемпионом. «Запомни, Васек, как бы ты ни выступил на Олимпиаде, 76-й год станет твоей лебединой песней. Знаешь, почему? Потому что коней на переправе не меняют», — сказал ему на прощание Подшивалов.
Как в воду глядел. Бронзовая медаль в олимпийском Монреале стала последним серьезным успехом Василия на ринге, даже несмотря на то, что последние годы в спорте его тренировал великий в прошлом боксер Виктор Агеев.
Что было потом? Долгие и безуспешные поиски самого себя на тренерском поприще, неудачная попытка организовать боксерский клуб в Москве (куда он к тому времени переехал), работа с начинающими боксерами-профессионалами из Улан-Удэ и, наконец, «должность» рабочего в жэке.
А в 1983 году случилось непредвиденное. Первого советского чемпиона мира по боксу обвинили в разбойном нападении, совершенном на некого господина Добренко за два года до ареста Василия.
— Меня задержали и привезли в 108-е отделение милиции, — вспоминал потом Соломин. — Утром приходит следователь и сразу мне: «Подозреваетесь». Я говорю: «Никакого преступления не совершал и в чем подозреваюсь, понятия не имею». А потом сразу на Петровку и начались бесконечные допросы…»
В июне 1985 г. был суд и приговор: десять лет колонии усиленного режима с конфискацией имущества. Спустя четыре года в сентябре 1988 года Генеральный прокурор СССР опротестовал состоявшееся по делу решение и отправил его для дополнительного расследования. А в начале 90-х Соломин был реабилитирован и досрочно освобожден.
ЗЛОЙ АЗАРТ НЕРАВНОЙ ИГРЫ
Кто знает, сколько бы еще Василий Соломин отсидел и чем бы закончилась эта история, если бы не прекрасный человек и не менее прекрасный журналист Валентина Верстова (между прочим, теща знаменитого советского тяжеловеса и друга Василия Игоря Высоцкого). Компания в защиту Соломина, которую развернула она в прессе, достойно отдельного описания (остается только сожалеть, что Валентина Ивановна узнала о случившейся с чемпионом беде слишком поздно). Именно ей Василий обязан тем, что его честное имя было восстановлено.
Потом Верстова написала об этой истории прекрасный сценарий, который лег в основу документально-публицистического фильма «Глухая защита». Вот выдержки из него:
«Первая же наугад открытая страничка уголовного дела приносит удачу. Вот как описывает потерпевший человека, нанесшего ему удар.
…В квартиру вошел человек… выше среднего роста, с тонким и прямым носом, редкими усами… Преступник лет 19—20, у меня создалось впечатление, что усы он ни разу не брил, «юношеский голос…» «я запомнил его широкую, упругую кисть…»
Вот так сразу обозначилось первое противоречие. Это же не Соломин, с его типично «боксерским носом», резко рассеченными бровями, удивительно изящной для боксера кистью с тонкими, длинными пальцами.
…Спустя два года после события к моменту пребывания Соломина уже в изоляторе воспоминания и потерпевшего, и очевидцев приобретают полное соответствие с фотографиями Соломина…
К моменту ареста Василий в результате полученной им на ринге травмы почти лишился слуха. О том, что он глух, отлично знал следователь Шляхов, который вел дело. И тем не менее ни на один из допросов не был приглашен адвокат. Василий из-за недуга не мог расслышать многих вопросов, уяснить их суть.
С самого первого дня он последовательно и настойчиво твердил: «Вины за собой не знаю». А подельники Сверчков и Вятчин, прямые участники преступления, отказавшиеся от данных в процессе следствия доказательств, на судебном заседании заявили:
Сверчков: «Не виноват Соломин, не совершал он преступления. Я оговорил его под физическим воздействием: каждый раз перед допросом мне в камере выбивали зубы, следователь Шляхов спрашивал, не передумал ли я…»
Вятчин: «Ко мне перед судебным заседанием заходил судья Анашкин, уговаривал дать нужные показания. Не было в этом преступлении Соломина. Я виноват, во всем».
Знакомишься с делом Соломина и кажется, что судом и следствием руководил не разум, не профессионализм, не уважение к закону, а злой азарт неравной игры. Не разобраться, не дать ни малейшего шанса к защите…»
ПЯТЬ ЛЕТ И ВСЯ ЖИЗНЬ
После освобождения судьба отвела Василию лишь шесть лет жизни, в течение которых он зарабатывал на жизнь главным образом судейством профессиональных боксерских поединков. Да, спасибо, друзья не забывали — помогали как могли…
Рассказывает Юрий Подшивалов:
— В конце декабря 1997 года я пригласил Василия в Пермь — хотелось как следует отметить его 45-летие (добрые отношения у нас, слава богу, сохранились). Помню, как он появился в зале бокса — сел и говорит: «Отец, я очень плохо себя чувствую, грудь болит, что-то там у меня хрипит. Не пойму, простыл что ли? Я предложил ему пойти к врачам, но он отказался: налей, говорит, коньяку, может быть, пройдет. А тут как раз нас пригласили на открытое первенство Кунгура по боксу. Поехали. Через день он снова жалуется: «Саныч, мне совсем тяжко!» Я смотрю: на нем лица нет. Быстро даю ему свою машину, говорю: гони в Пермь, и сразу к врачам. Он уехал. На следующий день звоню, его теща говорит, что Вася очень тяжело заболел и лежит в больнице. Мне машину к тому времени пригнали в Кунгур, и в понедельник, 28-го, я уже был в Перми. Двадцать девятого декабря поехал забирать жену и внучку с дачи, как вдруг дорогу мне пересек «Мерседес». Оттуда выходит знакомый парень: «Саныч, Солома вчера умер!» Я, честно говоря, поначалу подумал, что речь идет о Валерии Соломине, в прошлом чемпионе страны по плаванию, который пил в те дни по-черному. А знакомый повторяет: «Ты что, не понял? Васька умер!..» Я вышел из машины и грохнулся в снег. Несколько минут не мог в себя прийти, а потом помчался в морг. И, представляете, не нахожу там фамилии Соломина среди усопших. Как грохнул кулаком в дверь: дескать, что вы мне мозги пудрите! Но когда меня завели в холодильник, все стало ясно: Вася там как живой лежал. У него оказалась пневмония в тяжелейшей форме. Умер в больнице буквально в течение 30 минут…
Похоронили мы его в Перми как следует, достойно, хотя жена поначалу настаивала на том, чтобы его отвезли в Москву. Восемь дней не дожил Васек до своего дня рождения…
P.S. На гранитном памятнике, установленном на могиле Соломина через несколько дней после его похорон, гравировщики допустили досадную оплошность, написав, что родился он в 1953 году, а умер в 1958-м. «Да, долго ты пожил, сынок», — горько пошутил по этому поводу первый тренер Василия Юрий Подшивалов. Ошибка, естественно, тут же была исправлена, но что-то мистико-символическое в этом осталось. Настоящая жизнь Василия Соломина в общем-то и уложилась в пять лет (с 1972 по 1976 год), в течение которых он и стал тем, о ком будут вспоминать до тех пор, пока существует любительский бокс.
ДОСЛОВНО
«Блестящий представитель европейской школы бокса. Три досрочные победы и одна со счетом 5:0. Лауреат Кубка Радьяра Рассела. Великолепный техник и искусный солист. Боксер без страха и упрека. Это — Василий Соломин».
Газета «Гранма» (Гавана) от 1 сентября 1974 года.
НАШЕ ДОСЬЕ
СОЛОМИН Василий Анатольевич. Родился 5 января 1953 года в Перми. Боксом начал заниматься в 1969 году. Заслуженный мастер спорта. «Трудовые резервы». С 1975 года — в ЦСКА. Чемпион мира (1974) в легком весе (60 кг). Обладатель Кубка Радьяра Рассела как самый техничный боксер чемпионата мира-74. Первый советский боксер, завоевавший титул чемпиона мира. Бронзовый призер Олимпийских игр (1976). Двукратный чемпион СССР. Серебряный призер чемпионата страны (1979). Победитель юниорского первенства Европы (1972) в легчайшем весе (54 кг). Участник Олимпийских игр-72, где в юниорском возрасте дошел до четвертьфинала.
Тренер Юрий Подшивалов. С 1975 года — Виктор Агеев.
С 1992 года — судья по боксу международной категории.
Умер 28 декабря 1997 года в Перми.
