Владимир Тарасенко: После тестов не мог встать с пола 20 минут

Нападающий «Сибири» Владимир Тарасенко рассказал о том, как прошли преддрафтовые интервью и тесты, в которых он принял участие в Торонто.

— Как проходили интервью?

— Каждое интервью длилось около 20 минут, между ними могли быть паузы от пяти минут до часа. Мне задавали вопросы члены команд НХЛ, психологи, скауты. Было интересно.

— Не чувствовали себя как на экзамене?

— (смеется) Да, было такое пару раз. Например, во время интервью с «Рейнджерс» я все забыл. Мы с ребятами сильно волновались перед первыми интервью. А на самом деле все оказалось совсем не сложно.

— Вопросы были общие у всех, или какие-то специфические?

— У всех были три основных вопроса: 1. охарактеризовать себя, как игрока; 2. вопрос про семью; 3. вопрос, где я буду играть в следующем сезоне. Всех также волновал вопрос до какого года действуют у нас контракты с клубами, в которых мы выступаем в настоящее время. Нам агенты рассказывали, что были случаи, когда российские хоккеисты говорили, что лучше мы поедем играть в Россию за большие деньги, чем отправимся в НХЛ. Поэтому их можно понять: сейчас в НХЛ боятся выбирать русских хоккеистов. Они задрафтуют игрока в первом раунде, а он останется в России…

— А что из себя представляли тесты?

— Сначала прошло обследование: от осмотра глаз, до УЗИ и кардиограммы. После чего начались сами тесты. Их было десять видов и длились они час-час пятнадцать. Мы делали упражнения на пресс, отжимания, различные прыжки, растяжку, равновесие, силовые тесты — в общем все, что характеризует тебя, как хоккеиста. Основное, чего нужно бояться — это два велосипеда. Вот это действительно тест. Название оправдывает действие. При этом ты понимаешь, что за тобой наблюдают все, и ты не имеешь права поддаться слабости. Основная задача этих тестов посмотреть, как хоккеист может преодолеть себя, когда сил уже нет, а не на то, сколько раз ты отожмешься, или сколько минут ты можешь крутить велосипед. Я разговаривал с агентом, он сказал, что все мной довольны, я хорошо все сдал.

Я и сам собой доволен, потому что выложился на все 100%, а не как бывает, что сделал что-то, а понимаешь, что мог бы сделать лучше. Например, у меня так на матчах было, когда после них думал о том, что где-то мог сыграть лучше. После тестов я пришел в номер, мне удалось только позвонить родителям, сказать им, что все нормально, все сдал, что я живой. После чего я отключился и не мог встать с пола минут 20. Такой же пришел и Саша Бурмистров, точно также свалился, как я. Потом, конечно, было смешно, мы и смеялись друг над другом. Мы еще ходили за своих ребят переживать, кто позже сдавал, болели за них, поддерживали. Причем такое единение было только у русских. Европейцы, канадцы и американцы друг друга не поддерживали.