Я в огромном долгу перед дочерью
– Как вы умудрились дозвониться, ума не приложу, – голос Сухорученкова фонит на другом конце мобильного телефона. – Я в 100 километрах от Питера, телефон тут почти нигде не ловит. Вот стою, не шелохнувшись, чтобы связь не пропала.
– С кем смотрели гонку?
– В полном одиночестве, хотел остаться с дочерью один на один. Вы не представляете, что я пережил за эти часы! Как будто сам оказался в седле. Сначала я орал, потом переходил на шепот, все время что-то подсказывал Оле, хотя она моих советов не могла услышать. Мне показалось, что немного бы по-другому поехал на финише и попытался бы победить, но это всего лишь эмоции. То, что дочка совершила подвиг, – это факт, ее бронза дороже любого золота, она его выстрадала.
– Валидол не пришлось принимать?
– Да я ничего не соображал, какие тут таблетки. Просто вопил как резаный и скакал по комнате. А когда все закончилось, пошел, открыл бутылку водки и пережил еще раз всю Олину жизнь. Сколько ей пришлось работать, сколько она себя мучила?! И ведь никто не звал ее в велосипед, в этот колоссальный труд, ее душа туда затянула. И выиграть олимпийскую медаль после рождения двух детей – это, знаете, стоит любого золота. Возмущен, что девушек заставляют кататься 140 километров – слишком это много. На дочь после финиша было больно смотреть. Сам бы готов за нее эту дистанцию отпахать…
– Вы уже созвонились с Олей?
– Нет, у нее впереди еще один старт, и не хочу сейчас ее отвлекать. Потом обязательно поговорим с ней. Все-таки я перед ней в огромном долгу. Ведь мы стали общаться, когда она стала взрослой. Так уж получилось, что родилась она, когда я был женат, супруга очень ревновала меня к маме Ольги Людмиле. Пытался встречаться с дочерью тайно, но тоже не вышло. Наверное, если бы был настойчивее, то смог бы настоять на своем. Нужно было помогать ребенку, а так мама воспитывала ее одна.
– Когда узнали, что дочь пошла в велоспорт, как отреагировали?
– Да считал и считаю, что такие бешеные нагрузки не для девочек. Это же добровольная каторга. Но Оля сказала, что ни за что не отступится, и тренировалась, не жалея себя. А после рождения двух детей стало еще тяжелее. Хорошо, что ее муж во всем помогает, он для ребятишек, как вторая мама. По дому все делает, ребят накормит и напоит, и все ради того, чтобы она могла спокойно готовиться.
– У нее же врожденный порок сердца, казалось бы, какой тут спорт?
– Да, переживал страшно. Но, с другой стороны, может быть, именно нагрузки ей помогают. Между прочим, у меня семь детей – пять мальчиков и две девочки. И пока только Оля по-настоящему профессионально занимается велосипедом. Посмотрим, захотят ли крутить медали мои младшие парни, ведь одному еще двенадцать, а другому только пять.
– Общаетесь с мамой Ольги Людмилой?
– Да, с Людой у нас абсолютно нормальные отношения. Разговариваем, делимся проблемами. А вот с дочкой хотелось бы говорить чаще. Только не всегда удается. Она уже совсем взрослая, своя семья, собственная жизнь. Зачем мне к ней лезть. Прошлое ворошить тоже не хочется, с того времени прошло столько лет, многих друзей-то уже в живых нет, так что пусть все будет так, как есть сейчас. После того как Оля вернется из Лондона, мы обязательно отметим ее медаль.
