Бывший зэк Моссима Габриель «Токио» Сексвале из ЮАРобъясняет L’Equipe, почему он решилбаллотироваться на пост президента ФИФА.
- Когда вы решили, что будетебаллотироваться на пост президента?
- На последнем конгрессе ФИФА (в мае), меня назначили председателемпалестино-израильского комитета. И вот после этого ко мне подошли люди исказали: «Давай, Токио, выставляйся!» Хотя я и не членисполкома, но подумал, что имею все основания это сделать. Имидж ФИФА упал ниженекуда. Надо изменить принципы руководства. Нужна демократия. А я знаю,что такое демократия. Оназародилась здесь, в Париже, в сердце французской революции. Я боролся за нее в Южной Африке вместеНельсоном Мандела. И я знаю, чтодемократия не возможна без прозрачности – и в области принятия решений, ифинансовых делах.
- Вы единственный кандидат не из мира футбола. Это ваш минус?
- Да, потому, что люди не знаютменя, и считают только политиком или бизнесменом. Но мало кто знает, что яшесть лет работал в оргкомитете чемпионата мира в Южной Африке (2010). Иесли вы спросите меня, какой самый крупный «бизнес» с мире, я отвечу: этоименно организация чемпионата мира! Девять лет уже работаю в ФИФА. Я – членкомитетов «справедливой игры» и по связям со СМИ. Я так же посол доброй волиФИФА, борюсь с расизмом в футболе.
- Ну а сам футбол то вы любите?
- Конечно. Играл пятнадцать лет. Уменя был пятый номер, но я играл всегда впереди. В тюрьме мы играли босиком,без маек. А мячи делали из тряпья, бумаги и веревок. Фильм «Больше, чем просто игра» - как раз онас. В 2009-м году я показал Зеппу Блаттеру и членам исполкома ФИФАтюрьму Роббенэйланд (на одноименном острове – прим.ред.). Онихотели, посмотреть, где мы играли. Я был в этой тюрьме в июле 2007 года, когдаБлаттер сделал почетным членом ФИФА футбольную ассоциацию Макана (создана в 1966 году заключеннымиРоббенэйланд, занималась организацией чемпионатов в тюрьме, Сексваль был однимиз ее руководителей). Там я понял, как футбол может помочь заключеннымвыжить, способствовать взаимопониманию друг с другом и с охранниками, черных сбелыми. Затем, когда я вышел из тюрьмы с Нельсоном Манделой, я уже знал, чтоможно использовать футбол для сплочения нашей нации. И сегодня, когда япредседатель палестино-израильского комитета, я знаю, как футбол помогает делумира.
- Как бывший политическийзаключенный вы единственный в своем роде кандидат…
- Да. С таким опытом действительно иначесмотришь на жизнь. В тюрьме делать особо нечего, зато больше размышляешь. Этиспоры в течение двух дней, двух или десяти лет с другими зэками вырабатываютумение отстаивать свое мнение или соглашаться с чужим. Там приходит многомыслей и хороших идей. А когда тывыходишь на свободу, возникает желание действовать, действовать, действовать,чего-то решать. Но в тюрьме ты понимаешь, что поспешная необдуманнаяреакция на что-то может дорого стоить. Всвоей книге «Долгий путь к свободе» Мандела пишет в частности, что сначала надодумать, а потом что-то делать, думать, как ответить на провокацию. Он так жеучит состраданию к людям. Каждый день яиспользую эти правила, которым меня научила тюрьма.
- Тюрьма для вас – это «деладавно минувших дней» или же, все переживаете, как будто все было вчера?
- Невчера, а как будто сегодня утром…
- Что вы думаете о возможныхсанкциях против Мишеля Платини?
-Блаттер, Уорнер, Платини... Я со всеми встречался, мы все друзья, работаливместе. Я говорю не БЫЛИ друзья, а друзья СЕЙЧАС. Печально, что все так с нимипроизошло. Я слишком долго сидел в тюрьме, слишком много перенес, чтобырадоваться несчастью других. Хотя, если выяснится, что они где-то нарушали закон, за этонадо наказывать. Они это понимают и то же самое сказали бы обо мне. Но естьпрезумпция невиновности. Что касается Мишеля, у меня к нему особое отношение. В декабре 1994 года ФрансуаМиттеран присвоил мне орден Почетного легиона. У Мишеля Платини был такой же.Когда встречаемся, я ему всегда говорю: «Мишель, я командир Почетного легиона, а ты всего лишь офицер!». Для меня Платиниолицетворяет всю Францию. Он так же побывал в тюрьме Роббенэйланд в числе других членовисполкома ФИФА. Когда мы были заключенными, восхищались его игрой в «Ювентусе» и в сборной Франции -он тогда был ее капитаном. Да, мы так им восхищались… Им и голами, которые он забивал. И сейчас я очень уважаю Мишеля, потому чтоон, в отличие от других бывших футболистов, стал и одним из лучших управленцевфутбола. Если буду президентом ФИФА, мне понадобится такой помощник как он. Мы как то вместевыступали в ООН против расизма. Ядоверяю ему. Вотпочему мне так больно за него. Яне знаю, действительно ли он что-то сделал незаконного. Как и Беккенбауэр. Нонадеюсь, они решат все свои проблемы, потому что уверен – это хорошие люди.
