Юлия Перхун: Все будет так, как хотел Сережа

За год, прошедший со дня нашей предыдущей встречи, эта хрупкая девушка заметно повзрослела, но в ее глазах без труда читалась все та же надежда и романтическая любовь к своему мужу. Любовь, которую ей суждено пронести через всю жизнь.

КАЖЕТСЯ, ЧТО ПРОШЛО ДЕСЯТЬ ЛЕТ

— Юля, прошедший год наверняка стал самым тяжелым в вашей жизни. Насколько долгим он вам показался?

— Знаете, у меня такое ощущение, что прошло уже десятилетие. Кто-то говорит о том, что он пролетел, как один миг. Для меня же все иначе. Каждый день я пропускала через себя, каждый день я жила мыслями о Сереже. Как будто бы он все время был рядом. Я почти слышала его дыхание.

— За это время как-то изменилось ваше отношение к людям, событиям?

— Очень изменилось. Многие вещи стали казаться незначительными, второстепенными. Многое из того, на что прежде обращала внимание, перестало иметь значение. Для меня каждый день связан только с мужем. Я старалась заново пережить те моменты, которые мы переживали вместе. И так день за днем.

— Когда внезапно уходит из жизни любимый человек, часто возникает чувство недосказанности. Есть слова, которые вы не сказали Сергею?

— Наверное, все-таки нет. Мы никогда не скрывали друг от друга своих чувств. Из-за специфики его профессии мы виделись нечасто, и каждый проведенный вместе день старались превратить в праздник. Поначалу мне было сложно привыкнуть к разлукам. Но если люди любят друг друга, всегда можно найти выход. Хотя Сережа очень любил футбол, он хотел поскорее с ним закончить. У него была мечта – состариться вместе. Он часто говорил, что хочет, чтобы его футбольный период побыстрее закончился, мы станем дедушкой и бабушкой, будем жить в собственном доме и воспитывать внуков. Теперь мне одной придется воплощать его мечту. И главное для меня сейчас – это наши дети.

ДОЧЬ ПОНИМАЕТ ВСЕ ЛУЧШЕ МЕНЯ

— Насколько известно, местом рождения младшей дочери Насти является Москва...

— Да, Катя появилась на свет в Днепропетровске, а Настенька родилась в Москве. Конечно, на ее рождении сказались волнения, переживания. Она родилась семимесячной с весом 2 500 г, поэтому до сих пор находится под наблюдением врачей. Мы постоянно проходим диспансеризацию, но уже сегодня никто не скажет, что она отстает от своих сверстниц.

— И внешностью тоже…

— Да, вылитая: светленькая с голубенькими глазами. У Кати цвет глаз как-то изменился, а у Насти нет. И мне бы не хотелось, чтобы это произошло.

— Злые языки не пытались отговорить вас от рождения второй дочери?

— Были такие, но их мнение меня не интересовало. Мы хотели второго ребенка. Это дар божий, дар от любимого человека, и остальное не имеет значения.

— Время идет, и старшей дочери надо будет все объяснять.

— Мне кажется, что она понимает все лучше меня. У нее бывают вспышки истерики. Может сесть ни с того ни с сего и никуда не идти, может выхватить у меня цветы и сказать, что она сама понесет их папе. Но знаете, к Сереже я все-таки люблю ходить одна. Это наше время, когда мы можем побыть наедине, сказать то, что говорят только двое влюбленных людей.

МОЙ ДОМ ТАМ, ГДЕ СЕРГЕЙ!

— Так случилось, что вы вынуждены разрываться между Днепропетровском и Москвой. Где вы проводите больше времени?

— Где бы я ни находилась, я всегда стремлюсь вырваться к Сереже, поэтому постоянно езжу туда и обратно. Летом я больше здесь, поскольку и в Москве-то делать нечего. А ближе к зиме возвращаюсь в Москву. Но мой дом там, где ОН.

— Руководство ЦСКА оказывает вам поддержку?

— Клуб выделил нам квартиру в районе Ленинградского проспекта. Это клубный дом, там живут многие игроки команды. Так, недалеко обосновался Спартак Гогниев, который был другом Сергея, а буквально за нашей стеной поселился босниец Элвер Рахимич. Пришлось сбегать из квартиры. Он затеял там ремонт, постоянно что-то сверлили в стене. В общем, обычные хлопоты новоселья. А с двумя детьми жить в таком шуме невозможно, поскольку спать их не уложишь.

— Как-то еще клуб планирует увековечить память Сергея?

— Насколько я знаю, в планах клуба создание Аллеи славы, наподобие лужниковской, где вместе с ветеранами клуба будет увековечено имя Сережи. Кроме того, планируется проведение турнира его памяти среди журналистов.

ОН БЫЛ СМЕЛЫМ, НО НЕ АВАНТЮРИСТОМ

  — Как вы думаете, если бы Сергей знал, чем все закончится, пошел бы он на тот выход?

— Мне трудно ответить на этот вопрос. Сережа никогда не был авантюрным человеком, никогда не был азартным без оглядки. Он не играл в азартные игры, не рисковал необдуманно. Если он шел на выход, то все рассчитывал и доводил до конца. Меня всегда приводили в ужас стычки футболистов на поле. Я с замиранием сердца смотрела на драки, возникающие из-за решения судьи или по другому поводу.

— В жизни он был таким же?

— Если он видел, что кто-то поступает нечестно, – не молчал. Но всегда старался сделать это очень деликатно, чтобы не поставить человека в неловкое положение. Он помогал советом, старался сгладить углы, но никогда не поучал.

— Юля, у Сергея было три ярких периода в жизни – Украина, Молдавия и Россия. Какой из них запомнился лично вам больше всего?

— Запомнились все. Но я всегда старалась сделать так, чтобы Сережа чувствовал себя максимально комфортно. Мы познакомились, когда он выступал в «Днепре». Тогда у него случился перелом руки. Я даже специальные курсы массажа закончила, чтобы помочь ему пройти курс реабилитации. Я была готова стать для него кем угодно. Знаете, на период, когда мы куда-нибудь переезжали, приходилась новая вспышка наших чувств. Когда мы приехали в Молдавию, я забеременела Катей, когда в Москву — Настей. Молдавский период был наиболее тихим. Тирасполь – почти сельский городок. Мы чувствовали себя там комфортно. И беременность протекала спокойно.

— В Москве было по-другому?

— Это небо и земля. Во-первых, мы даже не могли себе представить такого ажиотажа вокруг футбола. Сергея это очень возбуждало, он словно на крыльях летал, хотел играть. Во-вторых, Москва… Я на первых порах не знала, что мне делать, куда идти. Этот шум, огромное количество людей и ни одного знакомого. Наверное, до конца я так и не привыкла к этому городу.

— Вы — тренер по художественной гимнастике. Собираетесь продолжать работать в спорте?

— Сейчас все мои мысли только о детях. Когда Настенька подрастет, то, возможно, вернусь к тренерской деятельности. Катя же уже достаточно активный ребенок, но не могу сказать, что она станет спортсменкой или что непременно я буду ее тренером. Знаю одно: все будет так, как хотел Сережа!

Закончив разговор, Юля направилась в сторону автобусной остановки. В ней ощущалось еще большее волнение, нежели во время беседы, потому что она шла на свидание – очередное свидание к нему, и при этом боялась опоздать…