«Передай Спаллетти, что он не на троне». Как Лучано перестал шутить в «Зените»

Правда Анатолия Давыдова о быте «Зенита» - как шутил Лучано Спаллетти, гусарил Фернандо Риксен и почему после отставки Адвоката команда была раскладной.

В петербургском издательском центре «Гуманитарная Академия» вышла книга известного телекомментатора Геннадия Орлова «Вертикаль «Зенита»: Четверть века петербургской команды». Книга посвящена новейшей истории «Зенита» — с конца 80-х годов прошлого века до наших дней. Среди персонажей книги – тренеры Павел Садырин, Анатолий Бышовец, Юрий Морозов, Властимил Петржела, Дик Адвокат, Лучано Спаллетти, футболисты Анатолий Давыдов, Андрей Аршавин, Александр Кержаков и др. Sovsport.ru уже знакомил читателей с диалогами некоторых из них. Сегодня – откровения Анатолия Давыдова, экс-защитника и тренера команды.

«Приехал я побвыкнуться один, без семьи»

- Анатолий Викторович, как вы оказались в «Зените»?

- Я играл в команде Тульского комбайнового завода (ТКЗ), выступали мы на первенстве области и городских соревнованиях. Был оформлен на заводе, нам с моим товарищем по команде выделили ставку – 120 рублей в месяц на двоих. Для школьника, кем я тогда был, - это было совсем неплохо. Кто-то меня увидел, играющего за ТКЗ и пригласил в «Металлург» - главную тогда команду Тулы. Команда неплохо выступала во второй лиге чемпионата Союза. Стадион был очень хороший – уже тогда там был козырек, защищающий зрителей от дождя. Пришел я в команду в 1971 году, когда в ЦСКА ушел ряд ведущих игроков. В 1973-74 гг. был капитаном «Металлурга». Выступал за сборную РСФСР, а раньше – и за юношеские сборные СССР, где со мной играли Блохин, Буряк, Сергей Андреев... В 1975 году Константин Бесков пригласил меня в олимпийскую сборную. «Спартак» присматривался ко мне, приглашали и «Динамо» московское, и «Торпедо». Приглашение в «Зенит» последовало после матча команд первой и второй лиги, на такие игры обычно приезжали селекционеры. Играли мы в Дзержинске, там были зенитовские тренеры Завидонов и Корнев. Москва была нам с женой в принципе известна. У нас там родственники жили, да и сама Тула от Москвы недалеко. Так что решили всё же ехать в Ленинград – жена очень хотела жить там. Пришлось отказаться от квартиры, которую нам давали в Туле – я уже ходил с председателем горисполкома выбирать себе жилье.

Приехал я побвыкнуться один, без семьи. Вначале жил в филиале гостиницы «Октябрьская» прямо напротив вокзала, на другой стороне Лиговского. Первый матч, который проводил «Зенит» при мне – я, правда, в заявке еще не был - это была игра с «Локомотивом» на стадионе им. С. М. Кирова - «Зенит» проиграл 0:1. Потом до сентября побед не было. Первую игру за «Зенит» сыграл против московского «Динамо» - 27 июля. 1:1. Команда приняла меня хорошо, но первый месяц был довольно тяжелый. Я даже жене говорил, когда звонил: не приезжай, я возвращаюсь.

Когда семья приехала, из гостиницы переехал в служебную квартиру ЛОМО на ул. Смирнова. Видимо, мы были первые, кто в ней поселился за много лет. Квартира была страшно неухоженной, с клопами. Клопы детей кусают, те плачут. Вызывал даже специальных людей из санэпидемстанции насекомых травить. Но вскоре мы переехали в приличное жилье – трехкмнатную квартиру на углу Тихорецкого и Светлановского.

«БЫШОВЕЦ ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНО И ОЧЕНЬ ГИБКО РАБОТАЛ»

В 1988 году я из команды ушел, играл в тольяттинской «Ладе», «Крыльях Советов», с девяностого года – в финском «Понистусе» - клубе который содержали люди, близкие к коммунистическим кругам. Уехали мы туда с Борисом Чухловым. Боря отыграл два сезона, а я играл за «Понистус» с небольшим перерывом до 1995 года. В девяносто шестом высткупал за китайскую команду «Фошань Фосиди». Это провинция Гуанчжоу, 100 км от Гонконга. Самый юг, жара и влажность сумасшедшие. И тут меня увидел Анатолий Федорович Бышовец, который к тому времени возглавил «Зенит» и пригласил в команду вторым тренером.

- При Бышовце вы установили достижение, которое едва ли кто превзойдет в нашем футболе в обозримом будущем. Вы не только в 43 года вышли на поле в основном составе клуба высшего дивизиона, но и сделали это вместе со своим сыном…

- После Китая я был в очень хорошей форме. Никаких специальных препаратов восстановительных я не принимал. Там и тренировки достаточно интенсивные, и пища здоровая была: очень много рыбы и рыбопродуктов, но приходилось есть и лягушек, и змей… Я участвовал в тренировочных двусторонках «Зенита», и тут травмировались наши защитники, и Анатолий Федорович включил меня в состав. Я его не отговаривал, но предупреждал: вы подумайте еще раз, Анатолий Федорович, стоит ли. Представляете, какая ответственность, я же не только за себя теперь отвечаю, но и за Димку, и вас не должен подвести… Но так или иначе мы сыграли в одном составе полтора десятка матчей в 1997 году. Надо сказать, что это сейчас понимаю, что да, вошел в историю, едва ли такое повторится: отец и сын в одном составе, а тогда я это спокойно воспринимал: надо значит надо, выходил и играл.

- Как вам работалось с Бышовцем?

- Он очень интересно и очень гибко работал. Много разговаривал с футболистами. По самоотдаче вопросам к футболистам не было никогда. Те, кого он сам пригласил в команду: а это Кульков, Герасимец, Попович, Горшков, Овсепян, Бабий, Куртиян – конечно, не хотели подвести тренера, который в них поверил. Я помню, как Сашка Панов, приехавший в 1997 году из Китая, готовился на сборах к новому сезону. Тренер дает кросс, Саша впереди всех, ему старички-ветеранчики настойчиво советуют: мол, молодой, не рви так, а он: я готовлю себя к чемпионату страны, и не надо мне мешать, а чем вы занимаетесь – это ваше дело. Собственно, именно благодаря своему характеру он и справился с теми проблемами медицинско-социального плана, скажем так, о которых сегодня многие знают, и вышел на тот уровень и в «Зените», и сборной, которого был достоин.

- После победы в Кубке России вы довольно неожиданно убрали многих ветеранов из команды…

- Подходили молодые талантливые игроки: Игонин, Осипов... Геннадий Попович начал в хорошем режиме играть и тренироваться. Там целая плеяда была. Морозов мне говорит: зачем ты таких-то убрал? Я говорю: Юрий Андреевич, подождите, вскоре сами увидите, кто им на смену идет. Я оказался прав, и Морозов со мною согласился.

- То, что Морозов сменил вас на посту главного тренера команды, оказалось для вас неожиданностью?

- После победы в Кубке Виталий Леонтьевич Мутко сказал мне: «Мы должны прогрессировать. Подумай, кого бы мы могли дать тебе в помощь?» Мы перебирали варианты: Бурчалкин, Зонин. Конечно, на тот момент сильнее всех из этой компании был Морозов. При Бышовце он был спортивным директором, но все вопросы решал, конечно, Анатолий Федорович. Я встретился с Морозовым, поговорил с ним, мол, не согласитесь помочь? Юрий Андреевич сказал: это моя лебединая песня – и мы поехали на сборы перед чемпионатом 2000 года. Юрий Андреевич был вторым тренером. Также с нами тогда работали Николай Воробьев и Сергей Приходько.

Начали мы сезон 2000 г. средненько: в двух матчах победили, два выигрыша, две ничьи. Пошли какие-то разговоры, что Морозов не должен быть на вторых ролях, и я сам к Мутко подошел – мол, ставьте Морозова главным, если считаете нужным – и ушел, хотя мне Виталий Леонтьевич предлагал остаться помощником Морозова. До конца сезона я отработал третьим или четвертым тренером в молодёжке. Помогал чем мог, в тренировочный процесс, не влезал. В следующем сезоне стал главным тренером дубля.

«В НОЧЬ ПОСЛЕ ПРОИГРЫША «ТОМИ», КОГДА АДВОКААТА СНЯЛИ, МНЕ ПОЗВОНИЛИ…»

- Насколько было неожиданным предложение возглавить команду после отставки Адвоката?

- В ночь после проигрыша «Томи», когда Адвокаата сняли, мне позвонил генеральный директор «Зенита» Максим Митрофанов, сообщил об отставке главного тренера и сходу предложил принимать дела. Я сказал: «Я подумаю». И почувствовал на том конце провода недоумение. Действительно, не очень понятно, что думать-то? Я согласился, наутро приехал на базу. Команда была в разобранном состоянии. Много травмированных. Сборники постоянно уезжали на отборочные матчи. Первое, что я сделал: мозги прочистил ребятам, в плане отношения к делу. Собрал команду, показал нарезку из эпизодов: посмотрите сколько вы пропускаете, как вы играете, о какой Лиге чемпионов может идти речь. Это их проняло.

- Вы легко нашли общий язык с Текке, на которого уже махнул рукой Адвокаат?

- С Фатихом были сложности. Конечно, он лентяй, но он же игрок, он в футбол играть-то умеет. Помню, на сборах у нас было занятие на пляже, прыжковые упражения. Я вижу: Текке бледный, говорит: тренер, тренер, я в жизни так не работал; на бархан лег без сил. Я говорю: Фатих, ты же нападающий, от тебя результаты команды зависят, судьбы людей. Я с ним поговорил несколько раз, где-то поблажку ему сделал, разрешил чуть позже из отпуска вернуться – и он снова заиграл. Вообще с игроками надо разговаривать. Я помню, когда в 2009 году я стал и. о. главного тренера, к нам вернулся Данни после тяжелой травмы. Он рвется тренироваться в общей группе и играть. Я ему сказал: кресты – это очень серьезно, вон, спроси у Ломбертса. (И Ломбертсу сказал: поговори с Мигелем, он должен тебя услышать.) Давай спешить не будем, иди долечивайся. Конечно, в том момент Данни был очень нужен команде, но я как главный тренер должен был не только сиюминутные задачи решать, но и думать о будущем команды.

- Тяжело сообщать игроку, что он команде не подходит или в его услугах больше нуждаются?

- Очень. И конечно, с каждым футболистом, кто оказывается в такой ситуации, нужно поговорить по-человечески, обстоятельно. Обязательно нужно дать ему шанс, сказать, что вот в «Зените» у тебя не получилось, но обязательно получится в другом месте, потому что ты хороший человек, хороший футболист – просто тебе нужно найти свою команду. Обязательно нужно дать надежду.

«РИКСЕН, ТЫ НЕ НУЖЕН» ВСЕ И ОБАЛДЕЛИ»

- И тем не менее с Риксеном вы расстались довольно решительно….

- При Адвокате Риксен был в числе неприкосновенных. До меня доходила информация, что он не в ладах с режимом. А тут ещё он начал Хусти подтягивать, они вдвоем в клубах гусарили. Я только принял команду, накануне первой домашней игры мы заехали в гостиницу, и тут мне прямо перед установкой на игру звонит Александр Валерьевич Дюков:

- Вы знаете, что один тут у вас пришел с двумя девицами?

Я сразу понял, о ком он.

- Что собираетесь предпринять?

Я сказал:

- Мое мнение – нужно отчислять.

– Вы уверены?

- Абсолютно. Если он останется, он еще двух-трех человек за собой утянет.

Дюков принял мое решение.

Я провожу установку, говорю: «Сегодня у нас игра. Готовятся все, кроме одного. Риксен, собирай вещи. Ты мне и команде не нужен. Иди решай вопросы с руководством». Все обалдели, особенно иностранцы.

- Почему конфликт Спаллетти с игроками все-таки привел к его отставке?

- Чтобы тут сказать что-то определенное, нужно во всей полноте представлять картину отношений тренера и игроков. У любого конфликта две стороны. Нужен человек извне, может быть, из руководства, который бы помогал разрешать подобные коллизии. Где-то подсказать главному тренеру, что вот этот, допустим, игрок в «Зените» очень давно, он очень многое сделал для команды, и прежде чем сажать его на лавку, стоило бы поговорить с ним, объяснить это решение… Может быть, кто-то из помощников Спаллетти мог бы помочь в этой ситуации. В команде должен быть человек, который бы стал буфером между главным тренером и игроками – тем более, если у главного тренера шесть помощников. Таким буфером у Морозова и Зонина был Корнев.

- Как складывались лично ваши отношения с Лучано Спаллетти?

- Спаллетти, сказал мне «спасибо», принимая команду, я передал ему её в хорошем состоянии. Мне казалось, что он немного ревновал меня к моему положению в клубе, к тому, что я с этой командой связан столько лет. С одной стороны, он демонстративно выказывал всяческое уважение ко мне как тренеру молодежной команды и как ветерану клуба, с другой - иногда отпускал довольные злые шутки. Однажды мне даже пришлось сказать переводчику Саше Низелику: «Ты передай Лучано, что он сидит не на троне, а на электрическом стуле. И стул этот может под ним заискрить в любой момент. Я не мальчик, чтобы надо мной так шутить. Я сменил здесь двух главных тренеров – и не самых последних людей в футболе. И в любой момент подобное и с ним может произойти». Не знаю, что точно сказал ему Низелик, но сарказм Спаллетти сошел на нет.

- Вы в команде уже почти сорок лет. Вы можете сравнить «век нынешний и век минувший»?

- Конечно, во времени моей молодости игроки получали несравнимо меньше, были практически не защищены. Контрактов никаких не было. Приезжаешь в конце сезона на базу и не знаешь, будешь играть в следующем году или нет. С другой стороны, может, из-за того что в команде не было иностранцев, а играли в основном свои воспитанники, в советское время команда была тесно связана с городом. Я помню, артисты приходили на базу: Сергей Мигицко, Александр Розенбаум. Как болел за нас Кирилл Юрьевич Лавров… Когда мы приходили в БДТ, было полное ощущение, что актеры – для тебя играют, ловят твой взгляд, какую-то шутку «для своих» отпустят, какой-то жест в твою сторону сделают, понятый только тебе. Вот этой тесной связи города и команды сейчас, наверное, и не хватает.