Главный тренер сборных Андрей Родионенко: Ничего личного! Просто нужно смотреть в будущее...
Андрей Родионенко ощетинился, стоило мне произнести слово «отставка». В дальнейшем нелегкие моменты во время нашего разговора в его кабинете на «Круглом», заполненном тусклым светом угасающего осеннего дня, возникали не однажды. Это нормально. Ибо сам повод для моего визита был не из легких.
– Андрей Федорович, отставка Александра Александрова вызвала неоднозначные отклики. Вас поддерживают не все.
– Я против того, чтобы называть это отставкой. Это изменение статуса. Отставка была у меня, когда я возглавлял женскую сборную на Олимпиаде в Сеуле. Мы стали олимпийскими чемпионками в команде, а Елена Шушунова – абсолютной олимпийской чемпионкой. Но Аркаев (экс-президент федерации и главный тренер. – Прим. ред.) счел нужным снять меня. И прошу заметить, другой работы мне при этом никто тогда не предлагал! Вот это была отставка.
– Как вы в таком случае обозначите тот факт, что Александров больше – не старший тренер сборной? Какое слово полагаете правильным?
– Разделение полномочий. Совмещение Александром Сергеевичем двух должностей – личного тренера Мустафиной и старшего тренера сборной – было недопустимым. Оно приводило к тем конфликтам и той нездоровой обстановке в команде, которая видна невооруженным глазом, если посмотреть запись тренерского совета… Это было вынужденной мерой до какого-то момента, я имею в виду его совмещение. Поскольку Алия в свое время осталась без личного тренера, и Александр Сергеевич блестяще работал с ней. Но это, к сожалению, создавало неразрешимые противоречия в сборной.
Сейчас, когда мы входим в новый олимпийский цикл, их нужно было разрешить.
– В некоторых СМИ реакция такая, что вам не шутя грозят объявлением войны.
– Не ожидал такой реакции! Но вы видели запись! Разве можно было оставлять все, как было?! Меня бы тогда обвинили, и совершенно справедливо: «Что же ты, зная о проблемах, ничего не предпринимал?».
Впрочем, не в чьих-то обвинениях дело. Я бы самому себе не простил. К Играм в Рио-де-Жанейро надо начинать готовиться не за год до них, а уже сегодня. Значит, и уроки Лондона должны быть усвоены как можно скорее. И выводы должны быть сделаны. Так я понимаю свою роль и свою ответственность. Я не прав?
– Пока не знаю. И вряд ли кто-то знает. Хочется прояснить вот что. В чем суть претензий к Александрову? Из реплик, прозвучавших на тренерском совете, вырисовывается следующее: из-за того, что Алия была ученицей тренера сборной, остальные гимнастки были подавлены психологически. Разболталась дисциплина, истерики в разминочном зале стали в порядке вещей...
– То, что вы перечисляете, – это следствие. А истоки – в том, что, прежде чем создавать команду гимнасток, нужно создать и объединить для решения одной задачи команду тренеров. Я с этим тезисом прошел всю жизнь. В 70‑е, когда мы на молодежном уровне оставались «вечно вторыми», после создания команды тренеров ситуация сразу изменилась в нашу пользу. Александр Сергеевич не мог этого сделать именно в силу совмещения им двух должностей. Так что он не уволен. Мы просто хотим сделать его работу более эффективной. Алия Мустафина – это бриллиант. И если тренер, вырастивший в свое время таких великих гимнастов, как Билозерчев и Могильный, сможет отдавать отныне все свои силы этому бриллианту и будет это делать вплоть до Олимпиады в Рио, то Алия станет многократной олимпийской чемпионкой. Она выиграет там не только золото на брусьях…
– Александров под конец тренерского совета бросил: «Согласия на это я не давал». И попросил вас задержаться для приватной беседы. Уже второй день он не приходит в зал, и Алия тренируется одна.
– Алия не тренируется одна. С ней находятся другие тренеры. В частности, Гребенкин, поставивший ей программу на брусьях, с которой она выиграла Олимпийские игры. Он три года носил ее в буквальном смысле на руках. Особенно в последнее время, когда из-за травмы, полученной в Берлине, ей долго нельзя было приземляться на ноги. А реакция Александра Сергеевича естественна. Он не ожидал ничего подобного. Да, это были эмоции. Я надеюсь, он поймет: это – не умаление его заслуг. Это не увольнение, не проявление неуважения. В новой роли, когда ему ничто не будет мешать, он добьется гораздо большего.
– Сгоряча он сказал, что с вашей стороны тут было что-то личное.
– Ничего личного! И что тут может быть личное?! Я же ясно сказал на тренерском совете, что выступление сборной считаю удовлетворительным, просто нужно смотреть в будущее. Я очень удивлен, что вы заговорили об этом. Неужели я непонятно объясняю?!
– Понятно. Но остается еще одна непонятная вещь. Разве не прав Елфимов, тренер Комовой, который недоумевал: куда может плыть тонувший, как выясняется, корабль, с Гребенкиным, блистательным тренером на брусьях, но не имеющим опыта в управлении сборной? Сам Гребенкин, кажется, тоже уверенности не испытывает. Кстати, он знал, что его назовут старшим тренером?
– Нет. Он услышал это одновременно со всеми. И его впечатление было вполне предсказуемым. Когда Евгений все осознает, придет другое. Вы неправы. У него есть опыт. Он не только тренер по брусьям, он был помощником Александра Сергеевича. И, когда Александров уезжал, прекрасно замещал его в роли старшего тренера сборной. Так что у меня нет поводов сомневаться, что Гребенкин справится.
Андрей Родионенко: Александров не уволен. Работая только с Алией, он будет более эффективен!
