Звезда без флага и гимна
ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ
ИНИЦИАТИВА ИГРОКА
История нашего футбола знает множество примеров, когда сборная по тем или иным причинам обходилась без услуг общепризнанных футболистов экстра-класса. На пороге нового витка в судьбе главной команды страны «Советский спорт» рекомендует не наступать на те же грабли.
СМУТНОЕ ВРЕМЯ СЛОМАННЫХ НАДЕЖД
Расцвет «отказнической эпохи» в России пришелся на период правления Бориса Игнатьева. Один из самых черных матчей в истории нашей сборной – ничья с Кипром в отборочном турнире к ЧМ-98 – побудил ряд ведущих игроков отказаться от выступления за нее. Отказались Мостовой и Карпин (именно на них повесили всех собак за неудовлетворительный результат), на грани ухода балансировал Онопко. В то же самое время максимального ажиотажа достигло «течение разделения». На своих и легионеров. На патриотов и крохоборов. Мол, приезжают эти дармоеды из-за бугра, отдыхают в сборной, не выкладываются… Даже слов гимна не знают! А кто их тогда знал?! Игроки в свою очередь пеняли на излишнее вмешательство в рабочие дела федерации. Ныне, правда, Мостовой объясняет то свое почти полуторагодичное отсутствие в сборной (с марта 97-го по август 98-го) тем, что его просто… не вызывали. Однако завуалированные интервьюшные ответы Игнатьева (надо отдать должное Борису Петровичу, он никогда не выносил сор из избы и не переходил на имена) дают понять, что в команде тогда было не все в порядке. Вот ряд его высказываний, датируемых апрелем 97-го: «Самое трудное для тренера – это объявление состава. Видеть лица тех, кто в него не попал… Для них ты враг №1. Так было с Садыриным, с Романцевым, то же происходит и со мной». «Теперь на сборную смотрят совсем по-другому. Клубные дела ставят выше…» И как резюме слова самих игроков. Онопко: «Дело Колоскова – следить за нашим футболом вообще, искать спонсоров, а не лезть в дела чисто футбольные. Не ему решать, кого вызывать на сбор и ставить на игру». Карпин: «Игнатьев в сборной не хозяин. На него оказывают сильное давление. Он работает в федерации футбола и не может пойти против нее».
За Валерия Карпина по-болельщицки, по-людски было обидно более всего. Ведь именно он за полтора года до злополучного матча с Кипром вышел на игру с греками… со сломанным носом. В пластиковой маске. И бился как лев. А теперь «отказ»… Видимо, получил Карпин на острове Кипр более тяжелое повреждение. Душевное.
«МЕРТВАЯ ПЕТЛЯ» СБОРНОЙ
Вы вполне резонно можете спросить: если 97-й год стал годом расцвета «отказов», то, значит, должна быть и почва, обеспечивающая такое процветание? И окажетесь совершенно правы – почва такая есть. Ноябрь 1993-го. Афины. Письмо 14-ти.
Ни до, ни после Россия не знала столь широкомасштабного бунта. Куда там отдельным «отказам» 97-го! Вообще этой истории стоит посвятить особое расследование (и когда-то я обязательно дам ему ход) – слишком многое там скрывается за скобками. Вне этих скобок остались лишь слова, заставляющие еще раз задуматься над тем, как далеко может завести нежелание искать компромисс. В новые ворота дискутирующие стороны до последнего упирались настолько прочно, что примирить их так и не удалось: шесть письмоподписчиков (Шалимов, Кульков, Канчельскис, Кирьяков, Добровольский и Колыванов) в конечном счете остались без ЧМ-94.
Сергей Кирьяков, нападающий сборной России (декабрь 1993-го): «Виноватыми всегда оказываются игроки. А нас, легионеров, еще упрекают в отсутствии патриотизма. Насчет денег мне вообще вопрос непонятен. Ведь это наша работа, и мы должны зарабатывать себе на жизнь. Колосков, что, задаром работает?!»
Игорь Шалимов, капитан сборной России-93 (декабрь 1993-го): «Нас держат непонятно за кого! Майки, в которых мы играем, дали такие, что на них страшно смотреть – серые, убогие, блеклые… В них на поле стыдно выходить. Ну как, скажите, можно тренироваться на нашем новогорском «огороде», как можно жить на неотапливаемой базе? Почему все эти «мелочи» абсолютно не волнуют чиновников из РФС? Им даже не стыдно!»
Были еще неудобные бутсы фирмы «Рибок», неумеха-тренер Садырин, много чего было.
Колосков предложил в том же декабре 93-го: «Нужно последовать древней восточной мудрости: давайте правильно сядем, правильно поговорим и установим истину».
И садились, и говорили, и судили, и рядили, но все как-то неправильно. Все как-то без истины. Сейчас, конечно, жалеют.
ОТКАЗ ИЗ ДОБРЫХ ПОБУЖДЕНИЙ
Если в российской футбольной истории и отдельные, и массовые взбрыкивания игроков касались либо финансовой стороны дела, либо неуважительного отношения к футболистам, то, обратясь к советской эпохе, можно заметить, что звезды уходили из «могучей и великой» сборной исключительно из… добрых побуждений. Не желая подставлять команду или явственно ощущая, что пока им здесь ловить нечего.
Эдуард Стрельцов, раскритикованный после поражения от венгров в отборочном матче ЧЕ-68, сам подошел к Якушину (в то время главному тренеру сборной) и попросил: «Ты меня, Михаил Иосифович, уж лучше не бери в сборную, подведу я тебя…» Якушин согласился с отказом, а Стрельцов в 1968 году стал лучшим игроком СССР. Доказал, значит…
Через месяц такой же просьбой ошарашил Якушина динамовец Владимир Козлов. «Понимал, что в таком состоянии (травма у меня была незалеченная) помочь сборной не могу, вот и отказался от полуфинала с итальянцами. Теперь жалею. Надо было хоть ползком, хоть на уколах, но сыграть», – кусает теперь локти полузащитник.
Отказывался лучший бомбардир чемпионата СССР-67 минчанин Михаил Мустыгин, отказывался Ловчев, отказывался Маслаченко. Правда, последние двое по другой тропке из сборной уходили. Ловчева Лобановский не взял на Олимпиаду-76 за то, что тот… своему клубу помогал. «Спартаку». А дело было так. В 76-м, в интересах сборной проводились два чемпионата: весенний и осенний. «Спартак» Ловчева «горел» по весне кому зря и почем зря, а защитник в это время со сборной по турне мотался (основу главной команды страны тогда составляли киевляне, и Лобановский решил отдать чемпионат на откуп второму составу, полностью загрузив себя подготовкой к Олимпиаде). И вот когда совсем невтерпеж стало красно-белой душе, подошел Ловчев к Лобановскому и попросил его в «Спартак» отпустить, дескать, и родному клубу помогу, и к Олимпиаде, уж будьте спокойны, подготовлюсь. Отпустил мэтр, но за три дня до отъезда команды в Монреаль защитник от болельщиков (!) узнал, что он вне сборной. Не простил Лобановский самовольничества. В Монреаль поехал Кипиани, к слову, не сыгравший там ни минуты…
Ни минуты не давал сыграть Владимиру Маслаченко Бесков. Возглавив сборную после чилийского чемпионата мира-62, Константин Иванович решил сделать ставку на Урушадзе и Баужу. Хотя, по словам самого Маслаченко, «пробить его тогда не мог никто». Кончились все препирательства тем, что вратарь подошел к тренеру и сказал: «Я прекрасно понимаю, что сейчас вам не нужен. Вы меня всегда найдете в «Спартаке». Обещаю вам изо всех сил тренироваться и всегда быть в форме». Маслаченко был третьим бесковским отказником. Чуть раньше на сборе в Воронеже встал на собрании Месхи и попросил: «Константин Иванович, я не хочу в твоей сборной играть. Отпусти домой». Потом так же ушел Гиви Чохели. Тихо и без скандала.
ДОСЛОВНО
Человек может быть и рвачом, и склочником, но до тех пор, пока это не проявляется на поле, я не имею права лишать его игры, а сборную — нужного ей игрока.
Павел Садырин. 1992 год
Я не понимаю, как можно отказаться выступать за свою страну из-за лопнувшей трубы, пяти долларов на обед или из-за того, что его заменили.
Омари Тетрадзе. 1994 год
За день у нас было три собрания, и все по поводу денег.
Евгений Бушманов о Евро-96
ИНИЦИАТИВА ТРЕНЕРА
ТРИ ВАРИАНТА НЕЛЮБВИ
Спустя неделю после своего назначения на пост главного тренера сборной России Валерий Газзаев, общаясь с «Советским спортом», прямо заявил: да, дескать, любимчики и «антилюбимчики» есть у каждого наставника, главное, чтоб это на работе не сказывалось. И слова тут же подтвердил делом. Вызов на матч со шведами получили действительно лучшие на данный момент сыны футбольной России (если оперировать словами Газзаева, где ветераны — люди проверенные, то «лучшие сыны» — это не сарказм и не ерничество, а насущная правда). Реакцию интернет-болельщиков вы уже могли лицезреть в нашей газете. Общая мысль: так держать, Валерий Георгиевич! Так бы всем держать. И всегда. Но…
Вариации тренерского «нехотения»:
1. Тренер не может не выгнать игрока
Бывают такие ситуации, когда игрок доводит тренера ну прям до белого каления. Словом, может оскорбить или действием. И ничего тогда тренеру не остается, как «попросить» игрока оставить расположение команды. Еще бы! Авторитет наставника – не пустой звук.
Сан-Франциско. Июнь 1994-го. С базы сборной России на чемпионате мира-94 тренерский штаб в составе Садырина, Семина и Игнатьева «попросил» Сергея Юрана. Официальная версия: человек сдался и противопоставил себя всему коллективу. Неофициальная: пьянка. Причем «попросили» Юрана с таким треском, что уже назначенный на место Садырина Романцев бросил: «Если я стану тренером сборной, такого игрока к себе в команду ни в жизнь не возьму».
...Всего через год Юран поможет романцевскому «Спартаку» стать совладельцем рекорда Лиги чемпионов (6 игр в отборочном раунде – 6 побед), а через 8 лет возглавит академию «Спартака».
Вешняки. Подмосковье. 1967 год. С базы сборной СССР Якушин турнул Воронина, лучшего полузащитника советского футбола тех лет. Здесь ситуация была следующая. Воронин с еще двумя футболистами перед ответственнейшим отборочным матчем ЧЕ-68 с венграми без разрешения покинул базу. Ушел в «самоволку» (хотя потом станет известно, что никуда он не сбегал, а тихо-мирно пил с кем-то из обслуживающего персонала на чердаке). И только уже после игры в воспитательных целях Якушин выгнал Воронина. Кто бы мог предвидеть, что Валерий транзитом через Мячково (забирал машину) рванет в Москву и после ночных «бдений» на обратном пути попадет в автокатастрофу. Клиническая смерть, реабилитация, восстановление… Футбол потерял Воронина навсегда.
2. Клуб выше сборной или тренер попросту не приглашает игрока
«Ну что делать, если я «Спартак» не люблю!» Эта фраза Сергея Овчинникова стала крылатой и опустила шлагбаум перед его надеждами поехать на чемпионат мира-2002. Не простили ему такой «нелюбви» и под предлогом того, что Сергей будет «смущать» Нигматуллина, «отцепили» от сборной.
Не оценил опыта предшественников и Ролан Гусев, предпочел ЦСКА «Спартаку», за что поплатился сборной. Для примера: Литовченко с Протасовым в свое время, понимая, что в сборную из «Днепра» им дорога заказана, перешли в киевское «Динамо», которым руководил «одновременный» тренер сборной Лобановский. И хотя потом бытовала версия, что эти игроки просто переросли уровень днепропетровского клуба, поверить в нее достаточно сложно: «Днепр» всего через год после потери своих звезд стал чемпионом СССР.
3. Игрок не вписывается в концепцию
В истории советского футбола самыми «невписываемыми» были, пожалуй, Федор Черенков и Давид Кипиани. Дядя Федор и Дато. Талантищи. У первого за плечами куча отборочных матчей и ни одного финального, второй майку сборной вообще надевал только 19 раз. Почему? Черенкова, по общему убеждению, подвело здоровье (действительно, к высокогорью Мексики-86 он вряд ли был расположен) и приверженность Лобановского к отточенности схем, в которых вольным художникам типа Черенкова места не было. Кипиани не заиграл в сборной по тем же причинам. Тяжелейшая травма не позволила ему сыграть на ЧМ-82, где от него ждали действительно мирового блеска, плюс футбольный эстет и романтик Дато не мог принять игру, в которой запрещалось творить.
