Народная газета
Блогер нашей «Народной газеты» под ником Youkon сходил на новый фильм «Легенда № 17» и вернулся в детство, где все мальчишки во дворе играли в Харламова…
– Я сидел у окна, за старой зеленой, насквозь исписанной поколениями партой. Голова учительницы истории, почти неразличимая за монолитом кафедры, громко, монотонно и отстраненно, словно для себя самой, докладывала о событиях прошедших лет, затронувших Советское государство. Учительницу никто не слушал. За стеклом на подоконнике толпились озабоченные голуби, ждавшие от меня крошек столовских коржиков, парил хлопьями неземной снег, шла холодная война, а в мире царил Харламов.
Только в нашем районе было около десяти коробок. Мы играли. Мы все играли в хоккей. Клюшки «Ленинград», клеенные-переклеенные разведенным казеином, обидно ломавшиеся при каждом щелчке. Коньки, подаренные мамой, с ботинками из грубой кожи и стельками из старых газет, спасающие ноги в мороз. Самодельная форма с криво нашитым номером и щитки – еловые рейки, вставленные в обрези старой отцовской фуфайки, для защиты от шайб… Разве все это могло спасти нас от ушибов, синяков, даже переломов? Нет. Но только кого это могло остановить?
Мы бежали играть на каток, иногда прямо в школьной форме, забывая пообедать. Там, в грубо сколоченной будке, которая важно называлась «скамейка запасных», забросив портфели под занозистую, пахнущую смолой неструганую скамью, торопливо и наперегонки, словно боясь не успеть на поле, надевали «амуницию». А вечером, перед самой важной игрой района, заливали лед допоздна, наплевав на школьные задания и невыученные уроки. И встревоженная дурным предчувствием мать, пришедшая поздно со второй работы, потерявшая сына и нашедшая наконец его в два часа ночи возле тяжеленных санок с огромной бочкой ржавой воды, которые он и друзья, упираясь из последних оставшихся сил, тащили с далекой колонки на каток, молча уходила, не проронив ни единого слова.
А для Харламова был 1972 год, затем 74‑й, Олимпиада в Инсбруке, автоавария – как предупреждение из будущего, тяжелая травма, возвращение на лед, Олимпиада в Лейк-Плэсиде, 3:4 от США… Вырезанные из журналов фотографии тех лет хранят память о прошедших событиях… Потом был Кубок Канады без Харламова, а потом: четверг, 27 августа 1981 года, семь часов утра, 74‑й километр Ленинградского шоссе.
Харламова не стало…
Когда разбился Айртон Сенна – я перестал смотреть «Формулу-1». Навсегда.
Теперь вот этот фильм. Бесцеремонно и настойчиво, прихватив сознание за истонченную бытом ниточку души, он вторгся в наш современный, сумасшедший, прагматичный мир, отсылая назад, в то время, когда все было однозначно: Страна, Родина, Великая Победа и Великий Хоккей. Нужно ли сейчас нам это? Каждый решит для себя сам. Но, мысленно возвращаясь обратно, в ту коробку, где я с клюшкой «Ленинград» дожидаюсь своей очереди выхода на поле, – я все больше и больше не уверен, что раньше было хуже, чем сейчас.
Может, это просто время. Я не знаю ответа. А фильм – фильм он о другом. Он о Легенде. Легенда вернулась.
Я продолжаю смотреть хоккей. Несмотря. Потому что – это наша игра, потому что – когда-то мы все играли в него. Потому что – в него играл Харламов. И эта генетическая память все полтора десятка лет безвременья – без золота чемпионатов и Олимпиад – каждый раз заставляла и заставляет сейчас садиться перед экраном телевизора в надежде на возвращение. Возвращение Команды.
Сегодня я вижу, я убежден – Команда возвращается. Вернулась и Легенда. Так – победим. А разве может быть иначе?
