«Я из поколения бунтарей». Сегодня Йохану Кройфу исполнилось бы 70 лет

25 апреля Йохану Кройфу исполнилось бы 70 лет. В одном из последних интервью – еженедельнику L’Equipe – великий голландец объясняет, почему на поле он был сама элегантность, а вне его – бунтарем.

«ОБХОЖУСЬ БЕЗ МОБИЛЬНИКА»

– Какие у вас воспоминания о 70-х? Наверное, одолевали поклонницы, как рок-звезду?
– Да, что-то в этом роде. Никогда не удавалось остаться одному. Постоянные переезды. Но надо было находиться в форме, чтобы не ронять планку. Очень много времени отнимали не только футбол, но потом и «спонсоринг», политика. Я же работал с Олимпийским комитетом, «Адидасом». Все время был окружен какими-то людьми, министрами, журналистами, спортсменами. Я стремительно стал знаменит, а это хлопотное дело – постоянно чем-то занят, как те же знаменитости, с которыми вы меня сравнили. Но тогда была такая демократическая атмосфера, такая раскованность! Родиться после войны – это определенно наложило отпечаток. Послевоенное поколение было очень созидательным. Те же «Битлы» и «Роллинги» стали выразителями этого стремления к свободе и реформам. Наверное, и я тоже…

– А вы сами осознавали, что так же знамениты, как рок-звезды?
– Да, но тогда была совсем другая жизнь. Информация не распространялась с такой скоростью, как сегодня, поэтому слава, известность воспринимались иначе. К тому же каждый день были тренировки или матчи – режим отличался от того, что у знаменитостей из мира искусства. Я приятельствовал со многими. Два года назад встретились снова с Элтоном Джоном в Мексике, вспомнили былое и подивились, как же технический прогресс изменил жизнь. Сегодня все зависит от телевидения и Интернета. Раньше при всех моих успехах обо мне знали максимум 3 миллиона людей. Сейчас у Месси – миллиарды фанатов. Раскрутка бешеная! Социальные сети и прочие виды связи стремительно меняют мир. Проходят какие-то пять лет, и все уже другое. Но я и сейчас обхожусь без мобильника и планшета. Вот видите, у меня только папочка.

«БОРДЮР МОЖЕТ СТАТЬ ПАРТНЕРОМ»

– Когда вы были игроком, чувствовали свое особое место в футболе?
– Нет, в юности даже не думал об этом. Осознал гораздо позже. Просто зарабатывать футболом мечтали многие. Нас было всего два профи в «Аяксе»! Когда я там начинал, в 16 лет, на 95% команда состояла из полупрофессионалов. А через пять лет мы впервые сыграли в финале Лиги чемпионов в Мадриде. Все менялось с огромной скоростью. Все, кроме таких структур, как федерация футбола.

– Да, вспоминается несколько ваших разборок с федерацией. Вы были вожаком, защищая интересы футболистов.
– Я работал в одной упряжке с профсоюзом, с ассоциацией игроков. Но какой-то личной выгоды от этого не имел. У меня и без того все было. Но я боролся за то, чтобы другие ребята, не такие знаменитые, как я, тоже получали достойные деньги. 

– Вы попортили много крови чиновникам.
– Я из того поколения – послевоенного, бунтарского. Если уж бил, так бил. Некоторые конфликты останутся в истории.

– Например? 
– В начале 70-х благодаря нашим успехам за границей фирмы начали проявлять к нам большой интерес. Одна компания хотела заключить со мной рекламный договор. Но Федерация футбола Голландии и слышать не хотела об этом – права на использование оранжевой майки были у нее. Вот и получилось, что на ЧМ-1974 я играл в майке одной фирмы, а вся команда – в других. Вынужден был так поступить, ведь считал неправильным то, что федерация или «дружественная» им фирма навязывали футболистам спонсоров. Позже возникли другие конфликты. Я согласился стать тренером сборной, но при условии, что сам набираю штаб. Сегодня это общепринятое правило, но раньше было иначе. Мне навязывали каких-то чиновников.

– Вы были сама элегантность на поле, но вне его слыли смутьяном.
– Элегантность – умение отстоять свою свободу! Всегда делал то, что считал нужным. Иногда меня упрекают за критику. Но все от моего желания помочь.

– Вы привнесли в игру новую эстетику, технику, тогда как голландский футбол в те годы был революционным скорее в плане функционального развития. Согласны?
– Я научился играть в футбол во дворе. Если вы говорите, что был элегантен – спасибо. Это именно оттуда – из уличного футбола. Я был щуплым пареньком и младше всех. Приходилось что-то придумывать, чтобы не отставать. В этом дворовом футболе много моментов, которые формируют игрока. Во-первых, боль. Больно падать на булыжник или асфальт. Когда против тебя играет более мощный, ты должен не только вести мяч, делать передачи, но и избегать удара, который свалит. И самые маленькие, щуплые, не очень быстрые невольно становятся технарями. Во дворе постоянно надо принимать какие-то решения. К примеру, бордюрный камень – о него можно споткнуться и получить травму. Но он может стать тебе партнером – если сыграешь с ним в касание. Вся моя философия тренировок основана на технике дворового футбола, адаптированной к современным тренировочным условиям. Поэтому надо не только смотреть вперед, но и возвращаться в прошлое: вспоминать какие-то моменты, чтобы усовершенствовать методику.

«ФЕДЕРЕР – ВЫСШИЙ КЛАСС!»

– Вы продолжаете думать о работе, хотя к 67 годам достигли всего.
– Счастлив, что продолжаю что-то делать для футбола, для игроков. У меня много проектов, я открыл школы в Перу, Мексике, Малайзии, Испании, Голландии, Швеции… Это даже не футбольные школы, а, скорее, высшие курсы, институты. Главное – там преподают методику управления. Спортсмены часто бросают среднюю школу лет в 14–15, а дальше все время заняты. Когда заканчивают лет в 35, то оказываются неприкаянными, без диплома, образования. Хотя они прошли свои университеты в спорте высших достижений, а это очень хороший багаж, о котором даже не подозревают. Вот мы и хотим помочь таким людям найти свое место в жизни.

– На тренерской скамейке вы отличались спокойствием…
– Знал, что никак не могу повлиять на игру, не считая трех замен. Это же не тренировка. Я рано понял: незачем тратить нервы на то, что нельзя изменить. Поэтому и сидишь нога на ногу, а в метре от тебя происходит драка между игроками твоей «Барселоны» и «Реала». Вся наша скамейка, помощники и запасные готовы выскочить на поле и тоже ввязаться, а ты – полное равнодушие.

– В этом тоже есть определенная элегантность.
– На самом деле элегантность – состояние души, которое переходит на игру и на внешность. Это самоуважение. Вот, к примеру, Роджер Федерер. Его стиль – высший класс! В истории каждого спорта всего два-три столь харизматических человека. Они умеют вести себя достойно в любых обстоятельствах – побеждая или проигрывая. Чувство собственного достоинства – это и есть элегантность. Надеюсь, я умел вести себя достойно в течение всей жизни, но еще рано подводить итоги. Мне всего 67, впереди еще много интересного…

Читатели «Советского спорта» могут бесплатно скачать pdf-версию свежего выпуска «ССФ» здесь