Директор НИИ спортивной медицины Андрей Смоленский: Врачи у нас – это мальчики на побегушках
СОБЫТИЕ ДНЯ. СОЧИ-2014
РАЗГОВОР О ГЛАВНОМ
На днях гостем редакции «Советского спорта» был заведующий кафедрой спортивной медицины, директор НИИ спортивной медицины Российского государственного университета физкультуры, спорта и туризма, д.м.н., профессор Андрей Смоленский. В беседе с нашими корреспондентами Андрей Вадимович заявил, что в России не готовят спортивных врачей, посетовал на незавидный статус врача в спортивном клубе, а также напрямую связал прорыв сборной Китая с успехами тамошней медицины.
– К олимпийским неудачам российских спортсменов в Ванкувере добавились разговоры о несоответствии некоторых врачей сборных команд занимаемым должностям. К Сочи-2014 мы успеем подготовить новых специалистов, чтобы хотя бы залатать дыры в сборных командах?
– Ну что вы к какой-то точной дате привязываетесь! Например, если не успеем к Олимпиаде в Сочи, то просто надо будет крест на этом поставить? У нас в сборных командах идет постоянная текучка кадров. Из исключений, например, в боксе больше 25 лет работает Валерий Николаев, у него огромный опыт. Он знает проблемы бокса, выступает на конференциях, получает сертификаты. Но ведь в спорт приходят и совершенно посторонние люди, не всегда сертифицированные. Потому что переподготовка врача составляет 540 часов.
– Солидно…
– Солидно, но давайте посмотрим эту программу. И увидим: там нет теории и методики избранного спорта, нет динамической анатомии, биомеханики, спортивной физиологии и других очень важных предметов, которые современный спортивный врач должен знать. Хотя бы знать, что такие предметы есть.
НАУКА ЗА 4000 РУБЛЕЙ
– Первое требование, которое вы предъявите к спортивному врачу?
– Он должен знать теорию и методику подготовки спортсмена в полном объеме. Наверное, эти знания он получит в команде. Придет в команду, тренер ему расскажет. Вот только после этого будет ли уважение или врач окажется на побегушках?
– В смысле – «на побегушках»?
– Кто такой врач в нашей спортивной команде? Даже массажист на лучшем счету! Нет никакого уважения к профессии. Попробуйте нашему тренеру объяснить, что надо снизить нагрузку в связи с перенапряжением спортсмена на сборах – вылетишь из команды тут же. В других странах – все наоборот. Там тренер может лишиться работы, если пренебрег советами врача. У нас даже в сборных командах врачи работают не за самые большие деньги, а уж что творится в диспансерах…
– Но ведь в спорт закачиваются фантастические деньги. На подготовку к Ванкуверу Россия на сборную потратила больше, чем канадцы на свою.
– Я не владею этой информацией. Но разве люди могут работать за четыре тысячи в научно-исследовательском институте спортивной медицины? Вести разработки? Смешно, но, несмотря на это, мы ведем научную работу, и наши аспиранты и врачи успешно защищаются. Нет такого доктора, который пишет: «Допущен к жизни». А спортивный врач пишет: «Допущен к соревнованиям» – это и есть допуск к жизни. Ты выпускаешь человека на старт, а он возьми и помри. Нужен национальный регистр внезапной смерти в спорте.
– Чтобы проанализировать причины смерти от физических упражнений?
– Есть 14 вузов физической культуры, на их базе возможно создать аналитические отделы, которые будут рассматривать все случаи смерти во время занятий спортом. Это позволит разработать программу профилактики. В Италии сделали подобный протокол – у них умирало 7,2 человека на 1 миллион занимающихся. Они 20 лет работали и внедрили программу обследования людей с риском кардиальных заболеваний. И оказалось: за 20 лет они снизили статистику до 3,2 человека на 1 миллион занимающихся. Речь идет не об элитных спортсменах. У каждого атлета должна быть своя электронная история болезни. И сборная команда не может являться экспериментальной площадкой.
«ОТСТАЕМ НА 10–15 ЛЕТ»
– В других странах подобные разработки ведутся?
– Во многих европейских странах, в США и Канаде существуют научно-исследовательские институты спортивной медицины.
За три года до пекинской Олимпиады приезжали к нам в РГУФКСиТ китайские ученые, все с ноутбуками, экипированы по последнему слову техники, все они высокопоставленные тренеры, психологи, медики. И эта команда приехала повышать квалификацию к нам! А ведь Пекинский университет был создан по образу нашего ГЦОЛИФКа, просто он развился в преддверии Олимпиады в соответствии с мировыми стандартами университетов, создал фундаментальную и спортивную медицину в ряде разделов – закрытую, естественно, поскольку речь идет о действующих элитных спортсменах. Мы не знаем возможностей китайской, восточной и тибетской медицины, не знаем основ китайской философии поведения.
– Наше отставание в цифрах можно выразить?
– В реалиях выполнения научных исследований в области спортивной медицины в целом отстаем на 10—15 лет, хотя в конце семидесятых мы были одними из лидеров в мире. Связано это с отсутствием понимания проблемы спортивной медицины и у Минздравсоцразвития и у Минспорта. Для Минздрава спортивная медицина – падчерица. Если бы не внимание первых лиц государства к спорту, она давно бы умерла. Специальность финансируется по остаточному принципу.
– Но ведь Министерству спорта спортивная медицина точно нужна.
– Да, но там сейчас тоже не знают, что с ней делать. Подготовка спортсменов сборных команд разделена на две самостоятельные службы: одна – медицинская, другая – тренерско-организационная, сохраняется в Центре спортивной подготовки сборных команд. За него отвечает Министерство спорта. К чему это приведет, не ясно. Но понятно, что наше отставание будет нарастать.
А В ЭТО ВРЕМЯ
БОРЬБА ВОЛЬНАЯ, НЕПОДКОВЕРНАЯ
В Абхазии продолжают развивать спорт по советским методикам.
От кабинета Рафаэля Ампара до футбольного поля десять шагов. Можно сказать, председатель Госкомитета Абхазии по делам молодежи и спорта работает прямо на стадионе. А над полем – огромный плакат «Программа президента Абхазии по развитию детского спорта». Абхазия залечивает раны войны, в бюджете на счету каждая копейка – и вдруг целая госпрограмма, озабоченная подрастающим поколением…
Памятуя о российской практике, интересуюсь у Рафаэля Шлатеровича:
– А поездки пацанов родители финансируют?
– При чем здесь родители? На соревнования ездят за счет государства. В советском спорте так было всегда!
Пока на всех российских телеканалах обсуждаются ванкуверский провал и пути выхода из тупика, в здешних спортивных секциях занимается едва ли не каждый абхазский мальчишка. Тренер по вольной борьбе Тимур Джонуа секретов не таит:
– Мальчишек берем в школу с шести лет и ведем до 18. Отбор? Все, кто хочет заниматься, занимаются без ограничений!
– А соревнования?
– На турниры ездим за счет правительства. Как минимум раз в месяц участвуем в российских турнирах.
– Сколько стоит обучение в спортивной школе?
Тренер искренне удивляется:
– Вы о чем? Обучение бесплатное. Были бы у мальчишки желание и физическая подготовка. У нас много способных ребят!
Тренер подзывает 14-летнего Османа Джугелия, многократного чемпиона республики. Конкуренция у него нешуточная: в детском чемпионате по борьбе участвуют более 200 ребят. Для крохотной территории это даже не массовый – тотальный спорт!
– В каком весе борешься, Осман?
– До 32 килограммов.
– А давно занимаешься?
– С семи лет.
Для мальчишки это ровно половина жизни…
Когда-то здесь была всесоюзная тренировочная база. В местечке Эшера работал центр подготовки олимпийских команд СССР. Но в 1992-м по нему прошла линия фронта…
Однако сгинуло не все советское наследие. Сохранились футбольные поля в Цандрипше, где проводили сборы кудесники киевского «Динамо» и ереванского «Арарата». А у московского «Динамо» и вовсе была своя база в Пицунде. Уверен, прозрачность границы с Россией и нынешний уровень цен на рабочую силу в Абхазии не потребуют от российских клубов грандиозных затрат на восстановление футбольных полей. А если немного помечтать, республике вполне по силам выполнить и роль запасной Олимпийской деревни. Ведь гостиничные корпуса курорта «Пицунда» расположены намного ближе к горнолыжным трассам Красной Поляны, нежели центр Сочи!
