Падения «Лауры»
Падать на поворотах лыжно-биатлонного комплекса «Лаура» первыми начали лыжницы 8 февраля в скиатлоне. Поддержали почин тем же вечером биатлонисты в мужском спринте. Потом пошло-поехало...
Нет, вообще-то в этом виде спорта падения происходят везде. И в вылизанных до блеска европейских Рупольдинге и Антерсельве. И на заокеанских раздольях канадского Ванкувера и американского Солт-Лейк-Сити. В Уистлере-2010 словенка Майдич упала так, что завершала соревнования со сломанными ребрами. Но у нас все как-то более концентрированно вышло.
В горах Красной Поляны самым драматичным выдался вторник, 12 февраля. У женщин в спринтах насчитал 6 падений и бросил. У мужчин наблюдал за эвакуацией китайского лыжника, который сам не смог покинуть трассу. Потом – за страданиями украинца.
Наш Гафаров сломал тут лыжу, а Сергей Устюгов в финале попал в завал со шведом Хельнером и норвежцем Глоэрсеном.
Почему они падают? Кто виноват – проектировщики трассы, организаторы, погода? А может, сами спортсмены?
«Лаура» – детище проекта российской компании «Росинжиниринг». По словам ее главного спортивного технолога Сергея Просвирина, которые приводило издание «Невское время», к проектированию лыжного сегмента привлекали норвежского специалиста Хермода Бьоркестола и российского Игоря Беломестова. Возведение биатлонной части курировали рейс-директор IBU Франц Бергер с вице-президентом СЧБР Вадимом Мелиховым, но собственно проектная часть была на россиянах. Сумма перепадов высот у лыжников – в диапазоне от 150 до 210 метров, это близко к предельному. Щепетильно утверждались длина и крутизна подъемов. Биатлонные трассы по перепаду высот, кстати, оказались сложнее лыжных. Лицензирование FIS и IBU трассы прошли.
По словам Просвирина, рельеф и условия проговаривались с представителями биатлонной сборной Ростовцевым, Зайцевой, Юрловой, с людьми из лыжной сборной.
Замечания на тестовых стартах были частные. Все отмечали сложность. Никто не говорил об экстремальности. Желательность горнолыжной подготовки подразумевалась. Трассы для легких, жилистых, не слишком рослых.
К проекту претензии есть? К проекту претензий нет. Впрочем, коллега Рассказова в разговоре с президентом ФЛГР Еленой Вяльбе именно к рельефу трассы услышала упреки. Сильное, но частное мнение, примем к сведению.
Два фактора – погода и организаторы – отчасти взаимосвязаны.
Портится погода – больше хлопот организаторам. В случае краснополянских склонов речь о перепадах температур, нестабильном солнце, внезапных осадках. Лыжники и биатлонисты в голос твердят: тренировались на жестком снеге – едем по мягкому.
«Организаторы старались, сыпали суперселитру. На подъемах нормально, на спусках все-таки месиво», – сказал после провального для нас мужского спринта призер Ванкувера Алексей Петухов. Люди и техника на «Лауре» не простаивают, пытаясь сделать как лучше. Могло покрытие быть более цепким, предельно безопасным? При стечении вышеназванных факторов – не факт.
Наконец, сами атлеты. У скандинавов, спортсменов из Центральной Европы и Северной Америки горнолыжная подготовка повыше будет, чем у лыжников и биатлонистов из стран бывшего СССР, Восточной Европы и Азии. Это медицинский факт. Хотя такой же факт, что в роковом завале в финале спринтерской гонки у мужчин первыми упали именно норвежец и швед. А Сергей Устюгов уже на викингов налетел.
«Меня эти спуски не пугают, – сказал другой Устюгов, Евгений, олимпийский чемпион-2010, – да, тяжело, но от гонки к гонке форма улучшается. А если ошибаешься сам – какие претензии к трассе?»
Солидарен с этим сибирским мужчиной.
«Мина» на «Лауре» – она отчасти заложена в собственных ногах и головах спортсменов, которые несутся по этой трассе изо дня в день сломя голову.
Рискуйте разумно!
