Бонусы букмекеров
Кубок России
Чемпионат России
Джейк Пол — Энтони Джошуа
Фрибет 3000₽ от Winline
Арман Царукян — Шара Буллет
Лучший спортсмен России 2025
«Чтобы подраться, должен быть на сильных эмоциях». Интервью молодого вратаря СКА Иванова
Сергей Иванов — один из самых талантливых молодых вратарей из России. В 19 лет он уже получил шанс сыграть в КХЛ. Сейчас Сергею 21 год, и он выступает за СКА, где в составе сразу три молодых голкипера. В текущем сезоне Иванов отыграл 13 матчей, в которых отразил 92,7% бросков.
5000₽ ФРИБЕТАМИ ОТ PARIВ интервью «Советскому Спорту» Сергей Иванов рассказал:
- почему ему комфортнее играть при высокой нагрузке и большом количестве бросков по воротам;
- как выстроено общение с защитниками на льду и в каких ситуациях он берет слово;
- чем жизнь и хоккей в СКА отличаются от прошлого опыта в «Сочи» и «Адмирале»;
- как устроен тренировочный процесс вратарей и что меняется, когда в команде сразу три голкипера;
- какую роль в его работе играют тренеры вратарей и психологическая подготовка;
- как он относится к конкуренции, распределению игрового времени и собственной статистике;
- что помогает ему перезагружаться вне хоккея — поездки домой, рыбалка, музыка, театр и книги;
- о контактах с «Коламбусом», контрактной ситуации и готовности проходить путь через АХЛ.
«За матч могу терять два-три килограмма»
— В Хабаровске перед матчем вы сыграли два матча за два дня. Сложно было в плане восстановления? Потому что для вратарей это достаточно редкая история.
— Для меня это был первый такой опыт. Меня после первой игры спросили: готов ли я сыграть второй матч по физическому состоянию, по психологическому. Я сказал, что в принципе готов. Опыт интересный.
— А физически ко второй игре вы успели восстановиться?
— Да успел, конечно. Мы все процедуры сделали, массажи, поэтому вышел спокойно и делал свою работу.
— Что для вас больше всего работает в плане восстановления?
— Сон и массаж, плюс питание. Когда игры идут часто — массаж, и просто держать мышцы в тонусе.
— Сколько примерно теряете веса за матч?
— Я так специально не подсчитывал, но, наверное, килограмма два-три теряю.
— У Сергея Бобровского, например, целая система с водно-электролитными напитками. У вас тоже есть какой-то определенный набор?
— Потерянные килограммы восполняю напитками, протеинами. Мне очень нравится Endurox, он прямо хорошо восстанавливает по ощущениям. Ну, и еда обязательно. Ты поел, и даже если сразу не почувствуешь, то через два часа организм все равно начнет восстанавливаться, и ты вернешься в форму намного быстрее.
— За две игры с «Амуром» у вас было 85 сейвов — очень большая нагрузка. Нравится, когда такая высокая интенсивность?
— Мне всегда это нравилось. Ещё когда играл в «Адмирале», там тоже много бросали по моим воротам, и мне это очень нравилось. Когда ты постоянно в тонусе, в кураже, такие игры мне нравятся больше, чем когда по твоим воротам бросают десять раз, но тебе забивают четыре. А тут бросают много, ты постоянно в игре, в атмосфере.
— Тогда, наверное, в этом плане в прошлом году в «Сочи» вам тоже нравилось, потому что там почти каждый матч была серьезная нагрузка?
— На самом деле, после «Адмирала», когда я только пришел, первые игры были наоборот другими. Там было больше контратак, хоккей был более энергичный, открытый. Потом у нас немного поменялась система, и мы стали играть более стабильно, более сдержанно.
— Много общаетесь с защитниками, можете повысить голос?
— Наверное, все-таки более тихий. Я стараюсь делать свою работу. Конечно, если есть очевидные моменты — подсказываю: выход «два в один», игра в меньшинстве, если шайбу где-то не вижу, могу сказать: отойди, ещё что-то. Но в целом стараюсь просто делать свою работу.
«Родители дали мне ключи и сказали: «Ну все, дальше сам»
— Сколько у вас было выходных в паузу?
— Четыре дня отдохнули. Я съездил домой к родным в Пермь, всех повидал.
— Николай Голдобин, например, летал в Дубай. У вас не было желания вырваться к морю?
— Нет, очень хотелось домой съездить. Вот и съездил. Да, там снег, минус 20, уже минус 25 даже, но все равно всегда приятно туда приезжать.
— Какой для вас идеальный выходной?
— На природу съездить. Природа — это, наверное, все. В Перми я как раз четыре дня был, сходил на рыбалку, на зимнюю. Уже лед встал. Даже один такой день — и уже идет перезагрузка: рыбалка, чай и все. Организм восстанавливается, и психологическое состояние тоже.
— А если межсезонье?
— Да то же самое. Только летняя рыбалка. В целом — природа и провести как можно больше времени с родными, друзьями.
— У вас родители переезжали вместе с вами, когда вы только перешли в СКА. Сколько лет живете самостоятельно?
— Мы переехали в Питер, когда мне было 16 лет. Родители перебрались со мной. Два года пожили вместе, потом мне исполнилось 18, родители дали мне ключи, за первый месяц заплатили за съемную квартиру и сказали: «Ну все, дальше сам». Вот так получилось. Сейчас они живут в Перми, а я здесь – в Питере.
— Нравится самостоятельная взрослая жизнь?
— Да. Конечно, нравится.
— А в плане быта? Готовить, убирать, стирать — все это же тоже на вас.
— Конечно, трудности. Иногда приятные, иногда вообще ничего не хочется делать, проще доставку заказать. Но все равно стараешься заставлять себя.
— Мама кулинарный мастер-класс давала?
— Да, поэтому готовить я умею. Просто иногда после тренировки приходишь — вообще ничего не хочется делать, приходится себя где-то заставлять.
«Смотришь НХЛ — многие вратари вообще не умеют садиться на шпагат»
— Чем тренировки вратарей отличаются от тренировок полевых игроков?
— Если брать зал, то, конечно, мы корректируем веса. Упражнения стараемся делать те же, что и команда, но берем чуть меньший вес и делаем меньше подходов. Даже не столько вес, сколько объем меньше. Но в целом стараемся делать все то же самое, потому что нам тоже сила нужна, взрыв нужен, все нужно.
— А дополнительные тренировки на растяжку у вас есть?
— В сезоне, наверное, нет. Если сам, то это валик, велосипед. Ну и процедуры: холодная ванна, криокамера.
— У вас даже криокамера есть?
— Да, у нас она появилась. В Хоккейном городе СКА, мне кажется, вообще все есть. В этом плане очень здорово.
— Насколько для вратаря важно, например, садиться на шпагат?
— Раньше все играли на шпагатах, тогда это было обязательным. Сейчас смотришь НХЛ — многие вратари вообще не умеют садиться на шпагат, но играют и выигрывают кубки. Поэтому это не самое важное. Важно быть гибким, важно быть эластичным, чтобы травм было меньше. А шпагат — у каждого своя игра.
— Вы сами садитесь на шпагат?
— В щитках — да.
— Ещё интересный момент по тренировочному процессу. В СКА сейчас три вратаря, что не совсем типично. Как вы тренируетесь на льду? Например, в НХЛ обычно два вратаря на тренировке.
— Да, но у них и тренировки менее интенсивные. Мы просто стараемся делить все поровну.
— А сейчас получается два вратаря в воротах, а третий?
— Один отдыхает. Стоит, смотрит, разбирает упражнения, поддерживает.
— То есть тренироваться даже чуть проще?
— Да, попроще. Поначалу мне не нравилось. А потом понял: ну ладно, можно и чуть отдохнуть. Сейчас уже полсезона прошло, и понимаем, что все можем играть, понимаем ответственность, и каждый должен быть готов в любой момент выйти и сыграть. Поэтому все делим поровну.
«Раньше иметь психолога считалось чем-то зазорным»
— У СКА два тренера вратарей — Юрий Ключников и Андрей Комиссаров. Как между ними распределяются обязанности?
— Юрий Викторович — основной тренер вратарей. Андрей Андреевич работает со всеми вратарями в системе, выходит с нами на лед, подсказывает какие-то моменты. Идет совместная работа.
— Они оба ездят на выезды?
— Бывает по-разному. Иногда оба, иногда один едет. Везде по ситуации.
— В вашем случае тренер вратарей — это больше психолог или все-таки больше про технику?
— Сейчас, когда игры идут через день, ты уже не поменяешь что-то глобально в технике. Поэтому в первую очередь тренер, конечно, психолог. Но какие-то нюансы по позиции, по технике все равно присутствуют, когда разбираем игры, это никуда не уходит.
— Был ли у вас опыт работы с психологом? Потому что многие вратари — те же Сорокин, Василевский — в разное время обращались к подобным специалистам.
— Да, такой опыт есть. Мы общаемся. Не каждый день, но, если появляется какой-то момент, я могу набрать и обсудить.
— Что вас подтолкнуло обратиться к психологу?
— Раньше это считалось чем-то зазорным — иметь психолога. А потом посмотрел: в НХЛ многие работают с психологами, и в КХЛ я знаю много ребят, которые тоже обращаются. В этом нет ничего такого. Если у тебя есть вопрос или нюанс, и ты можешь пойти к человеку, который понимает и может помочь, - почему бы и нет. В прошлом сезоне в «Сочи» у меня была пара моментов, которые шли не так, как я задумывал, и тогда я решил начать работать с психологом. Это можно назвать профессиональным подходом к делу.
— Есть ощущение, что для вратарей психология даже важнее, чем для полевых игроков.
—Абсолютно верно. Я думаю, что для вратаря психология — это вообще основное.
— Вы себя можете описать как человека, который много рефлексирует, переживает? Или вы более спокойный?
— Все равно после неудачной игры эмоции кипят, адреналин остается. Но наутро встаешь — новый день, новая игра. Стараешься сильно не загоняться.
— Вы всегда таким были?
— Это от игры к игре. Опыт все равно накапливается. Сейчас он у меня ещё не такой большой, но уже есть, поэтому стараюсь быть спокойнее и понимать: завтра новый день. Все плохое — оставить, хорошее взять с собой и идти дальше. А все ошибки мне поможет разобрать тренер.
«Где-то приходится убирать свое эго»
— Довольны ли вы своей игрой в этом сезоне? У вас 12 матчей и 92,5 процента отраженных бросков.
— Я обычно смотрю на это, когда сезон заканчивается, и уже тогда подвожу итоги — доволен или нет. Сейчас идет работа, и я на статистику особо не обращаю внимания. Просто стараюсь помогать команде выигрывать, и все.
— За сколько до матча вам обычно объявляют, кто будет играть в старте?
— Обычно говорят за день.
— Сам момент ожидания этого объявления — он вызывает какие-то переживания?
— В принципе, ты готовишься к каждому матчу. Не важно, играешь ты или нет. Даже если ты запасной вратарь, ты все равно должен быть готов выйти в любой момент. Ты постоянно в тонусе, поэтому не расслабляешься.
— То, что вас трое и игровое время распределяется достаточно равномерно, создает дополнительные трудности? Все-таки вы играете меньше.
—Где-то приходится убирать свое эго и понимать, что это на благо команды. Мы все понимаем: нас трое, мы играем меньше, но каждый матч, в котором ты выходишь, максимально важен. У нас здоровая конкуренция.
— С физической точки зрения вы чувствуете разницу по сравнению с прошлым сезоном, когда играли больше?
— Да нет, в принципе, как-то это вообще не зависит от количества. Идут игры, тренировка за тренировкой. Ты каждый день выходишь на лед, хочешь быть лучше и выкладываешься по полной. Поэтому нет такого. Физическое состояние нормальное.
— Есть матч, который больше всего запомнился в этом сезоне?
— Наверное, «сухарь» с Омском. Это был первый шатаут в этом сезоне. А так много интересных игр было. Конечно, приятно сыграть на ноль. Но это значит, что вся команда приложила усилия и помогла тебе сделать шатаут. Поэтому ты не ходишь с сильно поднятой головой: все пацаны работали, чтобы у тебя получился «сухарь».
— Хочу спросить про прошлый сезон и опыт в «Сочи». Расскажите про Сергея Зубова как главного тренера, легендарный ведь в прошлом защитник.
— Мы с ним в СКА работали, но там он был тренером по защитникам. Мы хорошо общались. Когда я узнал, что он будет главным, конечно, обрадовался. Я шел с мыслью: сейчас с таким тренером мы разорвем всех, все будет нормально. Но поначалу что-то пошло не так: у меня пошло не так, у команды, начали проигрывать. Но Сергей Саныч — легенда. Много рассказывал историй из своей жизни, из карьеры.
— Игорь Николаевич Ларионов другой?
—У нас все равно немножко другая система: мы больше с тренером вратарей работаем. Но главного тренера ты чувствуешь по энергии: общается он с тобой или нет. Когда он с тобой общается, ты понимаешь, что он в тебя верит. Для вратаря это самое главное — чувствовать уверенность от главного тренера. У Игоря Николаевича это есть.
— Насколько Игорь Николаевич участвует в вашей вратарской жизни?
— Он постоянно интересуется: спрашивает, как тренировки, устал или не устал. Это все есть. Но в плане подготовки, психологии — это больше тренеры вратарей.
Бонус 33 000₽ от Марафона«Вратаря могут и пихнуть, могут и ткнуть. С иронией к этому отношусь»
— Вы дебютировали в КХЛ в 19 лет и уже несколько сезонов выступаете в лиге. Есть ощущение, что уже достаточно опыта?
— Опыт какой-то есть, конечно. Третий сезон, четвёртый даже. Игроков, которые давно в лиге, с которыми я начинал, уже понимаешь. Знаешь, как они играют. Но это только начало, все впереди. Все равно новые игроки заходят, лига становится интереснее.
— Ваш топ-3 нападающих в КХЛ, которые особенно круто бросают или могут обмануть вратаря?
— Радулов, наверное, такая у него энергия. Много хороших игроков у нас в команде и в целом в лиге, не хочу никого обижать.
— Бывает треш-ток, когда соперники пытаются вывести на эмоции?
— Бывает. Сейчас вот с «Амуром» играли: они два периода не могли забить и уже поехали меня выводить из себя. Обычно вратари понимают, когда им лезут под кожу. Просто не обращаешь внимания. Наоборот, это даже заряжает, ещё больше хочется поймать шайбу.
— Что это обычно? Слова или могут и толкнуть, и ткнуть?
— Все бывает. Могут и пихнуть, могут и ткнуть.
— Сложно не реагировать?
— Я с иронией к этому отношусь. Ну да, ну и что.
— Просто у Шестеркина, например, бывает очень острая реакция, он может и подраться.
— Смотря кто и что скажет. Если там что-то обычное: «Мы тебе сейчас забьем», «ты чего, офигел», «я тебе сейчас под блином забью» — ну, это нормально. Особенно если это парень, которого ты знаешь. А если подъедет незнакомый и начнет — тогда, конечно, можно выйти из себя.
— Можете представить себя дерущимся с вратарем соперника?
— Это прям на сильных эмоциях должен быть. Но если вратарь соперника что-то сделает моим игрокам, я думаю, да.
— Вас выбрали на Матч звезд в команде U23. Как отреагировали?
— Конечно, удивился. Сейчас формат интереснее: раньше были дивизионы. Мне нравится, что сделали команду молодежи U23. Матч звезд на Урале и будет сборная Урала. Это очень здорово.
«В Мариинку ходил. Был на опере, оперетте, балете»
— До хоккея вы занимались карате, футболом, шахматами. Какие были успехи, что больше нравилось?
— Да в принципе все нравилось. Футбол тоже нравился, но я палец сломал и решил, что это травмоопасный вид спорта, лучше уж в хоккей. В шахматы до сих пор играю, но уже не так хорошо, как тогда. Тогда получалось.
— В шахматы с одноклубниками, например, в самолете можете сыграть? Я знаю, что Игорь Николаевич хорошо играет в шахматы.
— Мы в нарды больше играем. В шахматы все умеем, но играем все-таки в нарды.
— Вы до сих пор играете на гитаре?
— Да.
— Музыкальный диапазон расширился?
— Пока остановился, потому что в Питере у меня пока нет гитары. Раньше была, сейчас не привез. Сейчас вот в Пермь приезжал, тоже играл.
— Что можете сыграть?
— Да все, что попросят, на самом деле. Если текст открыть с аккордами. А если по памяти — у меня, наверное, три песни есть коронные. Фингерстайл (техника игры на гитаре, когда один музыкант пальцами (без медиатора) одновременно исполняет несколько партий: бас, ритм и мелодию – прим. ред.) нравится сейчас.
— Вы сам учились или кто-то помогал?
— Отец научил. Пару аккордов показал, а потом что-то интересное сам.
— После тренировок всё равно есть свободное время. Как вы его любите проводить?
— По-разному. Иногда хочется куда-то выйти: в театр сходить, например. Или просто в ресторан сходить. А иногда ничего не хочется: полежать, что-то посмотреть, в PlayStation в НХЛ поиграть, и всё.
— В Питере много театров. Куда вы последний раз ходили?
— У нас даже в клубе сделали так, что мы можем ходить в театр бесплатно. Я был на разных постановках. В Мариинку ходил. Был на опере, оперетте, балете.
— Можете выдержать пять часов оперы?
— Один раз сходил — мне хватило. Ничего не понятно!
— Как вам балет?
— Балет тоже не очень.
— Тогда что вам ближе из театра?
— Театральные постановки. Оперетта — что-то такое. Там поют, но не так сильно. Мюзикл какой-нибудь — вот это мне больше всего нравится.
— Читать любите?
— Люблю.
— Что из последнего читали?
— Последние книги у меня на духовную тематику. Мне присылают из монастыря, из Перми. Последняя книга — «Несвятые святые». А первое произведение, которое мне очень понравилось — это «Зеленые короли», Поль-Лу Сулицер. Экономический роман. Очень интересная книга. Там даже не про финансы, а про историю жизни. Про паренька, которого заживо закопали, он вылез из ямы и начал строить империю, бизнес, и в итоге построил королевство в джунглях.
— Вдохновляюще?
— Да. Очень интересно. Говорят, что на реальных событиях, но я не знаю.
— Английский учите?
— Стараюсь, но пока так, в зачаточном состоянии.
«Понимаю, что если сейчас приеду в Америку, то придется через АХЛ проходить»
— Представители «Коламбуса» как часто выходят на связь?
— Мы связываемся с тренером вратарей «Коламбуса». Он иногда пишет, поздравляет, или просто спрашивает, как дела. Он смотрит мои игры. А так — на связи примерно раз в месяц. Или по каким-то событиям.
— Летом в лагерь развития не звали? Было желание поехать?
— Этим летом нет, потому что я был в СКА в лагере развития. В СКА мы не ездим в лагеря развития НХЛ. У нас тут всегда сбор, логика такая.
— Учитывая, что у вас заканчивается контракт со СКА, со стороны «Коламбуса» интерес к вам усилился? Не спрашивают, что вы решили?
— Пока нет. Думаю, будет, но пока нет.
— В СКА уже выходили с предложением о продлении?
— Пока нет. Ещё рано. В конце зимы, в феврале обычно начинаются разговоры.
— Вы хотите принимать решение после сезона или вам важно определиться раньше?
— Пока не знаю. Идет сезон. Такая ситуация, что расслабляться вообще нельзя.
— Вы готовы пробиваться через АХЛ, или хотелось бы приехать и сразу зайти в НХЛ?
— Я понимаю, что если сейчас приеду, то придется через АХЛ проходить, доказывать, чтобы попасть в НХЛ. Шестеркин приезжал вроде бы готовым, но все равно пробивался через фарм-клуб. Я этого не боюсь. Если так будет — так будет. Если по-другому — тоже хорошо. Но пока не знаю, что будет в следующем году. В этом году надо разобраться.
— Кто вам нравится по игре?
— Шестеркин, Бобровский — они разные. Вообще интересно у каждого что-то брать. В одном моменте сыграть так, в другом — чуть агрессивнее, в третьем — спокойнее.
— Вам ближе агрессивная игра или более спокойная?
— От момента зависит. Если проспал момент — полетишь, чтобы хотя бы что-то сделать. Если все контролируешь — играешь спокойно, четко, приходишь в позицию.
— Согласны с утверждением, что русская вратарская школа — сильнейшая в мире?
— Думаю, да. Потому что у канадцев, например, проблема с вратарями на Олимпиаду.
— Буквально на днях МОК выпустил рекомендации, чтобы разрешить юношам выступать на международном уровне. Для вас, как для человека, который пропустил МЧМ, это важная история?
— На ЮЧМ я успел съездить. Юношеская Олимпиада была, Кубок Глинки — все это было у нашего 2004 года. А сейчас пацаны сидят, никуда не ездят, нет расширения мировоззрения, понимания, как там в Америке играют. Это интересно и для болельщиков. Поэтому будет здорово, если все откроется уже наконец-то, хотя бы для молодежи, потому что пора.
— Для вас юношеские турниры были большим опытом?
— Конечно. Мы были молодыми парнями, по 15 лет, поехать на такие соревнования, где приходят по 13 тысяч человек, играть с канадцами, Третьяк в раздевалке… Это эмоции на всю жизнь. Очень здорово, что мы успели это застать. Жаль только, что МЧМ не захватили.
