Евгений Трефилов: У меня печень чернела – так хотел вернуться и победить
Монолог Евгения Трефилова за две недели до Олимпиады.
«Бедную Вяхиреву тягаю туда-сюда»
Каждый год перед каждым турниром я говорю, что у меня маленький выбор игроков. Или его нет совсем. Вот и сейчас жалуюсь. А почему нет? Когда человек садится играть в «дурака», он должен плакать, что карта не идет. И тогда она попрет! Поэтому я – жалуюсь! Что перед Лондоном у меня не было выбора, что сейчас. Вот сели мы с Левоном Акопяном (второй тренер – Прим. Ред.), составили список. В нем 21 фамилия – столько нужно, чтоб провести сбор. А дальше – глаз положить не на кого. Была бы конкуренция хотя бы 2-3 человека на место. Но нет ее. Когда у меня есть первый и второй номер на одну позицию, а их подпирает третий, я этого третьего, как кусачую собаку, начинаю подсовывать, если первые два недорабатывают. Он должен хавать второго, а второй – первого. Вот тогда будет о чем разговаривать. А у нас есть позиции, на которые претендуют по одному человеку. Бедную эту Вяхиреву тягаю туда-сюда – а как еще, если у меня на краю никого нет?
В этом году в команде появились, наконец, хорошие молоденькие девочки, 20-летние. Это отлично. С ними уже можно строить игру. Вяхирева, Дмитриева, всего человек шесть – это уже подпитка. А до них пробой был жуткий. Кстати, у Вяхиревой и Кузнецовой (родные сестры – Прим. ред.) отец – тренер, и это он сделал из дочек гандболисток. С работой, знаю, у него не складывается, но, видимо, что-то в нем есть, раз воспитал таких девчонок. Плюс «старушки» мои остались – Ира Близнова, Катя Маренникова. Это я образно, а то сейчас сразу скажут: у Трефилова пенсионерки играют.
Дальше жаловаться? Буду. Откуда мне эту подпитку брать? К примеру, раньше была очень сильная школа в Краснодаре. Но поехал я туда сейчас и что увидел? Народ на ножах между собой. Чего они хотят этим добиться? Меня называют миротворцем. А я не миротворец! Мне, когда такое вижу, хочется взять дубину и всех погонять.
Многие влачат жалкое существование, в том силе московские школы. Почему? Да разберитесь же, наконец!
Пусть тренеры не обижаются, но наверх, в сборную, игроки приходят необученные. Я не должен здесь в сборной показывать, как бросать. Не должен! Мне нужно скрутить команду, чтоб пошла-пошла, как часики. А я пытаюсь научить игрока «Х» бросать в тот или иной угол. Это смешно. У меня 10-12 дней на все.
Что делать? Заткнуться и работать. У всех проблемы, у всех денег нет – но тащить-то эту лямку надо! Уже совсем мы не надеемся на Челябинск и Екатеринбург, где, к слову, провели чемпионат мира. А толку-то с того? Ха-ха, ху-ху, випы, все здорово, иностранцы довольны – а мы для себя что-то поимели от этого? Екатеринбург стал культивировать гандбол? Нет. Затухло.
В Москве было три только мужских команды в высшей лиге – все развалились. И женщины сейчас идут по дороге мужиков. А все хотят, чтоб мы победили. И я тоже, конечно, хочу. Журналисты ко мне цепочкой идут, а для меня это катастрофа. Не люблю балаболить, когда дело еще не сделано.
А то получится, как у футболистов перед чемпионатом Европы – помните? Кокорин! Кто там еще… Денисов! Да это наше все! И где это все? Ужасно. Лучше спокойно, без громких заявлений поехать, дать результат, а потом уже рассказывать, что да как. А орать, что мы поедем и всех порвем, – это не мое.
«Восемь комнат, одна уборная – располагайтесь, девочки!»
В Бразилии мы уже играли чемпионат мира – в 2011 году. Неудачно. Проиграли в четвертьфинале француженкам 23:25. Потом уступили еще бразильянкам 20:36 – 16 мячей. Это самое крупное поражение сборной России в истории. Но мы после того, как в полуфинал не пробились, просто перестали играть. Да и бразильянки сильные тогда были. Карнавал карнавалом, но кто-то у них сообразил раскидать игроков по европейским чемпионатам и получить к домашней олимпиаде приличную сборную. Уехали мы тогда из Бразилии и забыли ее, как страшный сон.
Про акклиматизацию, смену часовых поясов и прочую ерунду я не думаю. Зачем? Чтоб лишний раз себя пожалеть? Делов-то. Приехал, заставил себя спать по чужому времени. Забыл про пояса.
Наука нам впаривает что-то на эту тему, но ерунда это все. Все организмы разные, кто-то за два дня привыкнет, кому-то полмесяца надо. Один напахался, как раб на галерах и спать хочет, а другой приходит домой и ему хочется продолжения банкета.
Пишут про вирусы. Да какие вирусы – я своих никуда не отпущу. Восемь комнаток, одна уборная – располагайтесь, девочки! Мы ж не на отдых собрались. На пляж сходим ночью, после того, как выиграем золото!
Кстати, меня как-то в Бразилию приглашали на день рождения. У Марит Брейвик, бывшего главного тренера сборной Норвегии на побережье Атлантического океана дом. И она хотела, чтобы я приехал к ней на 60-летний юбилей, готова была купить билет. Но я отказался – на кого ж я свое хозяйство брошу? На семинар-то тренерский съездить не могу, а вы говорите – Бразилия.
Я с 99-го года в команде. Надо уже побеждать. Не все знают, но я еще и в 93-м приходил в сборную. Два с половиной года отработал, потом послал всех к чертям. Акопян тогда руководил командой «Ротор», и 11 человек в команде из 14-ти были его. Мне это не нравилось. Плюс тогда я потерял свой курятник (городищенская «Звезда», финансировалась местной птицефабрикой – Прим ред.). Плюнул, в общем, ушел из гандбола. А в 99-м опять эта каша заварилась. И до сих пор горшочек кипит.
«После Лондона от меня ждали харакири, но не дождались»
Сейчас мне очень хочется вернуть одному человеку должок. Коллеге вашему. До Олимпиады в Лондоне как же он красиво про меня рассказывал, какие дифирамбы пел! Потом, когда я ту Олимпиаду проиграл, он такое выдавал по радио! После увольнения из сборной закрыл я свою квартиру в Подмосковье и понесся в Тольятти. Включаю радио – а оттуда такая грязь! Тот самый певун дифирамбов рассказывает, как я гроблю девочек, и вообще такую грязь несет. Я не верил своим ушам.
Тяжело тогда было. Наверное, кто-то ждал, что я сделаю харакири, а я не захотел. Мне даже Мутко сказал тогда: «Не торопитесь, подумайте»! Но собрался расширенный исполком ФГР и выставил мне «неуд». При этом выкинули из зала журналистов, которые пришли поддержать меня. В то время, когда я шел к трибуне произносить тронную речь, им сказали удалиться. Выхожу потом из зала, они ко мне: «Евгений Васильевич, ну что!?» Я им: «Вы сами все видели!». И ушел, не стал ничего говорить. Потом мне уже Дима Абаренов (бывший журналист «Советского спорта» – Прим. Ред.) позвонил и сказал, что никто ничего не видел и не слышал, так как приговор зачитывали за закрытыми дверями.
Вы поймите, Алешин, при котором меня увольняли, нормальным президентом был. Но его решения часто зависели от того, как ему доложат и как поднесут. Вот это проблема была. Потому что желающих пожаловаться на Трефилова было хоть отбавляй. Он то, он се, у него в Пекине до последнего дня формы не было. И правда – была такая ситуация, что из-за олимпийских правил мне пришлось срезать с футболки бритвочкой полоски одной известной фирмы. До сих пор майка эта у меня валяется – вся как дуршлаг. Эти же полоски мелким стежком пришиты – попробуй, срежь их аккуратно. А я срезал, не говорил об этом никому. Но кто-то вытащил эту историю на белый свет и началось! И так во всем.
Плюнул я, в общем, уехал. Да, я ушел, но печень чернела, селезенка темнела – так хотелось вернуться и доказать, что я могу побеждать с любой командой. Жизнь спортсмена и тренера – это наркотик. Если ты сюда попал – не выберешься. Меня вот называют максимовским выкормышем. Да, он мой земляк и много мне помогал. Но он только мне помогал что ли? А где вы все, кто под копирку писал его упражнения и методы? Куда вы, умные, подевались?
Мало просто скопировать работу Максимова – в эти упражнения душу надо вложить, как это делает он сам и как стараюсь делать я!
Помню, беседовали мы с ним много лет назад и он говорит: «Вот 60 исполнится, и я пойду в какую-нибудь школу директором. Приеду на работу, посижу, подпишу документы, 50 грамм коньячку, бассейн, посплю после обеда, выключу телефон, вечером в кино схожу…» Но ему уже 70, а он хрипит и лезет вперед. Все-таки большинство тренеров выносят вперед ногами.
Незадолго до Рио, кстати, я Макисмову предлагал пойти главным тренером в женскую команду, а я бы работал у него вторым. Но он отказался. И правда, он сумасшедший, что ли? Мне было бы, конечно, уютно: впереди тебя стена, за которую можно спрятаться.
Максимов не мог, конечно, бросить и свою команду – шел чемпионат России, где он боролся со всеми своими воспитанниками, которые не первый год обещают порвать его как тузик грелку – Лева Воронин, Дима Торгованов, Эдик Кокшаров. Дело чести для Максимова – держать удар. И держит же! Я этим ребятам говорю: «Вы не обещайте, а обыграйте его наконец»! Не могут. «Ой, – говорят, – у него административный ресурс!» Да нет уже у Максимова никакого административног
«При Кожухове ни одна собака не смела нас тронуть»
Когда меня «выносили» после Лондона из сборной, мои старые достижения никто не вспоминал. Казалось, что наше время уходит окончательно и бесповоротно. Ведь та золотая команда откуда взялась? Сначала всех лучших людей в стране скупил тольяттинский автозавтод и перетащил в «Ладу». И вся эта компания почти восемь лет – три-четыре года в Тольятти, потом, спустя некоторое время, в Звенигороде – была вместе и в сборной, и в клубе. Каждый день мы отрабатывали вещи, за счет которых побеждали.
Конечно, большую роль играло и то, что в нашем гандболе была такая глыба, как Александр Борисович Кожухов (президент Союза гандболистов России, умер в 2008 году). Его авторитет в международных структурах был громаден. Над нами никто не смел издеваться, засуживать. При нем ни одна собака не могла нас тронуть.
Сейчас, конечно, того, что было раньше, нет. Девочки из разных городов – Ростов, Волгоград, Тольятти. Соединить их тяжеловато. Я такой должен быть талантливый – по воде пешком ходить должен, чтоб сделать из них команду! А как они поведут себя в стрессовой ситуации – одному богу известно.
Вот случай. Еду с Андреем Лавровым (легендарный голкипер сборных СССР и России, трехкратный олимпийский чемпион –Прим. ред.) по Германии. Как вы думаете – какая скорость? 190! У меня столбики слились в один, я ничего не вижу. А он чешет спокойно и улыбается: «Ты чего»? Да ничего совсем! То есть мы с Андреем по-разному ведем себя в одной ситуации. И мои игроки, вероятно, тоже. А кто сдуется и когда – совершенно непонятно. Моя задача тренера увидеть это и вовремя принять меры.
А тренер я такой же, как и все. Если думать, что сейчас тебе дадут палку и ты перевернешь земной шар, – ничего не выйдет. То, что ты самый главный тренер самой главной сборной не дает тебе никакого преимущества. Ты, как и все, даешь уроки. Если это понимать, можно стать хорошим тренером. И учиться надо. Я вот учусь все время. У всех подсматриваю и применяю это в работе.
Когда меня попросили на выход, конечно, сразу возник вопрос – кто придет на мое место? Тишина! «Ну, – решили, – пусть Виталий Палыч Крохин идет». Он и пошел. Потом, когда команда не отобралась на чемпионат мира 2013 года, мне стали звонить борцы за справедливость: «Возвращайся!» Министр поддержал мое возвращение. Я не говорю, что Мутко Трефилова очень любит. Но он поддерживает тех, кто дает результат. Виталий Леонтьевич – государственный мужик. Если есть результат – он за того человека борется. Нет – отчитайся. Его часто впутывают в такие вопросы, какими вообще не должен заниматься министр. Президенту страны у нас не докладывают, где канализация прорвалась, – у него другая задача. Так и с министром спорта…
«Да, я часто сверкаю глазами: Удавлю!»
Но вернемся к нашим нынешним делам. Перед Олимпиадой у нас турнир в Голландии. Ох, как я хочу, чтоб нашим насовали там. Чтоб приземлили их во-о-о-он туда и пусть снизу пробиваются наверх. Жестоко? Но надо же воспитывать дух!
В общем, я не такой злодей, каким меня часто видят. Те же Максимов, Кожухов, Крохин всегда говорили обо мне: «Добрейший!» Да я и вправду добрый. Всегда помню, что мои решения могут сломать человеку жизнь. Да, я каждый раз вызываю, сверкаю глазами: «Ты у меня сейчас волчий билет получишь! Чтоб я тебя не видел! Со сбора выгоню! Повешу! Удавлю! И ничего – все живые!
Сейчас начал формировать краснодарскую команду – там я в новом сезоне буду главным тренером. Зову девчонок из других команд, а им шепчут: «Вы куда собрались? В пасть к крокодилу!?»
Да какой я крокодил? Я просто работаю и хочу видеть результат. Но, бывает, объясняю что-то, а через два дня никто ничего не помнит: женщины почему-то очень быстро все забывают. Тогда я в шутку спрашиваю: «Кто-то нажал на кнопку и все смыло?»
Многие научились меня правильно воспринимать. Но не все. Плачут, бывает, а я успокаиваю. Как? Да по-разному. Когда-то у меня брали интервью и задали такой вопрос, я отшутился: ну снимаю тапки, потом носок. И выходит интервью с заголовком: «Я успокаиваю девушек, дав понюхать носок». Ну зачем такое писать? Мы все же умеем разговаривать. Пусть жестко иногда, но обсуждать проблемы надо. У меня, к сожалению, не получается решать проблемы по-ленински – все взяли бревнышко и понесли. Обычно я сам бревно на горб и – потащил. Помните, Виктора Санеева спрашивали: «Что для вас новый год?» А он: «1 января в восемь утра на тренировку!» Так и у меня все происходит. Вот закончится вся эта Олимпиада, надо будет через день быть в Краснодаре, поднимать свою контору Никанора – 7 сентября уже чемпионат России. Мне и там нужно побеждать.
